Дарья Донцова - Crime Story № 06 [антология]

Владелец «Юбер» превозносил хороший вкус «настоящих актрис, которые везде слывут законодательницами моды», а Софья от души потешалась над его грубой лестью. Она переглядывалась с мужем, и тот едва заметно качал головой: проказы жены не должны перейти грань гостеприимства.

— Вы не поняли, — прятала усмешку она. — Я и есть Сара Бернар! В новом воплощении. И я по-прежнему обожаю украшения от Лалика. Вот это колье, например, истинный шедевр.

Спиридов смущенно отвел глаза. Колье изготовлено провинциальным ювелиром. О каком Лалике идет речь? Неужели она не понимает…

— Софья шутит, — положил конец его замешательству Донатов. — У нее тонкое чувство юмора.

Обед шел своим чередом. На десерт, уважая вкусы уроженца Тулузы, Зина подала коньяк, фрукты и сыр. Гость, однако, потерял лоск и уверенность в себе. При любом удобном случае он незаметно вглядывался в украшение на шее актрисы. Черт! Ему действительно стало казаться, что изделие немного отличается от того, которое… «Это сущий бред, — убеждал он себя. — Хотя камни не совсем совпадают по цвету и золото иного оттенка, и…» Он насчитал столько отличий, что покрылся испариной.

— Вам душно? — сочувственно спросил Донатов. — Открыть окно?

— Нет… нет… все в порядке. Простите…

Зарудная упивалась произведенным эффектом. После обеда она удалилась к себе в спальню отдохнуть, а мужчины остались курить сигары.

Вскоре гость сослался на головную боль и откланялся.

«Коньяк оказался слишком крепок для французского подданного, — рассудил Донатов. — В следующий раз куплю белое вино».

— Кто-то бродит ночами вокруг дома, — повторила Софья наутро.

Донатов после коньяка и снотворного никак не мог сообразить, чего она хочет.

— Дорогая, я…

— Заряди ружье, — сказала жена. — То, с которым ты ходишь на охоту. Я боюсь! Все-таки мы с Зиной ночуем в доме одни, когда ты уезжаешь.

— Ты же не умеешь стрелять.

— Ничего, напугаю хотя бы.

— Кого?

Софья не дала вразумительного ответа. Она и сама не знала, чего боится.

Муж отправился в Москву, а Софья два дня просидела дома, сцепив зубы, а на третий не выдержала, побежала в лес, к Фавну. Он словно все это время поджидал ее.

Софья готовилась к этому свиданию — надела кое-что под тонкую блузку с длинными рукавами.

— Что это? — изумленно прошептал он, скользнув рукой в вырез блузки.

— Подарок… господина Спиридова.

— Покажи.

Она с вызовом расстегнула пуговицы. Фавн совсем как мужчина из плоти и крови, а не лесной дух, уставился на дорогое украшение.

— Откуда оно у тебя?

— Это не ты, — с дрожью в голосе вымолвила она. — Это не можешь быть ты!

— Я! — горячо возразил он. — Это я!

— Нет… — простонала она. — Нет! Я ходила туда, к тому дому. Он пуст.

— Я там живу, но скрываюсь от всех…

— Ты лжешь…

— Спроси у своего мужа! — глаза Фавна лихорадочно блестели. — Он видел меня, когда приезжал в первый раз. Мы познакомились.

— Познакомились?

— Да! Что тебя удивляет?

— Прошло столько лет… а ты… не изменился?

Они как будто говорили о разных вещах.

— Я изменился, — сказал Фавн.

— Не верю тебе… Не верю!

Его нечеловечески прекрасное лицо потемнело.

— Твой муж нанял меня, — засмеялся он, показывая безукоризненно ровные, белые зубы. — Чтобы я тебя соблазнил! Предложил деньги. Много денег… Я отказался. Но потом увидел тебя и передумал.

В груди у Софьи что-то оборвалось.

— Он… заплатил тебе? — выдавила она. — Заплатил, чтобы… Ха-ха! Ха-ха-ха…

Ее хохот перешел в рыдание. Сказочный сверкающий мир, полный любви и вдохновения, в который она окунулась, дал трещину, раскололся, взорвался. Задыхаясь, она подняла руки к горлу, рванула колье с такой силой, что застежка открылась, бросила украшение ему в лицо.

— Считай, ты заработал гораздо больше, чем было обещано! Эта побрякушка стоит кучу бабок! Какие же вы… — у нее не хватило воздуха. — Какой же он негодяй! А ты — еще хуже… Ублюдки! Два подлых ублюдка!

Сцены безудержной страсти пронеслись в ее сознании, раздувая пожар гнева и ненависти, приправленных стыдом за собственное заблуждение. Слезы застилали ей глаза, бешенство затопило разум.

— Омерзительно… гадко…

Молодой человек протянул ей колье:

— Возьми обратно. Разве оно тебе не понравилось?

— У меня есть другое, почти такое же! Разве не ты… О боже! Я схожу с ума… Конечно же, не ты…

Его красиво очерченные чувственные губы дрогнули, глаза загорелись.

— У тебя есть похожее колье? — исступленно спросил он.

Наверное, такие глаза и голос бывают у религиозных фанатиков. Софья подумала об этом позже, ночью, лежа на горячей подушке и время от времени проваливаясь в полузабытье.

А тогда, под старыми березами, в горьком любовном неистовстве она выбрасывала каждое слово, как оскорбленный кидает в лицо обидчику перчатку, вызывая его на дуэль. В сущности, так и было. Любовная драма нередко оканчивается смертельным поединком…

— Такое же! — с мстительным сладострастием заявила женщина. — Даже лучше! А ты…

Она не договорила. Слова уже ничего не значили, ничего не могли изменить.

Он размахнулся, и украшение, блеснув на солнце алмазными искрами, полетело в реку.

Софье пришлось выслушать исповедь молодого человека — длинную и бесполезную. Как послесловие, когда в финале уже все сказано.

Господин Спиридов приехал в дачный поселок по своим делам. На Садовой улице у дома знаменитой актрисы Зарудной он заметил милицейскую машину. Не случилось ли чего? Как добропорядочный гражданин, Спиридов остановился.

— В чем дело? — спросил он у оперативника. — С хозяевами все в порядке?

— А вы кто?

— Друг семьи, — не моргнув глазом, заявил Спиридов. — Может быть… э-э… нужна моя помощь?

Уже в прошлый визит он несколько встревожился. Странное стечение обстоятельств всегда настораживало господина Спиридова — русские родители привили ему мистическое отношение к жизни, к судьбе.

— …попытка ограбления, — донеслись до него слова милиционера. — Со смертельным исходом.

— Кто убит?

— Хозяин дома и…

Спиридов, не дослушав, поспешил к резному деревянному крыльцу. Двери были не заперты. В холле его встретила заплаканная Зина, запах сердечных капель, чужие голоса и привкус беды. Актриса, без чувств, лежала на диване в гостиной, той самой, где они недавно обедали, пили коньяк и оживленно беседовали.

— Софья Петровна мужа из города вызвали… потому что… боялись очень, — всхлипывая, бормотала Зина. — Они приехали… и в эту же ночь… Господи! Горе-то… горе какое!

— А чего она боялась? — спросил Спиридов.

— Грабителей… Вокруг дома, как стемнеет, ходил кто-то… приглядывался… примерялся. Вынюхал, что хозяин только на выходные приезжает, вот и… — Домработница залилась слезами, вытирая лицо краем фартука. — Молодой, а такой бандит!