Антон Леонтьев - Алхимия иллюзий

Нет, она не сможет дружить с этим милым Виталиком только потому, что так хочется родителям. Потому что рано или поздно все будут задаваться вопросом, отчего она не выходит замуж. Потому что, в конце концов, Игоря уже не оживить…

Она уткнулась лбом в оконное стекло — и вдруг увидела на перекрестке, около светофора, посреди снующих прохожих, знакомую фигуру. Облаченный в черный дождевик Виктор Титов стоял и, задрав голову, смотрел вверх. Заметив ее, он поднял руку, выставив вверх большой палец.

Вика в ужасе отшатнулась, а затем стала лихорадочно задергивать шторы. Как назло, одно кольцо зацепилось за другое, и штора не двигалась с места. Рыдая, Вика стала дергать штору, чувствуя, что готова порвать ее, сорвать со штанги, бросить на пол и растоптать.

— Разреши тебе помочь, — услышала она приятный голос и почувствовала, как кто-то полуобнял ее, забирая из ее руки штору, в которую она вцепилась как сумасшедшая.

Как сумасшедшая…

Интерн Виталик, мягко, но настойчиво отодвинув девушку в сторону, взял стул, поднялся на него, разъединил кольца, а затем спросил:

— Ты ведь хотела задернуть шторы?

— Отойди от окна! — закричала Вика.

— Боишься, как бы киллер в меня из винтовки с оптическим прицелом не выстрелил? — улыбнулся Виталик. — Думаю, ты переоцениваешь мою значимость для мировой общественности в целом и городского здравоохранения в частности…

— Отойди от окна! — повторила громко Вика.

И Виталик, задернув шторы, подчинился. А затем, взяв Вику за руку, опустился с ней на тахту и спросил:

— Тебе требуется помощь?

Вика зарыдала, уткнувшись в плечо незнакомому молодому человеку. Она знала, что ведет себя по-идиотски, но ничего поделать с собой не могла. Больше всего она боялась, что он начнет ее утешать или, что еще хуже, задавать вопросы.

Вопросы, на которые у нее не было ответа.

Однако Виталик, позволив ей выплакаться, ничего не спросил, а только через несколько минут, когда водопады слез стали иссякать, произнес, протягивая бумажную салфетку:

— Тебе одной хватит или еще принести?

Вика сквозь слезы улыбнулась и вдруг почувствовала себя легко-легко, впервые за долгие недели.

В дверь постучали, на пороге возникла несколько обескураженная мама.

— А у вас все в порядке? Дочка, ты плакала?

— Извините, это я ей глупую слезливую историю рассказал, — произнес с мягкой улыбкой Виталик. — Так ведь, Вичка?

Она, вздрогнув от ненавистного обращения, произнесла:

— Ну да, птичку жалко, мама. Только, Виталик, прошу — не называй меня так!

Затем они отправились в кино, на какой-то крутой блокбастер, содержание которого, впрочем, Вике было безразлично. С Виталиком она чувствовала себя такой свободной и вне оков прежнего существования, что наслаждалась каждой минутой. Нет, это была никакая не любовь и даже не привязанность к человеку, которого она не знала, но который был ей очень симпатичен: это была элементарная радость вещам, которых она была лишена все это время.

Попробовать вкусное мороженое. Выпить лимонаду. Прогуляться по центру города. Посмеяться нескольким невинным анекдотам. Услышать комплименты в свой адрес. Понять, что она умеет нравиться.

И не только психопатам наподобие Виктора Титова, но и другим людям.

День пролетел незаметно, и Вика с грустью поняла, что они подошли к подъезду ее дома. Виталик, потоптавшись, произнес:

— Ну, это было действительно классно. Мне давно не было так хорошо.

Он явно не знал, что еще сказать и на что рассчитывать. Девушка, сама поцеловав его в щеку, проговорила:

— И мне тоже, Виталик, и мне тоже… Может, повторим на днях?

Вика, решив не дожидаться ушедшего наверх лифта, стала подниматься по лестнице, как вдруг услышала позади себя топот. Неужели Виталик, с которым она только что рассталась (и который, бесспорно, был мил, даже очень мил , хотя ни о какой любви тут нельзя вести и речи), отчего-то вернулся — обернулась.

И увидела искаженную гневом бледную физиономию Виктора Титова, арктически-ледяные глаза которого горели адским огнем.

— Вичка, как ты можешь? — произнес он трагическим шепотом, и девушка отметила, что у него дрожит губа. — Ты предала меня!

Вика изумленно уставилась на Титова и вдруг поняла, он в своей любимой манере шпионил за ней и за Виталиком и, естественно, стал свидетелем невинного поцелуя у подъезда.

— Что значит предала? — спросила Вика, пытаясь подняться выше, но Титов цепко схватил ее своей худой, но жилистой рукой. — Ты кто мне, друг, приятель или, быть может, законный супруг?

Виктор, уже придя в себя, просипел:

— Быстро же ты, однако, справилась с потерей! А ведь так твердила о любви к этому уродцу Игорьку. Может, мне и этого недоделанного докторишку на тот свет отправить?

Онемев, Вика поняла, что добилась того, чего вовсе не собиралась: сделала интерна Виталика мишенью ревности сумасшедшего Титова.

— Он просто мой друг! — заявила она, пытаясь вырвать руку из пальцев Виктора, но не получилось. — Понимаешь, просто друг! Не менее, но и не более. Я же не монахиня, мне нужно человеческое общение. Отпусти меня!

И, не думая выполнять ее просьбу, Титов произнес:

— Хорошо, понимаю. Но тогда давай я стану твоим другом, и ты будешь ходить со мной в кино и по кафе. И…

Тут он смешался.

— Целоваться у подъезда…

Представив, что она целуется с этим шизоидом, Вика ощутила внезапный приступ тошноты.

— Повторяю — он мой друг! И не смей причинить ему никакого физического вреда, иначе я… Иначе я перережу себе вены!

Вика уставилась на Титова, а тот, немедленно отпустив ее руку, в страхе произнес:

— Ты ведь не сделаешь этого, Вичка? Нет, ты просто меня пугаешь…

— А вот проверь! — сказала Вика и услышала, как этажом выше открылась дверь и сосед побежал вниз вместе со своей собакой, злым доберманом. Доберман, завидев Титова, принялся отчаянно рычать, и Вика, воспользовавшись моментом, быстро проскользнула наверх и отчетливо произнесла:

— Хорошая собачка, чует зло!

И все же Вика понимала, что подставляет под удар интерна Виталика, которого она ни при каких обстоятельствах не рассматривала в кандидаты в свои друзья, но общение с которым было для нее необходимой отдушиной.

Поэтому Вика приняла решение расстаться с ним, однако не сумела устоять, когда Виталик заявился к ней с крошечным плюшевым медвежонком и приглашением посетить выставку в картинной галерее.

Этот выходной день тоже был отличный, однако Вика все время думала о том, что Титов наверняка наблюдает за ними, и запрещала себе поддаться навязчивой мысли и обернуться, дабы попытаться найти его в толпе.

Она позволила Виталику проводить себя прямо до двери квартиры, и они какое-то время целовались на лестничной клетке, после чего Вика пригласила молодого человека к себе выпить чаю.