Ольга Володарская - Предпоследний круг ада

– Дверки на задвижке. Она была закрыта.

– Но если смерть наступила не сразу, почему отравленный не кричал? Не колотил в дверь?

– Яд обездвижил его и лишил голоса, – объяснил майор Марченко. – Человек умирал в адских муках и ничем не мог себе помочь.

Вспомнив гримасу на лице покойного, Эд передернулся и сдавленно проговорил:

– Каким зверем нужно быть, чтобы обречь человека на такую страшную смерть.

– Этот зверь среди вас.

– Нам нужен список тех членов съемочной группы, что вчера были задействованы в процессе, – подключился Клуни-Устинов.

– Это не ко мне, а к моему помощнику, – с этими словами Эд поспешно указал в дальний угол павильона. – Вон он, в бейсболке.

– Позовите его, пожалуйста.

– Федя, – крикнул Чаплин. – Иди сюда.

Когда помощник режиссера подошел, полицейские представились.

– А вам не говорили, случайно, что вы похожи на Сета и Ричи? – весело спросил Федор, перевернув кепку козырьком назад. – Это персонажи фильма…

– «От заката до рассвета», – закончил за него Марченко. Вопрос как будто его раздосадовал, и майор оставил его без ответа. – Вы знаете этого человека? – он показал снимок, который Эд уже видел, а затем еще два, еще страшнее предыдущего. На них было видно не только лицо, но и тело, и оно все скрючено, как у больного ДЦП.

– Итить-колотить, – вскричал Федор. – Что за ужас? Кадры со съемок ужастика?

– Вопрос повторить? – строго проговорил майор.

– Я этого чувака не узнаю. А прижизненных фоток нет?

– Мы еще не установили его личность.

– По волосам, одежде попробуйте узнать, – подсказал Устинов.

Федя опять повернул бейсболку козырьком вперед. Была у него дурная привычка играть со своими кепками, которых у помощника было огромное количество.

– Он не из съемочной группы, – выдал-таки Федя. – Не из основного состава, я имею в виду.

– А имеется вспомогательный?

– Конечно. Есть рабочие, водители, буфетчики…

– Буфетчики? – заинтересовался «Клуни».

– Мы должны питаться, так что да.

– У парня на футболке пятна от еды. Их много. Возможно, он один из тех, кто вас кормил?

– Если да, то вам с администратором группы нужно поговорить.

– Поможете его найти?

– Да, – кивнул «Клуни»-майору Федя, – пойдемте, я знаю, где он.

И Устинов с Федором ушли. Остались Марченко и Чаплин.

– Почему у вашего фильма такое странное название? – спросил вдруг «Тарантино».

– Оно рабочее, еще поменяем. Но мы снимаем историю о сиамских близнецах, так что название совсем не странное.

– Такого кино я еще не видел. С удовольствием посмотрю. Давно работаете?

– Вчера был первый съемочный день.

– Значит, вам не повезло.

– Почему? – напрягся Чаплин.

– Следственные изыскания несколько помешают творческому процессу. А если убийцей окажетесь вы или кто-то из исполнителей главных ролей, и приостановят.

В тот момент Эдик поверил в дурные предчувствия. Именно они его и мучили!

Женя был сам не свой…

От счастья, переполняющего его.

Оно бурлило, клокотало и щекотало его изнутри.

С ощущением счастья Бородин лег спать, с ним же проснулся. Под душем пел. Готовя себе на завтрак яичницу, пританцовывал. Дед, который вставал так же рано, наблюдал за ним молча до тех пор, пока внук не оделся к выходу.

– Ты с чего вырядился? – спросил старик, осмотрев внука с ног до головы. На том были брюки со стрелками, голубая в белую полоску рубашка, которую ему подарила мама на 23 февраля, но Женя считал ее слишком нарядной для повседневной носки и ждал особо торжественного случая, чтобы обновить.

– Как я тебе?

– Гарный хлопец, – похвалил внука дед. – Но с чего ты так вырядился? Праздник, что ли?

– Да, дед…

– Какой?

– В моей душе.

– Влюбился? – всплеснул руками старик.

– И это тоже. Но больше ни о чем не спрашивай, пожалуйста. Я пока не готов рассказывать.

– Сглазить боишься, понятно. Ну, удачи тебе, Женька.

– Впервые за долгие годы я уверен, что она со мной! – уверенно заявил Евгений Бородин.

И, обувшись в начищенные до блеска ботинки, Женя покинул квартиру.

Он шел к метро привычным маршрутом. Мерз, потому что не надел куртки. Она не гармонировала с остальной одеждой и обувью, а Жене хотелось выглядеть безупречно. Праздник же!

Вчера он отдал Кукусе блокнот. Тот раскрыл его и тут же начал читать стихи.

– Ништяк, – в привычной манере выразил одобрение он. – Особенно удалось последнее стихотворение.

– У меня появилась муза, – признался Евгений, – так что я готов сочинять и сочинять. Так издателю и скажи.

– Лады. – Кукуся сунул блокнот в карман. Но он был трезв, поэтому Женя не стал беспокоиться о том, что школьный приятель его потеряет. – Привет музе. Я почапал.

– Наберешь меня завтра? – спросил Евгений. – Или нет, давай лучше я сам.

– На созвончике, – бросил через плечо Кукуся и «почапал» в бар.

Звонить ему было еще рано, Данила спал до обеда. Но Женя был уверен, что все хорошо, его стихи понравились издателю и скоро выйдет его первый (брошюра не в счет) сборник.

Бородин домчался до парка за считаные минуты. Он был окрылен, это раз, два – сильно замерз. И то и другое способствует быстроте передвижения. Выйдя на свою любимую аллею, Женя начал собирать листья. Вчера не получилось преподнести букет Татьяне, но сегодня он это сделает обязательно. Вручит лично в руки. То есть руку…

Пока Таня с сестрой присутствовали на площадке, Женя не отрывал от нее взгляда. Но ей на глаза не попадался. Даже обедал не со всеми, а – сидя на катушке с проводами. Но девушки только выпили сока и съели по бутерброду. Не хотели портить аппетит перед шикарным обедом в ресторане, куда их пригласили Нурлан с Абзалом.

Последний, по мнению тщедушного и белобрысого Бородина, был просто воплощением мужской привлекательности. Не слащавой, модельной, а животной, первобытной. Именно такие, как Абзал, валили мамонтов и овладевали в пещерах самыми красивыми женщинами. А так как в каждой современной леди живет первобытная самка, то устоять перед мощью доминантных самцов им ох как сложно… Бородин боялся, что Таня не устоит. И испытывал муки ревности до тех пор, пока не понял, что красавец Абзал был ей совсем не интересен, она больше общалась с Нурланом, но в древнем старце Женя соперника не видел. А вот Аня от племянника Джумаева была без ума. И демонстрировала даже не симпатию, а вожделение. Возможно, причиной тому было состояние алкогольного опьянения, но Жене почему-то казалось, что Аня всегда такая… кхм… откровенная. Сказал бы, вульгарная, но разве можно так о сестре любимой девушки?

Бородин собрал букет. Он получился красивым, но не настолько, чтоб сразить девушку наповал. И Женя отправился в другую часть парка, чтоб наломать рябины – ее ягоды на фоне листьев будут смотреться изумительно. Пока шел, сочинял стих. Точнее, строки рождались сами, Женя только фиксировал их в памяти. Был бы при нем блокнот – записал бы, но Женя отдал его Кукусе, а чистый забыл взять.