Андрей Дышев - Не путай клад с могилой

Усатый не успел понять, что я всего лишь нехорошо шучу и прощаться с жизнью не намерен. Он сдавленно крикнул, словно получил удар в солнечное сплетение, и прикрыл лицо руками. Ствол его пистолета теперь смотрел в потолок машины, и мне ничто не помешало с разворота врезать ему кулаком в переносицу, используя гранату как кастет. Я, конечно, здорово рисковал, граната от удара могла выпасть из ладони, и тогда мы оба взлетели бы на воздух, но зато усатый стал послушным и, не сопротивляясь, тотчас отдал мне пистолет.

Я выскочил из машины, сжимая в одной руке гранату, а в другой пистолет, и, думая только о том, как бы поставить чеку на прежнее место и разжать немеющие пальцы, нетерпеливо постучал ногой по заднему колесу:

– Вылезай! Чего притих?

Лада уже ломала кусты смородины, отыскивая свой «макаров». Батюшка, вооружившись молотком, спешил ко мне. Усатый приоткрыл дверь и с опаской посмотрел на меня.

– Чеку! – крикнул я.

– Га? – не сразу понял усатый.

Батюшка, изо всех сил стараясь совершить какой-нибудь подвиг, ворвался в пространство между мной и усатым, воинствующе перекладывая молоток из руки в руку. С трудом справляясь с нахлынувшей на него радостью, он победно посмотрел на поверженного противника, мол, знай наших!

– Возьмите пистолет, батюшка, – сказал я, протягивая священнику «ТТ».

Отец Агап бросил молоток под ноги, охотно схватил оружие и, поднеся ствол ко рту, зачем-то дунул в него.

– Осторожнее! – предупредил я. – Он заряжен.

Усатый, опустившись на колени, искал чеку под сиденьями. Я обхватил гранату второй рукой. Ладонь, в которую упирался горячий металл, взмокла и потеряла чувствительность, и я боялся выронить гранату под ноги.

Заталкивая «макаров» за пояс, Лада подошла ко мне, посмотрела на мои руки и покачала головой.

– Не лучше ли кинуть ее в гараж? – сказала она.

– Не хочется шуметь, – ответил я, чувствуя, что обе руки, от плеч до кончиков пальцев, начинают нестерпимо ныть. Я держал гранату словно раскаленное ядро.

Усатый выпрямился, протягивая мне кольцо с чекой. Лада выхватила его и склонилась над моими руками. Батюшка, проявляя участие в этом важном деле, следил за Ладой из-за моего плеча. Усатый на некоторое время оказался предоставлен сам себе. На его месте я бы обязательно воспользовался случаем и дал бы деру. Но он, покорившись судьбе, сел на траву и стал чесать голову.

– Ты можешь ослабить этот палец? – спрашивала Лада, пытаясь добраться до отверстия, куда надо было воткнуть чеку. – Сдвинь чуть-чуть ладонь. Я держу, не бойся…

Она работала, как сапер. Смелая девчонка, черт возьми! А если принять во внимание ее любовь к стрелковому оружию и ненависть к милиции, то этой малышке цены нет в уголовном мире.

– Вставляю, – сказала она, продевая «усики» в отверстие, как нитку в иголку. Затем загнула концы и похлопала меня по побелевшим пальцам: – Все, расслабляйся! Отдай мне эту штучку.

Я не без труда разжал пальцы. Лада взяла гранату, свинтила запал и рассовала детали по разным карманам куртки.

– Прилипчивая игрушка, – сказал я, вытирая взмокшие ладони о джинсы.

– Хорошо, что ты вовремя вспомнил о ней, – ответила Лада и повернулась к усатому. – Ну и перепугал же ты нас, дядя!

Мы обступили «дядю», который по-прежнему сидел на траве. Я вернул ему пистолет, предварительно вытащив из него магазин с патронами. Усатый воспринял этот жест как проявление доброй воли и перестал глядеть затравленным зверем.

– Где твой хозяин? – спросил я.

– Нема у меня никакого хозяина, – ответил усатый таким тоном, словно я задел его достоинство.

– Я имею в виду твоего дружка Олега, – уточнил я.

– В гробу я видал такого дружка!

– Это почему же так грубо?

– Сволочь он.

– Мы в этом не сомневались, – вставила Лада.

– Шо вы от меня хотите? – с вызовом спросил усатый, откровенно рассматривая пустую рукоять пистолета, намекая мне, что неплохо бы вернуть и магазин.

– Мы хотим узнать, где Олег.

– Я тоже хотел бы это узнать.

– Когда ты его видел в последний раз?

Усатый помолчал, словно не мог вспомнить. И вдруг выпалил с вызовом:

– Все! Пресс-конференция закончена.

Отец Агап тяжело вздохнул за моей спиной. Лада, глядя по сторонам, прислушивалась к шуму леса и реки. Я присел на корточки рядом с усатым.

– Послушай, нам надо от тебя не много. А будешь упрямиться – я сделаю из ремня поводок и потащу тебя за собой, как собаку.

Лучшая угроза – это угроза, сказанная мягким и доброжелательным тоном. В ней скрыто нечто большее, чем просто угроза. Усатый поверил мне.

– Если скажу – отвяжешься? – решил поторговаться он.

– Отвяжусь.

– Олег сам назначил нам время, – сказал усатый, плюясь во все стороны. – Потолкуем, говорит, разберемся. А когда мы пришли сюда, его уже не было. Этот скот держит нас за баранов! Предложил хорошо заработать, а расплатился медяками.

И он вытащил из кармана латунную копию из судакского музея и кинул ее мне.

Я поднял монетку и сыграл интерес.

– Старинная?

– Подделка!

– Красивая штучка. Похожа на золотую.

Усатый усмехнулся.

– Этим золотом хлопцы поклялись набить его рот.

– Может быть, Олег не знал, что это подделка?

– Все он знал, – уверенно сказал усатый. – Иначе не отдал бы нам все, до последней монеты. А настоящее золото зарыто в другом месте. И копать его он пошел со своей бабой. А нас, значит, «кинул». Мы такое не прощаем. Кровью харкать будет.

– А куда он пошел? Ты знаешь, где это место?

Усатый отрицательно покачал головой.

– Если б знал, то давно б выловил.

– И что ты здесь один делаешь?

– Дом стерегу. А хлопцы лес прочесывают… Только безнадежное это дело.

– Почему безнадежное?

– Горы, лес. Найди иголку в стоге сена!

Мы опоздали. Олег обвел вокруг пальца и нас, и своих дружков. Если он выкопает много золота, то с легкой душой оставит им на память о себе этот особняк, и пусть потом хлопцы караулят его здесь до второго пришествия.

Я взглянул на батюшку. Его лицо, обрамленное седыми протуберанцами волос, помертвело. Лада, поджав губы, постукивала ногой по колесу машины. В отличие от священника, который совсем упал духом, она была переполнена злостью, и мне казалось, что она вот-вот кинется на усатого и вцепится ему в глаза.

Начал накрапывать дождь, с каждой минутой усиливаясь. Лада подхватила сумку и укрылась под навесом. Батюшка, не замечая непогоды, кругами бродил по двору на вялых ногах и страдал от своего бессилия и жалости к Марине.

Я поднял воротник куртки и хлопнул по мокрому плечу усатого.

– Давай ключи от машины!

Тот без пререкательств полез в карман и кинул мне брелок с ключами. Я сел в кабину, завел мотор и, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать ругаться матом, вдавил кулаком кнопку сигнала.