Ирина Горбачева - Майор Снежина. Старые дела [СИ]

– У меня нет таких знакомых. Может это дело рук всё-таки Николая?

– Не думаю. Аня, на месте убийства Плотникова была найдена влажная салфетка. Я думаю, что она принадлежит человеку, который и убил Николая. Я понимаю, что этот негодяй заслуживает кары. Но всё же вспомнишь, кто ещё мог хорошо знать Плотникова? Понимаешь, если на ней найдут отпечатки, придётся принять все соответствующие меры.

– Какие меры?

– Розыск. Я вынуждена буду подать его в розыск.

– Тот, кто знал Травкина и Плотникова пропал много лет назад.

– Аркадий Соловьёв? – Марта заметила, как вздрогнули плечи Анны. Она повернулась к Марте.

– Марта, зачем его впутывать в это дело. Это я виновата. Я всё это затеяла.

Да и живёт он в Израиле.

– Живёт он в Израиле, но работаете вы вместе. Вениамин Новак, это же он? – Господи, что я наделала? Почему теперь из-за меня должны страдать невинные люди? Понимаешь Марта, я с самого дня трагедии настраивала себя на то, что найду своих истязателей. Я придумывала им различные казни. Пока не познакомилась

по-настоящему с Андреем. Не с тем мальчиком, в которого я была влюблена девчонкой, а с нынешним взрослым мужчиной, умеющим доверять, любить, быть откровенным. А Аркадий постоянно не только просил, а умолял меня одуматься. Он догадывался, что я не смогу справедливо разобраться и найти настоящих убийц. А если проколюсь, то не я, а они доведут своё дело до конца. На самом деле, я должна была исчезнуть, как исчезла Людмила. Дочь несчастной Аллы Никитичны была единственной любовью Аркадия. И хорошо, что она умерла, не узнав всей правды. Она столько лет жила в одном доме с убийцей дочери, ухаживала за ним, как за сыном, – призадумавшись, Анна, вдруг вспомнила, – Марта, а ведь там, в чулане, она догадалась, что это Николай участник событий со мной и виновник пропажи дочери.

– С чего ты так решила?

– Мы с ней накануне долго разговаривали, и я вспомнила на предплечье одного из них наколку. Череп…

– Пронзённый кинжалом? – договорила Марта, – ты сказала нам ещё там, что вспомнила о тату и сказала, об этом Никитичне. А потом, я видела такую наколку.

– Да? А где, у кого?

– В первые дни приезда, здесь на пляже, я видела мужчину с такой наколкой. Скорее всего, это был Николай. Потом нашли Травкина, Тулева, у них у всех была именно такая тату. Интересно, почему они не избавились от неё?

– Память о незабываемых днях. Да и свидетелей, кто её видел, нет. Марта прошу тебя, помоги Аркадию. Он не вынесет ареста.

– Аня скажу тебе прямо, ничего не могу обещать. Дождёмся экспертизы по салфетке. Раз Аркадий имел срок, так и отпечатки пальцев его есть в картотеке. Совет дать могу, – Анна с интересом и тревогой в глазах смотрела на Марту, – наверняка у вас есть дела в Израиле? Посоветуй своему другу выехать из России на время. А там видно будет.

– Хорошо, сегодня из своего дома позвоню.

– Тебя больше ничего не страшит, и ты собираешься вернуться в свой дом?

– Да. Ты знаешь, я, словно освободилась от тяжёлой ноши. И страх весь прошёл. Решила, что нельзя жить прошлым. Конечно, что случилось со мной, это страшно. Это тяжело. Но могло бы быть по-другому. Если бы не Семён с его любовью и заботой. Если бы не Аркадий с его советами, опекой, верностью памяти своему другу. Но это всё моя прошлая жизнь. Но теперь я убеждена, что тогда мне подарили жизнь не для того, чтобы я отдала её чувству мести. Я хирург. Говорят, я хороший хирург. И знаешь, что я придумала?

– Аня, ты молодчина!

– Я не буду продавать этот дом. Я его перестрою и сделаю филиалом нашей клиники. А специфика моей основной работы будет исправление патологий, несчастных случаев и таких, как когда-то я, попавших в беду людей.

– Теперь я за тебя спокойна. А ты не хочешь узнать, куда делся Андрей и Борис?

– Конечно, хочу.

– Нам доложили, что эти товарищи вчера утром вылетели из Краснодара в Москву. Когда будешь звонить Аркадию, спроси его об этом.

– Ты всё-таки думаешь, что это он?

– Я почти уверена в этом. Пошли, а то нас сейчас разыскивать будут.

***

Аркадий не поехал в Израиль. После всего произошедшего ему очень хотелось оказаться в семейном кругу, среди родных и близких людей. Но семьи у него не сложилось, родителей он давно похоронил. И лишь опека над родителями Анны давало выход его сыновьим чувствам. Звонок от Анны прозвучал, когда он сидел на открытой террасе с родителями Анны и любовался прекрасным морским пейзажем Средиземноморского побережья.

Разговор получился долгим и подробным. Опечаленный кончиной Аллы Никитичны и тем, что захоронение останков Людмилы, произойдёт без него, Аркадий рассказал Анне о злоключениях Андрея и посоветовал ей позвонить ему в Москву.

– Позвоню, но будет ли продолжения нашим отношениям, пока не знаю. Скорее всего, Анна Двигубская исчезнет, как и появилась. А Марианна Коржевич всерьёз займётся хирургической практикой.

***

Марта подошла к окну и посмотрела на усадьбу Марианны. Окна её дома освободились от тяжёлых штор, не пропускающих солнечного света. Дверь дома открыта нараспашку, как впрочем, и калитка.

– Отлично, когда душа освобождается от тяжёлой ноши.

Марта вздрогнула от прозвучавшего сигнала на мобильном телефоне.

– Марта, доброе утро, ты не забыла, что у нас сегодня законный выходной?

– Я в отпуске. У меня каждый день выходной, – улыбаясь, ответила она Егору.

– Я слышал, что вы с дочкой уже на чемоданах?

– Да, через два дня летим назад.

– Мы вас без прощальной ухи не отпустим. Ближе к вечеру мы заедем за всеми вами.

– Не откажусь, да и Ася будет рада. Егор, ты не в курсе готова ли уже экспертиза по салфетке?

– Еще, в каком курсе! Такой нагоняй от эксперта получил.

– А что так? – удивилась Марта.

– Ему пришлось отразить в заключении всю химическую составляющую этой импортной влажной салфетки. А у эксперта работы завались.

– И чем дело закончилось? Егор не томи.

– Да ни чем. Сама ты могла догадаться, какие отпечатки на такой поверхности?

– Понятно, концы в воду?

– Ну, что-то так. Ладно, Марта всё, дело закрыто, подшито, и переходит в разряд старых дел. Давай о сегодняшнем.

– Каком сегодняшнем? Что случилось?

– Вот, вот. У тебя мозги, прости, закручены под работу. Поэтому, прошу тебя, до нашего приезда никуда не выходи, криминальных сводок в наших газетах не читай, а то нам так и не удастся накормить тебя нашей фирменной прощальной ухой. Обещаешь?

– Даже не переживай. Я домой хочу. Мне действительно уже пора на работу.

– Мама, мама, – со двора послышался голос Аси, – смотри Анна, какую прелесть нам принесла.

Марта вышла во двор. На столе в увитой виноградом беседке стояла корзина полная виноградных гроздьев и свежего инжира.