Александр Тамоников - Время мертвых

— То есть он знал стрелявшего?

— Возможно, не близко, но видел его когда-то, разговаривал с ним.

— О личности стрелка можешь что-то сказать?

— Ты за кого меня принимаешь? — Она попятилась, встала на ноги. — Я не вижу событий, Никита, поскольку души этих бедолаг не собираются мне ничего сообщать. Только их эмоции в последние мгновения жизни.

— Все, уходи отсюда. — Я подтолкнул ее в спину. — Я останусь, надеюсь, нас не будут мурыжить до конца недели.

До приезда полиции оставалось время, я позвонил Вадиму Кривицкому.

— Ну, что еще? — проворчал капитан полиции. — Позволь-ка догадаться. Тебе опять потребовалась помощь наших компетентных органов, иначе хрен бы ты позвонил. Несправедливо устроен мир, согласись. Полиция всегда срывается с места, помогает частному сыску, а от последнего — ни благодарности, ни информации…

— Уймись, — проворчал я, — никто не предлагает тебе срываться с места. Уже другие едут — им больше повезло. Ты помнишь парочку, с которой я бился перед твоим приходом на Железнодорожной? Их испугали твои выкрики про полицию, они прыгнули в тачку и убрались.

— И?

— Так вот, их больше нет. Но самое смешное, что крематорий и прочая епархия Якушина здесь совершенно не при делах.

Я рассказал «на скорую руку» все, что мог.

— Короче, вы достукались, — резюмировал Вадим. — Нет, я далек от мысли, что кто-то из ваших убил этих парней. Я, может, и мент, но не идиот. Но то, что вы допустили такую ситуацию… И зачем ты мне звонишь, если все равно не намерен делиться информацией? Произошло не на вашей территории? Ваши не пострадали? Оборудование и имущество цело? Секреты — живы и здоровы? Тогда какого хрена, Никита? Ты ведешь себя, как маленький испуганный ребенок.

— Да будут тебе секреты, — разозлился я. — Вот все закончится, соберемся, возьмем побольше пива, и все секреты по этому безумию станут твоими. Единственная просьба — держи руку на пульсе, минимизируй давление со стороны уголовки Дзержинского района, ведь именно они сейчас приедут. Если нас начнут мурыжить, то неизвестно, чем кончится.

— Терпи, казак, — хохотнул Вадим. — А ты хотел совсем без последствий? Так не бывает. Ладно, посмотрю, что можно узнать по вашим жмурам.

Минут через двадцать прибыла неспешная следственно-оперативная группа. Прибыли два «УАЗа» ППС, оперативники, криминалисты. В принципе, мы вообще могли сделать вид, что мы здесь ни при чем. Но если менты попадутся дотошные, выяснят, что покойные испытывали нездоровый интерес к музею Якушина, тогда, считай, пропало, прохода не дадут.

И вся эта бодяга снова растянулась до позднего вечера! Допрашивали работников завода, сторожа, охрану на турникете, которые, естественно, упомянули меня. Хорошо, хоть Рязанова не вставили в рассказ. Не скажу, что меня терзали с особым пристрастием, на роль убийцы я совсем не тянул (просто физически не имел такой возможности), но уйму времени и нервов убить пришлось.

Оперативник по фамилии Стрельцов, заполнявший протокол, никак не мог взять в толк, какое отношение частный детектив Ветров имеет к музею и крематорию, какое отношение к ним же имели убиенные и какое отношение частный детектив Ветров имеет к убиенным. Вопросы завязывались в хитроумный морской узел, и чем глубже мы погружались в этом маразм, тем меньше было шансов его распутать.

Впрочем, версию для правоохранительных органов я худо-бедно сочинил. Это преступники, замышлявшие ограбить музей. Отсюда их интерес к последнему и частые визиты, а также «всенощные» у шлагбаума. Ну, мозгов у ребят не хватало, бывает. А убили их сообщники, недовольные тем, что фигуранты засветились. Музею нечего скрывать, он открыт, и Сергей Борисович Якушин всегда чистосердечно ответит на любые вопросы. В конце концов, разве я должен распутывать данное преступление?

