Инна Балтийская - Мертвые скажут правду

Острой иголкой кольнула зависть. Оказывается, Тамарка пользуется успехом у мужчин, тогда как я, похоже, вышла в тираж! Внезапно захотелось наговорить ей гадостей, чтобы притушить радостный блеск в глазах. Да что это со мной???

— Поздравляю! — через силу улыбнулась я. — Он неженат?

— Разведен. — гордо сказала Тамара. — Говорит, супруга бывшая его не понимала. Вернее, она ему не верила! Не верила, что в него вселился дух великого писателя Артура Конан Дойла! А ведь он похож, ты видела фотки писателя?

Так вот кого мне напомнил Моргунов при первой встрече! Да, некоторое сходство есть с Дойлем, но, мне кажется, все дело в усах Они тщательно выстрижены по нужному образцу.

— Ему нужна другая женщина. Та, что способна его понять и поддержать. Он так трогательно об этом говорил! Ты знаешь… — она на секунду замялась. — Мне даже показалось, что он… запал на тебя. Мне пришлось сказать, что ты не особо веришь в его дар. — она густо покраснела. — Ты на меня не в обиде?

— Нет. — пожала я плечами. — Я и правда в его дар совсем не верю. Что ж тут обидного?

— Ну, я как бы отбила…

— Бери его себе, дорогая. — великодушно разрешила я. — Я к нему глубоко равнодушна.

Кажется, Тамара на мое великодушие обиделась. По-крайней мере, она тут же захотела уйти.

— Тома, не сердись. — попросила я. — Ты замечательная. Я тебе позавидовала сейчас. У тебя роман, а я никому оказалась не нужна. Ну, разве что как подозреваемая. Вот еще твоему магу понадобилась, но пойми, тоже не как женщина. Ему нужен настоящий медиум, чтобы его самого не считали шарлатаном. И верили этой чепухе насчет переселения душ.

— Почему же чепухе? — кинулась на защиту любимого Тамара. — Ты когда-нибудь видела фотографию Конан Дойла?

— Разумеется. — кивнула я. — Что я могу сказать? Да, Моргунов похож на него больше, чем ты или я. Но особо поразительного сходства я не заметила. Между прочим, фотографию Кэти Кинг, с которой он меня сравнивает, я тоже видела. Отыскала в Инете. Хочешь, покажу?

— Что, тоже не похожа? — с недоверием спросила Тамара.

— Понятия не имею. — пожала я плечами. — У этой столетней фотки такое качество, что понять ничего толком нельзя. Опять же, я на нее похожа больше, чем, к примеру, ты. То есть она тоже худая, темноволосая и с впалыми щеками, а не румяная русоволосая толстушка. Но доказывает ли это, что мы с ней — одно лицо? И потом, почему это души должны переселяться обязательно в похожее тело? Ты знаешь, кстати, что настоящие медиумы не сами перевоплощались в призраков, а выделяли изо рта белую субстанцию, вроде тумана, откуда призраки и материализовались? Поэтому внешнее сходство не имело особого значения.

— Артур лучше знает!

— А как его на самом деле зовут? — заинтересовалась я. — Почему-то я думаю, что от родителей он получил другое имя.

— Не знаю я. — вновь рассердилась Тамара. — Но теперь я твою Жабу понимаю. Это ж с ума спятить можно — если баба тебе вообще не верит! Ты ей луну с неба, а она тебе — это, мол, пряник обычный, подгнивший! Неудивительно, что он тебя по башке топором долбанул!

Я попыталась сдержать слезы, но они все же потекли, размазывая густые слои косметики по лицу. Тамарка, спохватившись, начала меня утешать, и в это время в дверь позвонили.

— Это кого несет? — подозрительно покосилась она. — Твой Поливанов вернулся?

— Открой. — попросила я, вскакивая и пытаясь отыскать глазами косметичку. Тамара без спора пошла к двери. Но это был не следователь.

— Миша? — услышала я из коридора изумленный тамаркин голос. — Ты как здесь оказался?

— Тамара Владимировна, я к Лизавете Петровне, вообще-то. — мужчина, судя по запинающейся речи, был абсолютно растерян. — А что… я не вовремя?

— Да заходи, раз пришел.

Высокий нескладный Михаил в мятой рубашке и носках разного цвета нерешительно заглянул в комнату. Я уже успела стереть с лица размазанную тушь и остатки пудры, и теперь пыталась ободряюще улыбнуться гостю. Разговаривать с ним абсолютно не хотелось, тем более, не надо было быть ясновидящей, чтобы понять, о чем пойдет речь.

— Лизавета Петровна, — начал было он, но я перебила:

— Просто Лиза. Я не так стара, как кажусь.

— Да-да, вы совсем не стары. — он густо покраснел. — Разумеется. Я вас обидел?

— Нет, конечно. Да вы садитесь, у нас кресла удобные. Тома, а ты чего застыла в дверях?

— Миша, так чего ты пришел? — подруга наконец ожила и вошла в комнату. Михаил слегка попятился от нее, но так и не сел в кресло. Он подпер собой стенку и застыл, остолбенело глядя на меня. Да уж, мой макияж сегодня, похоже, бьет мужчин наповал. Или он так действует только в сочетании с опухшими от слез глазами и носом?

— Так я… Я хотел о Саше спросить! — разродился он наконец. — Вы же держали ее фотографию в руках. Лизавета… Лиза, пожалуйста! Я понимаю, вы не хотели при Вере Прохоровне говорить… Но я должен знать — она жива?

— Нет. — коротко ответила я, чувствуя тошноту от одной только мысли о том, что сейчас Михаил всучит мне фотографию погибшей жены, и я снова впаду в транс. — Она погибла. Но я не знаю, где ее искать. Возможно, в том же лесу, где нашлись остальные жертвы.

— Но… Я один не найду.

— Миша, я больше никого не ищу. — я старалась говорить убедительно. — Обратитесь к следователю. Или договоритесь с кинологами, наймите человека с собакой, и обыщите лес.

— Но это дорого…

— Слушай, чего ты тут нам голову морочишь! — взвилась Тамара. — На девок у тебя денег хватает, а тут, вишь, голытьбой прикидываешься! За Сашу он переживает, гляди ж ты!

Я с изумлением переводила глаза с Миши на Тамару. Вот уж на кого, но на ходока Миша был похож не более, чем я на Моргунова. Такой застенчивый, нескладный, в носках из разных пар… Он тоже, похоже, удивился, и лишь моргал глазами, казавшимися совсем небольшими из-за толстых стекол очков.

— Тамара Владимировна, вы не правы! — тихо сказал он наконец. — Я ни разу Саше не изменял. Это ее мать… Она все придумала. Она нас развести хотела.

— А ты, значит, не хотел? — подбоченилсь Тамара. — Чего ж развелся тогда?

— Да не мог я больше этого выносить. — сбивчиво залопотал Михаил. — Она все наговаривала на меня, начинала орать при встрече, позорить… Саша плакала, тоже меня во всем подозревала…

— И в чем же подозревала? В том, что ты с Глашкой трахался? — Тамара пошла вразнос. — Скажешь, это тоже выдумка, и Глашка у тебя не живет?

— Тамара Владимировна… Лизавета Петровна, не так все было! — залопотал Михаил. — Это я сейчас… Я же не могу с ребенком один оставаться. Глафира просто помогает мне, ну, это… по хозяйству помогает, готовит. А при Саше я никогда…

Его исповедь была прервана звонком в мою дверь.

— Лизка, у тебя проходной двор просто! — в сердцах воскликнула Тамара, отправляясь в прихожую. — И кого черти все время носят?