Инна Балтийская - Под диктовку Альцгеймера

Зоя почти силой увела Гарика, пообещав, что все его контакты будут оповещены о моей скорой свадьбе, а мы с Петром загрузились в добитые Жигули и куда-то поехали. Оказалось, в районную поликлинику. Я осталась сидеть на узком диванчике в коридорчике возле регистратуры, а Петр куда-то поднялся, спустился только через полчаса и снова загрузил меня в машину.

— Вы чем-то больны? — из вежливости поинтересовалась я.

— Ага, глупостью — отрезал он. — Иначе послал бы тебя так далеко, что обратно дорогу б не нашла. Справку я брал, о твоей беременности.

— А… зачем?

— Иначе в ЗАГСе нас запишут на месяц вперед, а оно нам надо? Мне эликсир через неделю нужен, не позже. Да и нефиг давать уроду столько времени на подготовку. А со справкой нам через неделю как раз срок и назначат. И главное, легко проверить, почему такая срочность. А твой, думаю, все проверит, параноик еще тот.

Вспомнив поминутное расписание и постоянные проверки его выполнения, я лишь тяжело вздохнула. И почему я терпела столько лет, зачем рожала от него детей? Почему воспринимала жесткий контроль как горячую заботу? Нет ответа…

Тем временем мы пришли в ЗАГС, пока я рассматривала пальмы в холле, Петр сбегал в кабинет заведующей, и мы получили приглашение на бракосочетание уже на следующую субботу, через 9 дней. Отсчет пошел.

Потом Петр отвез меня в психушку к Зое, велел проверить действие препарата, и через два часа подойти к выходу. Я неохотно поплелась наверх, обещая себе, что, если выживу, мы с детьми хоть на неделю уедем к теплому морю, где я смогу забыть скрипящие решетки, кисловатый запах пустых коридоров и невероятную грусть, охватывающую при виде людей в серых пижамах, с лицами без выражения и пустыми глазами.

Зоя обрадовалась мне и выразила полную готовность немедленно сделать все анализы. Гарика в психушке не было, чему я только порадовалась. Я устала от постоянных истерик, вдобавок предвидела, что их еще будет предостаточно. И тем не менее, мне становилось теплее на душе при мысли, что существует на свете человек, готовый отдать за меня жизнь.

Впрочем, обдумывать свое отношение к Гарику мне было некогда. Зоя лично брала анализы крови и соскобы у всех пятерых дементных пациентов, а я ходила следом и тщательно упаковывала пробы в герметичные стерильные пакетики, на которых надписывала фамилию, стадию и время… Примерно через час работа была проделана, все пробы заморожены в маленьком холодильнике процедурной, а мы с Зоей сели пить чай.

После холодных серых палат с серыми людьми ее кабинетик с застеленной зеленым махровым пледом кушеткой и маленьким стеклянным столиком показался мне уютным, словно кухня в моей квартире. А кофе у Зои получался на редкость ароматным.

— Как ты думаешь, мне идти на свадьбу? — внезапно спросила она, допив очередную чашечку.

— Почему бы нет? Ты чего-то боишься? — я невольно вздрогнула, кофе пролилось на столик, а оттуда несколько капель брызнули мне на светлую юбку. Я грустно смотрела на пятнышки, понимая, что даже переодеться мне не во что. А съездить домой времени нет.

— Я уверена, что все будет по плану… а вдруг нет? — они снова ярко заалела.

— Тогда не ходи. — решила я. — Если с тобой что случиться, кто о матери позаботиться?

— А ты совсем не боишься?

— Не знаю даже. — я ненадолго задумалась. — Наверное, нет. Самое плохое со мной уже случилось. Хуже уже не будет, все может измениться только к лучшему.

— Ты можешь забыть об этой истории, выйти замуж за своего Гарика, родить еще ребенка…

— И терпеливо ждать, пока свихнувшийся маньяк прикончит обоих? — уточнила я. — Ты же сама говорила — Антон никогда не позволит мне радоваться жизни. Вариантов у меня нет.

— Но можно спрятаться, поменять телефоны, работу, страну… — робко возразила Зоя.

— Увы, у меня нет связи с мафией, которая помогла бы мне скрыться. — грустно улыбнулась я. — И миллионов нет, чтобы купить недвижимость за рубежом. Даже в американскую программу защиты свидетелей не попадаю. Не повезло мне, что тут и говорить.

Больше Зоя не спросила. Мы в молчании выпили еще по чашечке кофе, затем совместными усилиями постарались застирать пятна на юбке. В конце концов, в мокрой грязной юбке, я спустилась к входу и стала ждать Петра.

— Хороша, нечего сказать. — одобрил он, когда я села в машину. — Ты что, в одежде душ принимала?

— Кофе облилась, запасной одежды с собой нет, и домой ехать было некогда. — отчиталась я.

— Заедем, но позже. — строго сказал Петр. — Сейчас некогда, салоны закрываются через час. А еще на примерку нужно время.

Через минут двадцать мы приехали в роскошный свадебный салон. Сквозь стеклянные витрины светили кружевами и стразами пышные белые и кремовые платья-торты на безголовых манекенах. Между ними красовались разного вида белые шляпки с цветами, павлиньими и лебедиными перьями, с бахромой и вуалями.

Внутри салон поражал обилием зеркал. Они сверкали отражением огромных театральных люстр, образовывали бесконечную галерею, в которую уходили сверкающие ряды платьев и диадем, туфелек и цветов. Откуда-то из глубины зеркального тоннеля к нас выплыла продавщица, вся в чем-то белом и воздушном. Я хотела было сказать, что дорогих нарядов ради фиктивной свадьбы покупать не стоит, но Петр и не собирался со мной ничего обсуждать. Он достал мобильник, открыл какой-то файл и начал зачитывать продавщице размеры необходимых вещей. Я с удивлением услышала, что мне нужно одно из самых пышных платьев, с десятком нижних юбочек, большую сумку-клатч, украшенную камнями Сваровски, и шляпку с длинной, тоже украшенной многочисленными стразами вуалью.

Продавщица метнулась снимать с манекена наиболее устрашающий наряд, а я склонилась к Петру:

— Но зачем мне наряд матрешки-девственницы? Антона посмешить?

— Командовать парадом буду я. — отрезал Петр. — Мало того, что подписался на твою авантюру, ты мне еще диктовать будешь, как кому одеваться?

Я заткнулась и без возражений зашла в незаметную примерочную вместе с жутким платьем и белыми туфлями на мощной платформе. Туфли неожиданно оказались удобными и устойчивыми, платье же было мне велико, и превращало меня в огромную потешную самоварную бабу. Кружевные воланы лишь усиливали комическое впечатление.

Скромно потупив глаза, я вышла из примерочной и предстала пред глазами Петра. Он лишь присвистнул, оглядев меня сверху до низу, и протянул мне шляпку с сеткой, напоминающей противомоскитную, но с явно лишними сверкающими стекляшками. С тяжелым вздохом я нацепила на себя это великолепие и повернулась к одной из зеркальных стен. Лучше бы я этого не делала. Нет, в любой церк меня взяли бы без проб, хотя, боюсь, невероятное сверкание ослепило бы даже партнеров-клоунов.