— Вы не волнуйтесь, — посмеивался оперативник, — мы все распутаем, дайте только срок. Признайтесь, Никита Андреевич, вы же что-то скрываете от нас? Это видно по глазам и сбивчивой речи — по тому, что вы не успели подготовиться.

— Так арестуйте меня, — рассердился я, — если считаете, что после такого события я должен быть спокоен, уравновешен и давать исчерпывающие и точные ответы. Угрожать неприятностями я вам не буду, поскольку не смогу их устроить, но то, что вы облажаетесь, и вам будет стыдно — с гарантией…

— Вы хотите сказать, что можете раскрыть это преступление раньше полиции? — осведомился он.

«Просто раскрыть, — подумал я. — Не раньше полиции».

Но озвучивать такие провокационные вещи явно не стоило. К счастью, в этот день я был не единственным, чьи показания заслуживали недоверия. Надеюсь, про меня забыли, накинувшись на работников предприятия, на территории которого, собственно, и произошло злодеяние.

Я потихоньку смотался, за мной Пургин и все остальные. Мы видели, как санитары в белых халатах грузят тела в машину. Впоследствии несколько человек, отягощенных полномочиями, были отмечены на территории крематория. Показательных акций никто не устраивал (очевидно, Сергей Борисович тоже совершил пару звонков), но глаза они мозолили, беседовали со строителями, с персоналом, заглянули в музей, но как-то дальше катафалка и лошади в попоне не пошли — сделали задумчивые лица, словно вспомнили что-то важное, и ретировались.

Сергей Борисович в собственном кабинете в здании крематория отвечал на неудобные вопросы. Блуждала озадаченная Алла Михайловна, а, встретившись со мной, признала, что такого «разгула» приключений в, казалось бы, тихом месте ну никак не ожидала. Что вообще происходит? «Убили кого-то на заводе», — лаконично объяснил я. Хорошо, что французские журналисты вовремя убрались — со всеми своими пунктиками о личной безопасности.

Вторая половина дня пролетела откровенно бездарно. Рязанов почти не высовывался из своей комнаты. Варвара сидела в Интернете и обрывала телефонные линии. Сергей Борисович позвонил мне в начале одиннадцатого вечера.

— Приветствую, Никита Андреевич. — Голос был уставший, но он шутил. — Еще не выплыли из омута удовольствий?

— Вы сейчас про какие удовольствия, Сергей Борисович?

— Они у нас с вами общие. С одной стороны, появилась хоть какая-то определенность об этих людях, с другой стороны — новые загадки. Полиция уже уехала, оставив после себя интригу: намерена ли она проводить серьезное расследование?

— Все зависит от того, кем формально являлись эти двое. Если у них документы представителей силовых ведомств, то придется напрячься…

— Я поговорил со своими знакомыми в правоохранительных структурах. Вот информация, известная следствию. Фамилии: Грубис и Шагин. Имели паспорта, согласно которым они зарегистрированы в городе Дубна Московской области. Оба неженаты. По мнению эксперта, паспорта могут быть поддельными — требуется экспертиза, которую проведут явно не сегодня. Также водительские права и удостоверения сотрудников службы безопасности Московского банка реновации и развития, филиал которого есть в Дубне. Только незадача — ни в одном из отделений упомянутого банка по всей стране нет сотрудников с такими фамилиями. Хотя их машина, как я уже говорил, числится именно за этой структурой — вот же парадокс. Так что ребята липовые, прибыли в город ненадолго, для выполнения некой миссии. Об их прикрытии нам ничего неизвестно, но оно должно быть — если это люди из той организации, о которой нам лучше не говорить… — Сергей Борисович тяжело вздохнул. — Еще есть чеки и ключи из гостиницы «Сибирь», но там они, похоже, появлялись нечасто. У обоих имелось оружие — компактные девятимиллиметровые пистолеты «LC-9» фирмы «Ruger», у каждого по запасной обойме и глушители. Разрешения на ношение оружия, кстати, тоже имелись — так что формально они никаких законов не нарушали. То, что проникли на территорию завода, — не бог весть какое нарушение… У вас есть мысли, кто до них добрался?