Инна Балтийская - Мертвые скажут правду

Он замолчал. Остальные тоже молчали.

— Вы все поняли? — Моргунов вновь заговорил обычным тоном. — Сеанс не прерывать ни при каких обстоятельствах, это смертельно опасно для медиума!

Никто не стал возражать, и мы, наконец, перешли к делу. Я взяла в руки фотографию Саши, прислушалась к себе… Нет, на этот раз ничего. Ни боли в висках, ни картинки, которая была перед глазами в прошлый раз — еловые ветки и хвоя, разбросанная по земле… Я по-прежнему находилась в полутемной зале, которую освещали лишь свечи, и смутно видела напряженные лица Веры и Тамары.

— Нет, ничего. — я со вздохом вернула фотографию Вере. Лицо толстушки исказилось, она что-то пробормотала сквозь зубы, и это явно не были слова благодарности.

— Видимо, медиум слишком устала. — растерянно сказал Моргунов. — Может, не стоило проводить сеанс сегодня… Но, раз уж мы все собрались, сделаем еще попытку. Вадим, дайте свое фото.

Черноволосый протянул мне фотографию. Едва взяв ее в руки, я почувствовала слабый толчок, словно из-под меня выдернули опору. Темнота вокруг сомкнулась, а потом вдруг вокруг зажглись огоньки, а внизу закачались еловые ветви. Мне было так спокойно здесь, я знала, что вот-вот увижусь с матерью… Вдруг глаза резанул яркий свет. Я зажмурилась, пытаясь вернуть себе ту безмятежность, что была до сих пор. Но свет продолжал терзать меня, я открыла глаза и увидела ЕГО. Его не должно было здесь быть. Это он удерживал меня в темном еловом лесу, не давай упорхнуть туда, где ждал вечный покой. Он не давал мне жить, а теперь не давал умереть.

— Зачем ты здесь? — спросила я. — У меня не было своей жизни, я чувствовала себя такой несчастной, словно от меня отрубили половину и отдали другому. Если бы не ты, я могла бы наслаждаться жизнью… А теперь я наслаждалась лишь покоем. Но ты и его отнимаешь. Уходи!

Но освещенное странным прожектором видение не исчезало. Яркий луч выхватывал из темноты все новые лица… Я застонала:

— Зачем вы заглядываете в бездну? Перестаньте, пока не поздно. Нет, поздно. Еще одна завтра умрет. Остановитесь!

— Кто умрет? — от резкого окрика я вздрогнула и очнулась. Следователь склонился надо мной и тряс за плечи. — Кто завтра умрет?

— Я такое сказала? — я чувствовала ноющую боль в висках, слегка подташнивало, и я с трудом воспринимала происходящее. — Я не помню.

— Так, мне это начинает надоедать. — следователь стиснул зубы так, что, казалось, они заскрипели. — Пожалуй, вас следует отправить в СИЗО. Так мне будет спокойнее.

— Виктор Сергеевич, за что? — подскочила к нам Лилия. Луч прожектора последовал за ней, и я снова зажмурилась. Но журналистке было не до меня. — Вы сами хотели присутствовать на сеансе, а теперь недовольны!

— Вы слышали ее слова? — следователь понемногу остывал. — Она предупредила, что маньяк охотится за следующей жертвой. Кто маньяк, мы не знаем. Вдруг это вовсе не ее муж, а она сама?

Я истерически расхохоталась:

— Это вы так ловите преступников? Поздравляю!

— Вы лучше подумайте вот о чем. — снова оживилась журналистка. — Вот арестуете Лизу, а завтра маньяк снова кого-то похитит и задушит. Понимаете, что будет? Да наш телеканал вас будет поминать с утра до вечера. Или вы и меня арестуете, и Сергея?

— Лиза на миг стала Леной… — с трудом проговорил Вадим. — Моя девушка… я не мог ошибиться. Ее выражение… Лиза, вы меня видели? Или… это была она?

Я закрыла лицо руками. Видела ли я кого-то во время наваждения? Да, вроде, были вокруг какие-то лица. Кто-то удерживал девушку на земле, не давая ей уйти навсегда…

— Вадим, а где мать Лены? Почему на сеансе только вы? — тихо спросила я.

— Она умерла через месяц… после того как Лена исчезла. — губы парня задрожали, и он быстро отошел назад, в темноту.

— Во время сеанса душа медиума уступает место призраку. — охотно пояснил Моргунов. — Раньше медиум уступал духу и тело, но… такие медиумы давно перевелись.

— Ясно. — следователь уже полностью пришел в себя. — Короче, так. Я лично провожу гражданку Клементьеву до дома. Лизавета, считайте, что вы под домашним арестом. И упаси вас Бог выйти на улицу сегодня ночью… Арестую немедленно, не сомневайтесь.

Он обернулся к журналистке:

— Подвезите до дома Тамару и Веру. Мужчин — по желанию. Маньяк за ними не охотится. Да, Лилия, вам я тоже советую не выходить из дома в одиночестве по вечерам.

— Я могу проводить Лизу до дома. — вмешался Вадим. Михаил понуро стоял в стороне, не вмешиваясь в беседу.

— Благодарю, молодой человек, но я справлюсь — ехидно заметил следователь.

В полной тишине мы вышли в коридор, оделись и вышли на улицу. Моргунов проводил нас до выхода, а сам остался в своей квартире. Вера отворачивалась от меня, но я успела заметить, что по ее лицу текли слезы. Тамара тоже казалась грустной, и я не услышала от нее ни слова поддержки. Наверное, она переживала за подругу, но моей вины тут не было. Я не могла управлять своими видениями.

Поливанов отказался от предложения журналистки отвезти нас, и к моему дому мы пошли пешком. От усталости я едва передвигала ноги. Голова кружилась от голода, еще утром казавшаяся теплой шуба престала греть, но отказаться от прогулки я не решилась. Некоторое время молчали, потом он заговорил:

— Лизавета Петровна, вы ведь понимаете… что у меня есть основания вас подозревать?

— Понимаю. — вздохнула я.

— Вы нашли тело девушки, которую искали почти месяц. Извините, но в эту чушь с ясновидением я не верю. Откуда-то вы знали, где надо искать. Откуда?

— Вы пошли меня провожать, чтобы продолжить допрос? — от усталости я не могла даже разозлиться.

— Нет, считайте это приватной беседой. Знаете, довод о том, что вы не знали, что ваш муж — убийца, меня убедили. Вы его не опасались. Но… а там, в лесу, на вас точно напал… муж?

От неожиданности я остановилась.

— Вы на что намекаете? Что на меня напал маньяк, а я все свалила на мужа?

— Почему бы нет? — усмехнулся следователь. — Муж собирался вас бросить, уйти к молоденькой. Кстати, с ней я беседовал, настоящая красотка. Избавившись от мужа, вы получали имущество, и брали верх над соперницей.

— Ага, только имущество заложено-перезаложено. — я лишь пожала плечами. Слова о красоте соперницы резанули по живому, вызвали глухую тоску, переходящую в злость. Если следователь хотел вывести меня из равновесия, то ему это удалось. — И потом, это все равно не объясняет, откуда же знала, где искать тело?

— Ваш сообщник баловался, еще до вашего сговора. — равнодушно ответил следователь. — Вы думали, что он вам взялся помогать из чистого великодушия. А он маньяком оказался. И поскольку вы теперь повязаны, вам он мог чистосердечно признаться. Хорошая версия?

— Замечательная. — искренне сказала я. — Вы романы на досуге сочинять не пробовали?