Варвара Клюева - Чёрный ангел [СИ]

Валерия ухмыльнулась.

— Нравишься ты мне очень.

Эта ухмылка и взгляд, которым она окинула Людмилу с головы до пят, не оставляли сомнений насчет того, что именно подразумевалось под словом «нравишься».

— Ну-ну, я же тебя ни к чему не принуждаю, — насмешливо сказала Валерия, глядя на перекошенное лицо девушки. — У тебя полная свобода выбора. Если хочешь, можешь поискать другое убежище. Правда, я не уверена, что тебе попадутся столь же снисходительные покровители, но попытка — не пытка, верно? И, в конце концов, это будут уже не мои проблемы.

«Боже, как же я сразу не разглядела в ней первостатейную стерву? — ужаснулась про себя Людмила. — У нее же все на лбу крупными буквами написано».

— Но коли решишь остаться, давай договоримся сразу: ты свой выбор сделала, и обратного хода нет. Я тебя покупаю, и плата тебе известна. Попытаешься со мной в игры играть, раздавлю, как вошь. Из-под земли достану, если что. Впрочем, когда ты узнаешь, какая у меня репутация, желание натянуть мне нос пропадет у тебя само собой. В общем, думай. Торопить не буду, до завтра подожду.

Она поднялась, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Людмила лежала и безуспешно сражалась с паникой. Если она останется… Перед глазами замелькали кадры из фильмов, которые не принято смотреть в компании взрослых. Ее затошнило. Нет, невозможно!

Но куда она уйдет? Искать других покровителей? Эта сука права: можно на такое нарваться!.. Положиться на судьбу и отправиться домой? Трястись и ждать, когда за ней придут с ордером на арест? Или выпустят пулю из-за угла? Ждать нищеты, которая вот-вот обрушится на ее семью? Смотреть по ночам кошмары?

Людмила провела ладонью по шелковой простыне, обвела взглядом шелковые обои, комнату, обставленную, как картинка с обложки дорогого журнала. Здесь она будет защищена и от сумы, и от тюрьмы. Она получит все тряпки и драгоценности, о которых мечтала, но которых не могла себе позволить. Эта Сука сделает ей новые документы и, возможно, оплатит учебу в университете. Они будут ездить на шикарные курорты, знакомиться с шикарными людьми. Когда-нибудь Людмила присмотрит себе подходящего мужа и тогда сразится с Валерией за свою свободу. Подумаешь, репутация у нее! У Людмилы пока нет никакой репутации, но какие ее годы! Вряд ли Эта Сука в ее, Людмилином, возрасте могла похвастать особой крутизной. А Людмила, пожалуй, может.

«Мы еще посмотрим, кто кого раздавит!»

Пролетая в очередной раз мимо зеркала, Надежда боковым зрением поймала свое отражение, остановилась и засмеялась. Ведьма, ну чистая ведьма! Мокрая, волосы всклокочены, в руках — щетка на длинной палке, в глазах — шальные бесенята. А какой триумфальный вид! Можно подумать, что водоворот событий, круживший Надежду с того самого понедельника, когда она впервые увидела разгадку, — дело рук зазеркальной ведьмочки. Наварила магического зелья, поболтала в котле своей щеткой, и, выкрикивая заклинания, расплескала варево, накликав ураган, подобно злой волшебнице из детской сказки. Только волшебница из зеркала — не злая. Скорее, это Маленькая Баба-Яга из другой сказки. Или вообще добрая фея-крестная. И буря, которую она наколдовала, — добрая.

— Пусть сильнее грянет буря! — провозгласила Надежда, снова принимаясь за уборку.

Собственно говоря, новая буря была ей уже ни к чему. Прежняя разметала все тучи и даже мелкие облачка, омрачавшие жизнь Надежды в последние годы. К примеру, скандал, который Надя закатила Вязникову по поводу его беспардонного исчезновения на целых пять лет, принес ей давно забытое умиротворение. Эдик представил объяснение, и это объяснение мигом зарубцевало рану, так долго язвившую ее самолюбие.

— Твое замужество совершенно выбило меня из колеи. Я-то по глупости своей надеялся… впрочем, неважно. Сам виноват. Надо было раньше суетиться. Когда ты вышла замуж, я решил благородно уйти в тень, но не получилось. Видать, благородства не хватило. Как я ни клял себя за назойливость и слабоволие, от тебя отстать не мог. Понимал, что ты терпишь меня только из жалости и былой привязанности, и все равно продолжал крутиться рядом. Потом встретил Инку, и стало полегче. Когда мы поженились, она предъявила мне ультиматум: либо ты, либо она. Ревновала очень. Да я и сам боялся, что сравнение с тобой быстро избавит меня от влюбленности…

— А теперь не боишься?

— Теперь не боюсь. Инка — мое произведение, мой шедевр, понимаешь? Я в буквальном смысле слова подобрал ее в подворотне. Меня сразил контраст между ее внешней красотой и внутренним убожеством. Она была невежественным, примитивным подростком со словарным запасом Эллочки-людоедки. Нет, хуже. Эллочка-людоедка на ее фоне выглядела бы профессором изящной словесности. Инка все больше изъяснялась посредством жестов, гримас и идиотского «гы-гы». И это при внешности принцессы крови! Ты не представляешь, сколько сил пришлось положить, чтобы исправить эту ошибку природы. Точнее, чтобы эту ошибку захотелось исправить ей самой. Дальше дело пошло куда легче. Нам обоим повезло, что я встретил ее, когда она была еще совсем девчонкой. Еще год-другой, и было бы поздно. А теперь она работает на престижные европейские дома мод, поражает тамошних журналистов и аристократов эрудицией, интеллектом и великосветским шармом. У меня захватывает дух, когда я думаю, какое чудо сотворил.

— Все понятно. Очередной Пигмалион. Точнее, доктор Хиггинс. Страсть к прекрасной Элизе Дулитл одержала победу над холостяцкими привычками и привязанностями, в том числе над старой дружбой с бесцветной и неинтересной Надькой Неман.

— Не кокетничай, Надежда. Вряд ли на свете найдется человек, считающий тебя бесцветной и неинтересной. А если и найдется, то, уж точно, не я. Мне страшно тебя не хватало. Не хватало наших пикировок, нашей игры словами, ощущения радости от твоего присутствия. Я вспоминал тебя чуть ли не каждый день. Разве не к тебе я бросился, когда попал в беду?

— Ты бросился ко мне только потому, что твоя «Элиза» отбыла в европы. Вернется, и ты опять забудешь о моем существовании. А не забудешь, так все равно не решишься набрать номер моего телефона — побоишься гнева ее высочества.

— Не побоюсь. Инка теперь достаточно уверена в себе, чтобы не опасаться конкуренции. Она повзрослела и, похоже, усвоила на собственном опыте, что отношения между мужчиной и женщиной не обязательно определяются притяжением полов. Я намерен познакомить вас поближе, когда она вернется. Спорим, вы подружитесь?

Надежда спорить не стала. Собственно, ей было все равно, подружится она с «Элизой Дулитл» или нет. В любом случае карьера европейской модели не позволит Инне плотно контролировать Эдика, следить, чтобы его отношения с Надеждой ограничивались рамками светских визитов. А Эдику светских визитов недостаточно, он ясно дал понять, что тоскует по их старой дружбе. Словом, это облачко рассеялось без следа.