Антон Леонтьев - Алхимия иллюзий

Собаки, услышав голос хозяйки, подскочили, бросились к ней и, виляя хвостами, стали лизать длинными малиновыми языками ее руку.

Угроза была такая кошмарная и нереальная, что Вика сразу поняла: так и будет.

— А чтобы, Косачева, у тебя не возникло желания спасти свое не столь уж любимое, но все же выношенное тобой чадо, без огонька подойти к выполнению нашего задания…

Твоего задания, Витюша, исключительно твоего!

— …то и убивать ты будешь не абы кого и не абы как. А то кокнешь какого-нибудь безымянного бомжа на Ярославском вокзале, лишь бы механически исполнить требование, и дело с концом. Ну, будешь потом мучиться, охать, свечки ставить за упокой безымянной души, но ведь сыночка-то спасешь…

Интересно, готова ли она убить безымянного бомжа на Ярославском вокзале, чтобы в живых остался ее Павлик?

И не только на Ярославском . И не только бомжа!

Вика без колебаний поняла: да, могла бы. Выходит, Титов прав и она монстр?

Вероятно, просто рядовая мать. Гм, выходит, любая мать — монстр?

— Многое бы отдал, чтобы узнать, о чем ты сейчас напряженно кумекаешь, Косачева, однако не буду. Задачу облегчать мы тебе не собираемся. Хотя и осложнять особо — тоже нет. И чтобы ты не убила бомжа, трудового мигранта или просто первого попавшегося прохожего, предоставим тебе выбор . Тот выбор, Косачева, которого у меня, в отличие от тебя, никогда не было!

Врешь, Витюша, был! Но ты сам решил служить злу — точнее, стать частью зла.

Он смолк, а Виктория Евгеньевна провозгласила серебряным голосочком:

— В течение двадцати четырех часов, то есть теперь уже двадцати трех с копейками, вы должны убить одного из двух субъектов: своего мужа Сашу или своего дружка Виталика. Убить можете любым способом, но в качестве доказательства предоставите нам видео убийства…

— Ну, отрезанная голова тоже подойдет! — пошутил Титов, и Вика поняла, что он, вероятно, вовсе даже и не шутил.

— Попытка обмана карается смертью нашего юного заложника. Этим же карается и попытка связаться с любыми органами власти или детективными агентствами или просто попросить у кого-либо помощь. Время идет!

Вика не верила своим ушам и не знала, что ей делать. Встать и уйти?

— Кажется, Косачева, ты не веришь, что твой сынок в наших руках. Уверяю тебя, в наших. Вот, смотри!

Он снова что-то нажал, и изображение бегущего в обратную сторону времени на экране сменилось изображением Павлика, сидевшего на персидском ковре в незнакомой комнате и возившегося со своей крысой, вернее, конечно же, крысом . Рядом с ним находилась няня Марина Ильинична.

Титов нажал кнопку, и из экрана донесся телефонный звонок. Марина Ильинична подняла трубку телефона и произнесла милым бодрым тоном:

— Да, Виктор Викторович.

Вика вдруг осознала, что Виктор Викторович — это Титов.

— У вас все в порядке? — спросил Титов.

— Ну разумеется! — ответила няня. — Все сделали так, как вы и сказали. Когда Александр Дмитриевич, распив со мной после ухода Виктории Павловны с горя коньяку и проглотив незаметно добавленное мной снотворное, заснул, я взяла Павлика вместе с его грызуном и вышла из дома. Там нас забрали ваши люди и привезли сюда.

— Сынок! — закричала Вика, вскакивая так, что стул, отъехав, с грохотом полетел на пол, а собаки зарычали. — Павлик!

— Он вас не слышит, — заметила с улыбкой хозяйка замка тьмы.

— Так держать! До скорого!

Титов попрощался с няней, оказавшейся подлой предательницей, и завершил разговор.

Вика, чувствуя, что ее трясет, закричала:

— Вы его похитили!

Виктор, делано изумившись, ахнул:

— Да что ты, правда , Косачева? А я, идиот, не в курсе…

— Где он? — повторила Вика уже спокойнее, думая о том, что если доберется до Марины Ильиничны, то…

То убьет ее. Причем вовсе не в переносном , а в самом настоящем смысле.

— Там, где вам его никогда не найти. Может, в Москве. Может, в области. Может, в Питере. Может, в провинции. Может, вообще за границей… У нас ведь было почти три часа, чтобы вывезти вашего сына в любом направлении.

На экране возникли часы, показывавшие: «23:44:20», …19, 18, 17…

— Убедилась, Косачева, что мы не блефуем? — Виктор буквально лучился от счастья. — Так что иди и убивай. И снимай на видео, которое нам пришлешь. Мы его верифицируем, потом осмотрим труп, и дело в шляпе. И ты получишь своего сыночка обратно. Вместе с няней. И крысой…

— Думаю, Витя, все же без няни, — сказала мягко Виктория Евгеньевна. — На те деньги, что она от меня получила, дамочка может удрать куда угодно и припеваючи жить… Да и вряд ли она пожелает встречаться лицом к лицу с Викторией Павловной.

Титов, снова поцеловав жену, заявил:

— Поняла, Косачева, отчего я женился на этой умнице, а не на тебе?

— Потому что, Витюша, у нее миллионы, а то и миллиарды , а у меня нет? — спросила Вика и заметила, как несколько поблекла улыбка ее тезки.

Дернувшись и сверкнув глазами, Титов провозгласил:

— Дурой была, дурой и помрешь, Косачева. Я же сказал тебе, что клина между нами вбить не удастся. Ты лучше думай о том, как сыночка своего спасти. А то собачки очень злые и голодные…

Вика не стала смотреть на угрожающе заворчавших псин-демонов.

— Дуй отсюда и принимай решение. Твой благоверный дрыхнет, не подозревая об исчезновении сыночка, у вас в квартирешке. Где и, главное, с кем пребывает твой «голубой» дружок, я и знать не хочу. И в особенности с кем. Но ты его, уверен, найдешь. И учти — время уже идет!

Снова посмотрев на экран, Вика спросила:

— Какие гарантии того, что… что вы вернете мне сына живым, даже если я исполню, что вы требуете от меня? Что ты , Витюша, требуешь от меня?

— Никаких, — пропела ее тезка. — Как и никаких гарантий, что видео убийства или вашего мужа, или вашего любимого друга не будет отправлено в правоохранительные органы… Только наше слово!

Титов рассмеялся:

— А ведь я известен своей честностью и душевной добротой, Косачева. Доверься мне — и все будет хорошо. Или очень-очень, просто невообразимо плохо! Вичка , — обратился он к жене, — на кого ставишь? Я на то, что она выберет дружка-«голубка»!

Виктория Евгеньевна, качнув головой, ответила:

— Я же думаю, что жертвой станет муж. Да, она любит его больше всех из этих троих, однако именно его и порешит. Поверь моей женской интуиции!

Титов снова захохотал, а потом, подлив в бокалы вина, чокнулся с супругой.

— Ну, за твой день рождения, Вичка, который вот-вот закончится. Потому что начинается суббота. Тот день, до конца которого ты должна принять решение!

Он нажал еще одну кнопку, и в зал вошли люди в черном. Один из них отдал Вике мобильный, а другой попросил поднять левую брючину. Вика, не задавая лишних вопросов, исполнила требование.