Инна Балтийская - Мертвые скажут правду

Лишь утром, когда за окном начало светлеть, я, наконец, разделась, умылась холодной водой и легла в постель. Не от от холода, не то от нервов слегка знобило, я укуталась в пуховое одеяло и закрыла глаза. Уже начиная проваливаться в сон, услышала телефонный звонок и мигом села на кровати. Сердце сильно заколотилось в груди. Что мне сейчас сообщат?

— Лиза, это я… Вадим. — раздался в трубке тихий голос. — Вы очень заняты сегодня? Мне очень нужно с вами поговорить.

— Вы уверены, что это срочно? — с тоской спросила я. Выходить из дома у меня не было ни моральных, ни физических сил, а приглашать к себе незнакомого парня…

— Я… Не спал сегодня всю ночь. Это просто просьба.

Его голос звучал так умоляюще, что я дрогнула, и пригласила парня зайти ко мне после трех. Продиктовав адрес, я повесила трубку, немного подумала и позвонила Тамаре. Ее домашний телефон не отвечал, и, встревожившись, я перезвонила на мобильный:

— Томка, ты где?

— Лиза, тсс! Я потом расскажу. — тихий голос подруги показался мне взволнованным.

— Что мне теперь делать? — напрямик спросила я. — Меня вот-вот арестуют. Денег на адвоката у меня нет.

— Да успокойся ты! Арик… Артур поможет, он уже сказал, что нельзя допустить, чтобы медиум с таким даром, как у тебя, сгнил на каторге.

— Уже Арик? — хмыкнула я. — Ты у него, что ли?

— Лизка, потом поговорим! — Тамарка бросила трубку.

Я вновь прилегла, но тут зазвонил мобильный. На дисплее высветилась фамилия «Поливанов».

Я резко села и долго смотрела на телефон, как на змею. Неужели кого-то сегодня ночью убили, и мне предстоит очередной допрос? Телефон продолжал звонить, но я не брала трубку. Наконец, звонки умолкли, и взамен пришло сообщение: «Перезвоните, когда сможете, нужно переговорить.»

Я вытерла испарину со лба. Нет, если бы меня вызывали в полицию, тон сообщения был бы иным. Собравшись с силами, я позвонила следователю.

— Виктор Сергеевич, что-то случилось?

— Вроде, нет… Почему у вас так дрожит голос?

— Догадайтесь с трех раз. — почему-то этот невозмутимый мужчина мигом приводил меня в бешенство. — Меня подозревают в том, что я покрываю маньяка. С утра пораньше мне звонит следователь. Что я должна подумать — что он хочет пригласить меня на свидание?

Последняя фраза вырвалась у меня невольно, и я тут же испугалась. Сейчас Поливанов подумает, что я с ним флиртую! Кажется, он был сильно озадачен, по крайней мере, около минуты из трубки не раздавалось ни звука. Наконец, дар речи к нему вернулся.

— Лизавета Петровна, вы должны знать, что свидания с подозреваемыми для следователя — моветон. — с легким ехидством произнес Поливанов. — Но я хотел бы провести, если можно так выразиться, следственный эксперимент. Только пока не знаю, где именно. Хотите, проведем его в моем кабинете?

— Не хочу. — созналась я. — Мне там еще вчера надоело. Давайте лучше вы к нам. После четырех.

— Хорошо. Только это не свидание! — на всякий случай предупредил следователь.

Я повесила трубку и, вопреки всякой логике, начала искать косметичку. Нашла, отложила в сторону, быстро приняла душ и вымыла волосы, и начала тщательно прорисовывать губы контурным карандашом.

Значит, мерзкий следователь вовсе не собирается назначать мне свидание? Ну конечно, я для него не красивая женщина, а всего лишь подозреваемая! Очень мило. Один мужик, прожив со мной 20 лет, решил утилизировать, в прямом смысле слова выбросить на помойку. Второй хочет только одного — арестовать. Но я не хочу признать, что больше не женщина, а мешающий всем мусор! Да, по моей самооценке здорово потоптались, но я не сдамся вот так, без боя. И сейчас я вовсе не Поливанова стараюсь! Мне хочется быть красивой, тем более, возможно, недолго мне осталось гулять на воле. Я заглянула в зеркало — а что, я еще хороша, выгляжу максимум на тридцатник! И эту красоту хотели похоронить в густом лесу!

Я прекратила беспорядочные метания по комнатам и, ссутулившись, села на диван. Зачем я себя уговариваю? Не такая уж я красотка, и последние переживания меня отнюдь не омолодили. Я не нужна даже мужу, с чего я взяла, что очарую сухаря-следователя? Надо вспомнить, что я не женщина-вамп, а немолодая уже тетка, срочно смыть всю штукатурку, надеть серую юбку и толстый свитер, и прекратить валять дурака!

Я пошла было в ванную умыться, но снова передумала. Ну нет, не дам себе изгадить последние дни на свободе! Тем более, странное возбуждение вновь вернулось, не позволяя расслабиться и загрустить. И я аккуратно подвела глаза толстым серым карандашом.

Закончив марафет, я с аппетитом перекусила — впервые за два дня. Затем снова начала рисовать себе губы, попутно продумывая, как буду выводить из себя сухаря Поливанова, и за этим важным делом абсолютно забыла о черноволосом женихе девушки Лены, который должен был прийти ко мне еще раньше следователя.

Когда в дверь позвонили я, даже не поглядев на часы, бросилась к двери, распахнула ее и слегка отшатнулась — вместо подтянутого высокого следователя там стоял худенький мальчик в длинном пальто. В руках у него была черная кожаная папка.

— Лиза, что с вами? — видя мое состояние, испуганно спросил он. — Что-то случилось?

— Нет-нет, проходите. — торопливо сказала я. Не признаваться же мальчику, что совершенно забыла о нем!

Вадим вошел, снял пальто и начал снимать сапоги. Я машинально подала ему володины тапки и пошла в комнату, гадая, о чем же ему так приспичило поговорить. То есть понятно, что о пропавшей Лене, но что еще тут можно обсуждать? Надо искать ее тело в лесу, скорее всего, в том же самом, где были спрятаны остальные тела. Я больше искать никого не стану, но наверняка у полиции есть собаки, натасканные для таких поисков.

Вадим зашел следом за мной и робко остановился на пороге.

— Садитесь, вот сюда. — я кивнула на кресло. — О чем вы хотели со мной поговорить?

— Лиза… — он очень волновался. — Вы вчера… перевоплотились. Это была она, Лена. Я узнал ее. Но кому, кому она говорила те злые слова? Кто не давал ей жить и умереть?

Я молча смотрела на него, не зная, что ответить. Да, это его лицо стояло перед моими глазами, когда я была там, в еловых ветках. Он слишком любил ту девушку? Наверное, он душил ее своей любовью, но я не могла говорить за нее. По крайней мере, не могла сейчас, не находясь в трансе.

— Вадим, наверное, вчера я перевоплотилась в вашу девушку. — мягко сказала я. — Но сегодня я этого не помню. Я вообще не помню ничего из того сеанса.

— Но мы же может повторить! — он все сильнее волновался. — Вот, у меня с собой целый альбом с ее фотографиями. Я с компа распечатал.

Он достал из черной папки большой серый фотоальбом, и трясущимися руками начал доставать оттуда листы белой бумаги с цветными картинками.