Инна Балтийская - Маска красной смерти

— Лена, но дело-то резонансное. — мрачно ответил Стройкин. — Митяй такую панику нагнал на людей своими статьями про больницу, а тут — на тебе! — там еще и врача убивают! И все улики указывают на Золотухина. Ну не могу я его под подписку отпустить! Он, кстати, все понимает, и на меня не в обиде.

— Ему там плохо? — я в тревоге стиснула руки.

— В камере? Да ты что, Ленка! — возмутился Стройкин. — За кого ты меня принимаешь? Я его посадил в особою камеру, к проворовавшимся бухгалтерам и мелким мошенникам. Они уже все передружились, ночами напролет в карты режутся. Ты за него не волнуйся.

— Легко сказать. — горько усмехнулась я. — Передашь ему продукты?

Я протянула заранее приготовленную дорожную сумку с пирожками, апельсинами и соками. Усмехнувшись. Валера взял сумку и спрятал себе под стол.

— Передам, чего уж там. Но ты больше не тащи сюда торбы со жратвой, я его сам покормлю. Не боись, не помрет с голоду твой Митяй.

— Валера, что на самом деле произошло в больнице? — собравшись с духом, спросила я. — Как сам Митяй это объясняет?

— Вообще-то, вопросы должен задавать я… — неуверенно заявил Стройкин, но тут же с досадой махнул рукой: — А, что я с тобой темнить буду, не первый день знакомы! В общем, он уверяет, что дело было так…

Когда Митяй со Спиридоновым зашли в холл административного корпуса, он был абсолютно пуст. Мужчины сели в широкие кожаные кресла под огромными пальмами, упирающимися макушками в потолок, и врач попросил журналиста провести лично для него частное расследование, чтобы найти человека, похитившего таблетки. После статьи в газете Спиридонов был уверен, что Золотухин владеет какой-то информацией, которая более никому не известна. Митяю понравилась идея получить деньги за работу, которую он до сих пор делал бесплатно. Он с энтузиазмом согласился, и начал выяснять подробности, как вдруг на его мобильник пришло сообщение с незнакомого номера: «Лена за углом в обмороке выйди.»

Вспомнив, в каком состоянии я приехала в больницу, Митяй жутко перепугался, сказал Спиридонову, что через пару минут вернутся, и выбежал на улицу. Дежурившую неподалеку от выхода Милочку он даже не заметил. Он обежал здание по кругу, названия мне по мобильнику, и, убедившись, что меня нигде нет и мой телефон не отвечает, решил вернуться к Спиридонову, чтобы перенести разговор на другое время. А потом обойти все больничные отделения, чтобы найти меня.

Но, вернувшись в холл, он увидел, что врач лежит на полу возле кресла, а рядом валяются небольшой черный пистоле и красная пластиковая коробка. У него хватило ума не трогать оружие, но справиться с искушением взять в руки коробку он не мог. Сколько времени мы ее искали, надо же было узнать, что же там находится! Как раз когда он поднял коробку и убедился, что она пуста, в холл на цыпочках вошла Милочка и громко заорала, увидев лежавшего с дыркой во лбу Спиридонова.

— Вот так вот. — устало закончил Стройкин. — На пистолете отпечатков пальцев нет вообще, на коробке — только золотухинские пальчики. Свидетельница Людмила Жданова уверяет, что, кроме Золотухина и Спиридонова, в корпус администрации никто не заходил.

Милочка… Людмила Жданова могла оболгать Митяя. — мрачно возразила я. — Она его ненавидит.

— Может, и могла, но не оболгала. — вздохнул Стройкин. — Ее слова полностью совпадают с рассказом самого Митяя.

— Но сообщение о моем обмороке на телефоне сохранилось? То, которым Митяя выманили из холла? От кого оно пришло?

— Сообщение есть. Телефон зарегистрирован на имя Рашидова Султана Ибрагимовича, гражданина без постоянной работы и определенного места жительства. Мы его, конечно, рано или поздно найдем, но не уверен, что он знает, кто пользуется этим номером.

— В любом случае, кто-то прислал это сообщение! Кто-то хотел, чтобы Митяй вышел!

— Золотухин мог попросить сообщника отправить такое сообщение в нужное время. — пожал плечами Стройкин. — Лена, признаюсь тебе, как на духу: если бы твое алиби не подтверждали сразу четыре человека, мне пришлось бы арестовать и тебя, как сообщницу.

У меня в груди словно растаял тугой ком. Надо же, как я ругала себя за то, что позвонила Жанне и позволила себя похитить! А ведь если бы не моя оплошность, сидела бы теперь в камере. Причем, что самое обидное, не в той, где томится Митяй…

— А ты в курсе, что в административный корпус ведет еще один вход, за углом? — ехидно спросила я. — И что он не заперт, войти может кто угодно. Кстати, человека, который зашел через этот вход, Милочка увидеть бы при всем желании не могла.

— Я знаю про служебный вход. — кивнул майор. — Ты права, теоретически кто угодно мог через него войти и застрелить Спиридонова. Вот только у этого кого угодно должен был быть весомый мотив.

— А что, у Митяя он был? — вскипела я.

— У него МОГ быть мотив, понимаешь? — серьезно сказал Валера. — Ведь что нам доподлинно известно? Что Спиридонов позвонил Золотухину и попросил срочно приехать. Что пожелал побеседовать с ним без свидетелей. А вот диктофонной записи этой беседы у нас нет, верно? Поэтому тут нам приходится пологаться только на показания самого Золотухина. Он уверяет, что ему предложили деньги за расследование, и он согласился. А если все было не так? Или, вполне допускаю, сначала ему предложили деньги, а потом в ходе разговора Спиридонов заподозрил его в чем-то, стал угрожать, и Митяй его со страху пристрелил? Перепугался еще больше, выскочил на улицу, как ошпаренный, хотел убежать подальше — а потом спохватился, что коробку обронил на месте преступления, а там его отпечатки… Вот и вернулся.

— Да что ты несешь? — не выдержала я. — Ты про кого говоришь, про Митяя? Чем его вообще можно испугать? И потом, причем тут внезапный испуг? По твоему, он пришел на встречу уже с пистолетом, и зачем-то приволок с собой красную пустую коробку. Зачем, вот скажи мне?

— Да я не верю, что он стрелял. — отмахнулся от меня Стройкин. — Я тебе просто объясняю, что и улики, и возможный мотив — все против него. Надо найти настоящего убийцу. И я буду его искать, ты не сомневайся. Ох, Ленка!

Он отвернулся, судорожно сжав руки.

— Я себя последней сволочью чувствую, вот честно. Он же готов ради меня был жизнью рискнуть. Да что там, сколько дел я с ним раскрыл… Он соображает быстро, не так, как я. Я пока раскачиваюсь только, а он уже связал между собой такое, что мне в жизни бы в голову не пришло. У меня хватка бульдожья, но я мент, Ленка, понимаешь? А он — художник. Он такие картины в уме нарисует, что я думаю — фантастика, как есть фантастика! А оно былью оказывается. Что я без него делать-то буду?

— А почему, кстати, ты с ходу отмел возможную виновность Милочки… Людмилы Ждановой? Она сама созналась, что дежурила у корпуса. Что ей мешало выманить Митяя и застрелить врача?