Алла Холод - Чужая гостья

– Вот и я тоже, Шубин говорит, что все СМИ написали о том, что попытка взорвать меня связана с приватизацией канала.

– И каким же образом?

– Не знаю, сейчас буду смотреть прессу.

Миша принес Маше чашку чаю и блюдце с бутербродом и поставил на компьютерный стол, ибо она не желала прерываться. Она машинально, не поворачивая головы от ноутбука, сказала ему «пока», не прервав чтения. Оторвалась от монитора Маша больше чем через час, когда прочитала все, что имело отношение к интересующей ее теме. Марьяна выпила холодный чай, съела хлеб с сыром и, задумавшись, стала ходить по комнате. Логика авторов заметок была более чем натянутой. Они наперебой предполагали, что убийство Ульяны Карелиной явилось роковой ошибкой преступника, который не учел, что у потенциальной жертвы есть сестра-близнец, которая может прийти в ее квартиру в любой момент и вести себя там как дома. Потому убийца попытался исправить ошибку, подложив под днище нового директора телеканала взрывное устройство. Каждый из авторов заметок посчитал необходимым про-анализировать Машину профессиональную жизнь, придя к выводу, что Марьяна Юрьевна делала свою работу грамотно, снискала себе прочную репутацию, но работала жестко, не щадя конкурентов тех кандидатов, которым должна была обеспечить победу. Жесткий стиль работы проявился и в последующей деятельности Карелиной на посту генерального директора телеканала «Спектр». Телеканал был назван коммерчески не успешным, упоминалось и то обстоятельство, что областное правительство не могло его продать в течение трех лет. Зачем тогда кому-то мешать его приватизации, было совершенно непонятно. Некоторые предположили, что, возможно, существовала какая-то неявная, скрытая конкуренция. Другие намекнули, что дьявол кроется в деталях, а некая существенная деталь в проекте приватизации есть: объект должен быть выкуплен в равных долях двумя участниками – холдингом «Развитие» и самой Марьяной Юрьевной Карелиной, вернее, ее фирмой «Медиа-альянс». Статьи были туманные, написанные по-разному, но очень похожие. Маша хорошо разбиралась в нюансах ведения кампаний и сразу поняла, что практически все публикации, кроме чисто информационных, опубликованных в государственных СМИ, носят заказной характер. В таких случаях заказчик нанимает некоего исполнителя, который пишет материал, отражая в нем все его пожелания, а затем размещает в СМИ его рерайт – смысловую копию, написанную измененным языком. Кому была нужна эта кампания? Кто не пожалел на нее денег? Ничего было не понятно. Хотя…

На второй чашке чая картина предстала перед Марьяной во всей своей простоте и ясности. Если кампанию заказали, значит, она кому-то зачем-то была нужна. Она должна была иметь какой-то результат. Результат есть: сегодня в 9 утра Шубин известил ее об отзыве своей заявки на правительственный аукцион. Значит, целью кампании было сорвать запланированные торги. В эту концепцию отлично вписывалась туманность намеков на возможные разногласия между участниками приватизации. Трусливый заяц Шубин либо совсем дурак, если не понял, что между ним и Марьяной просто пытаются вбить клин, либо решил, что тень от расследования всей этой пренеприятнейшей истории может упасть и на него. Либо передумал связываться с Марьяной как потенциальной жертвой преступления и сам же эту кампанию организовал. Такой вариант был бы вполне возможен, если бы не одно «но». В случае если бы Шубин сам проплатил прессу, он постарался бы вообще избежать упоминания названия своей компании, а в нескольких публикациях были намеки на то, что господин Шубин отличается жесткостью в решении деловых вопросов. Если бы заказчиком был Шубин, в публикациях был бы сделан акцент на Марьянину немирную профессию и некие тайные связи, на ее возможных врагов, нажитых за время работы в предвыборных кампаниях. Значит, скорее всего, заказчик – не Шубин. А тот, кого она заподозрила в первые минуты прочтения текстов. Первое впечатление, как всегда, оказалось самым верным.

Марьяна набрала номер своей приемной.

– Оленька, я задержусь в правительстве, если меня кто-то ищет или ждет, передайте, что я буду не раньше двух часов дня. И еще просьба. Сходите в отдел кадров и запишите для меня домашний адрес Виталия Житко. Но сделайте это так, чтобы информация о моем интересе не расползлась по всей телекомпании и не дошла до самого Житко. Вы меня поняли?

– Конечно, Марьяна Юрьевна, – ответила Оля, – я сейчас все сделаю и перезвоню вам.

Замысел Житко был прост. Он до сих пор не уволен, после гибели Ули Марьяна так и не подписала его заявление, ей было не до того, оно валялось среди бумаг у нее на столе. Можно предположить, что Житко решил попробовать развалить проект приватизации изнутри, сделать так, чтобы Шубин, которому давно надело быть «плохим мальчиком», которым он был когда-то, и который теперь носится со своей деловой репутацией как с писаной торбой, отказался иметь с Марьяной дело. Если аукцион будет сорван, не факт, что Марьяну Карелину оставят в должности генерального директора. И тогда в жизни Виталия Андреевича все останется по-прежнему, мир и покой будут восстановлены.

Марьяна вооружилась бумажкой с адресом Житко и стала спускаться на подземную парковку. Было одиннадцать часов, время крайне неудачное для того, чтобы застать кого-либо дома. Марьяна еще раз всмотрелась в листок и задумалась. Житко жил практически напротив телекомпании, буквально в одном квартале. Учитывая его нелюдимость, он почти наверняка обедает дома. И Маша решила, что навестит его в обеденный перерыв. А пока есть время заехать в цветочный киоск и посетить Улю и папу.

По дороге с кладбища Маша размышляла. С того момента, как ее машину пытались взорвать, прошло каких-то шесть дней, а на событие успели отреагировать все мало-мальски значимые СМИ в регионе. И не информационными заметками, а аналитическими статьями. Так быстро организовать слаженную, молниеносную по скорости кампанию очень даже возможно, если организатор четко знает, что именно должно быть написано в предстоящих публикациях, и к нужному моменту уже имеет шаблон, с которого нужно делать так называемый рерайт. Это наводило на следующую мысль: мог ли Житко организовать не только кампанию, но и ее информационный повод? Не мог ли он нанять ребят для того, чтобы установить закладку под днище ее «Мерседеса»? И если это так, то чего он добивался – создания информационного повода или реально хотел ее убить? В пользу первой версии было то, что люди, устанавливавшие закладку, действовали хоть и поздно, но не глубокой ночью, то есть рисковали, что их увидят. Не опознают, конечно, но предотвратят взрыв. В пользу второго варианта был тот факт, что злоумышленник, если его можно так назвать, установил будильник на 9.40. Марьяна всегда выезжала из дому в одно и то же время – в 9.30. Если бы взрыв состоялся в 9.40, она гарантированно была бы в машине. Меньше чем за 10 минут она никуда добраться не могла. Машина взорвалась бы вместе с пассажиркой – сто процентов. Такое время мог установить только тот, кто точно знал, во сколько она приезжает на работу. Это был Житко – он знал ее распорядок, изучил его еще тогда, когда интриговал, чтобы остаться на работе.