Антон Леонтьев - Алхимия иллюзий

Нет, тут надо менять не белье, а подушки с одеялами вместе с кроватью. Спать на той, где — и в этом она не сомневалась — в ее отсутствие нежился Титов, она не намеревалась.

Взглянув на часы, Вика поняла, что уже почти пять. Усевшись на пол, она вынула мобильный, телефон вновь работал, пришло несколько посланий от Саши. Быстро ответив на них, Вика в крайне мягкой форме, не желая, чтобы муж счел это упреком, спросила, в каком зоомагазине он купил Витольда Седьмого. И поставила после сообщения несколько смайликов и изображений смешных крыс, правда, серых, так как белых она у себя на смартфоне не обнаружила.

Ответ от супруга не заставила себя ждать:

«Что ты имеешь в виду, Вика? Какого такого Витольда?»

Чувствуя, что ее бросает в дрожь, в который раз за этот сумасшедший день, Вика прямо спросила Сашу, где он купил сыну крысу-альбиноса, которую принес курьер.

Ответ мужа вверг ее в ступор, хотя подсознательно она была готова к этому.

«Я никакую крысу не покупал и с курьером не присылал. Вы что, сегодня в агентстве немного перебрали с шампусиком по случаю твоего дня рождения, солнышко?»

И изображение улыбающегося солнышка и двух чокающихся бокалов шампанского.

Вика вспомнила, что Саша, разумеется , ничего не знает о разыгравшейся в агентстве трагедии — о смерти ее шефа.

Точнее, о его убийстве.

Последовало еще одно его сообщение:

«А что, кто-то прислал для Павлика крысу?»

И через несколько секунд еще одно сообщение, которое ввергло Вику в ужас, потому что муж, сам того не ведая, сообщил правду:

«У тебя разве завелся неведомый поклонник?» И после этого два ряда улыбающихся солнышек, чередующихся с крысками.

Вика выключила мобильный и, улегшись в чем была на пол, застонала. Если бы у нее еще были слезы, то и заплакала бы.

Но слез у нее уже не осталось.

Ну конечно, крысу прислал не Саша, а Титов. Как и корзину роз. Еще бы, он слышал их разговор за завтраком, притаившись в квартире.

Или нашпиговал ее «жучками» или даже камерами, чтобы следить за ней, своим объектом, и знать обо всем, что происходит у нее в доме.

Вика подскочила и, осмотревшись, принялась срывать со стен картины, поднимать вазы, сдвигать с места мебель.

Быстро выбившись из сил и ничего не найдя (что, однако, не означало, что в квартире ничего не было ), она снова покинула спальню, слетела по лестнице и ринулась на кухню.

Ее глазам предстала умилительная картинка: сын опускал в выложенный чем-то наподобие опилок террариум своего крыса, приговаривая:

— Ты, милый Витольд, император Крысюков в изгнании, но я помогу вернуться тебе на трон…

«Император», подергивая носиком, осматривал свое новое жилище, а потом, замерев посередине террариума, принялся чесаться.

— У него блохи! — заявила в ужасе Марина Ильинична. — Господи, а если у него еще и гельминты?

— Гель Минт — это злобный узупратор , который занял твой трон, Витольд, ведь так? — заявил весело Павлик.

— Узурпатор! — поправила его няня, а Вика, подойдя к террариуму, запустила в него руку и схватила крысу. Точнее, крыса.

— Мама, мамочка, что ты делаешь? — закричал в панике Павлик. — Ему же больно!

Грызуну в самом деле наверняка было больно, он отчаянно дергал лапками и пытался вырваться. Вика, чуть ослабив хватку, вынула Витольда из террариума и заявила, суя его Марине Ильиничне:

— Позаботьтесь о том, чтобы это животное покинуло мой дом. Немедленно!

Няня таращилась на грызуна и явно не знала, что делать. Павлик, уже во весь голос рыдая, повис на Вике, пребольно колотя по коленкам матери кулачками:

— Мама, какая ты злая, мама! Ты настоящий псих!

В этот момент Вика почувствовала резкую боль в пальце и поняла, что крыса, точнее, крыс укусил ее. А через мгновение еще раз.

Швырнув грызуна на стол, Вика расплакалась. Но вовсе не от укусов — боль, больше похожая на легкий укол булавкой, тотчас прошла, хотя на подушечках пальцев выступила кровь.

Сын ведь прав, она самый настоящий псих. И ведет себя соответствующе.

Ребенок бросился, рыдая во весь голос, к столу, по которому, несколько дезориентированно, бегал крыс Витольд, во время своего полета и в особенности приземления травм, похоже, не получивший, Вика бросилась за сыном, попыталась его обнять со спины, но Павлик принялся отбиваться, крича:

— Уйди! Мне не нужна мама-псих! Ты очень плохая! У меня есть мой Витольд, а ты мне не нужна!

Марина Ильинична, буквально насильно оторвав Вику от сына и оттащив ее в сторону, произнесла:

— Виктория Павловна, я вас, право же, просто не узнаю! Извините, но вы ведете себя совершенно возмутительно! Я не позволю вам обращаться так ни с сыном, ни с животным. Не хотите крысу в доме, то не надо было ее покупать. Сейчас уже поздно, Павлик к ней сразу прикипел душой. А швыряться грызунами — это для взрослой женщины просто глупо!

Просто глупо…. Ну да, а что она, собственно, ожидала от мамочки-шизоида?

Няня, вытолкав ее в зал, усадила на диван, накрыла пледом (даже ноги укутала) и принесла чашку горячего молока с медом. Вика, наблюдая за тем, как сын на кухне обустраивает жилище своего Витольда, вяло думала о том, что крыса, конечно, не виновата.

Точнее, крыс.

Разве любимую овчарку Гитлера надо было застрелить только за то, что она была всей душой привязана к своему хозяину, убийце миллионов и кровавому тирану?

Нет. Нет! Нет!

Так и подаренную Титовым крысу, точнее, крыса , тоже нельзя было считать реинкарнацией зла и вместилищем бесовщины. А ведь она на полном серьезе хотела…

Хотела убить крысу. Точнее, крыса. И только потому, что прислал его Титов.

Посидев в зале и немного успокоившись, Вика снова поднялась к себе наверх. От мужа пришло семь сообщений, и последнее, недоуменное (ведь она не ответила на шесть предыдущих, в течение последних сорока минут), гласило:

«Еду домой».

И никаких тебе солнышек, смайликов и крысочек.

Вика взглянула на часы — было почти шесть. Она снова опустилась на пол и, обхватив руками согнутые в коленях ноги, задумалась.

Быть или не быть — вот в чем вопрос? Точнее, ехать или не ехать…

Долго думать не пришлось. Конечно же, ехать она не желала, однако…

Однако Титов наглядно ей продемонстрировал, что шастает по ее квартире, как по своей собственной, и в любой момент дня и ночи может возникнуть тут — и…

И сделать все, что угодно.

И даже если они сменят замки. Установят ультранадежную сигнализацию. Переедут в секретное место.

Он их найдет. Рано или поздно. Вика в этом ничуть не сомневалась.

Найдет и…

И?..

Она отправилась в душ. Мысль о том, что Титов, не исключено, сейчас пялится на нее в тайную камеру, ничуть не страшила. Ну и пусть.