Антон Леонтьев - Алхимия иллюзий

На лодыжку ей прицепили нечто, похожее на массивный пластиковый браслет. Виктория Евгеньевна пояснила:

— Видите на дисплее электронного браслета бегущие цифры? Так вы точно будете знать, сколько у вас еще осталось времени. И одновременно эта штуковина контролирует ваше передвижение по Москве. Сунетесь туда, куда не надо, например в отделение полиции, и мы тотчас об этом узнаем.

Поправив брючину, Вика тотчас забыла о нательном шпионе. Хотят знать, куда она направилась, пусть знают, она и так полностью у них на крючке.

У него — своего личного демона.

— Может, перекусить хочешь? — спросил Титов, явно издеваясь. — Или душ принять? Электронный браслет водонепроницаемый , хе-хе. Ладно, вижу, не хочешь, Косачева. Чтобы тебя не мурыжить и попусту время не терять, тебя доставят к тому же месту, откуда увезли, — прямиком к твоему дому. Можешь вернуться в квартиру, перерезать мужу горло и тем самым уже через час исполнить наше с тобой соглашение.

Договор с дьяволом. Вернее, со своим личным демоном.

Вика, не прощаясь, двинулась к дверям.

— Удачи! — донесся ей в спину серебряный голосок Виктории Евгеньевны. — Снимайте все на свой мобильный, это важно. И отсылайте видео на номер, который вам вбили мои ребята. Он занесен в «Контакты» как «Джек-потрошитель». Смешно ведь, правда? И не забывайте о том, что если попытаетесь нас надуть, то ваш сыночек умрет.

— Вместе со своей крысой! — хохотнул Титов.

Вика вдруг поняла, что чувствуют идущие к плахе. Она покинула уютный салон, шагнув в черную пасть коридора.

Открыв своим ключом дверь квартиры, Вика прошла в холл. На кухне горел свет, она заметила лежавший в дверном проеме цветной носочек сына, а также его любимую маечку с крокодилом Геной.

Марина Ильинична собирала Павлика явно впопыхах.

Стараясь не думать о няне-предательнице, Вика прошла на кухню, заметила стоявшую на столе початую бутылку французского коньяка и два бокала.

Саши на кухне не было.

Испытывая легкое беспокойство, Вика быстро поднялась на второй этаж. В разгромленной ею спальне мужа тоже не нашлось. Как не было его и в кабинете, и в комнате для гостей.

С ним что-то случилось — или он, придя в себя, куда-то ушел?

И почему она думает об этой возможности трясясь — не потому ли, что если… Что если она примет решение пожертвовать мужем ради сына, то надо, чтобы супруг был дома , а не шастал невесть где?..

Через перила Вика заметила Сашу, лежавшего, раскинув руки, на диване в зале — проходя на кухню, она даже его не заметила.

Спустившись вниз, Вика опустилась на пол рядом с сопевшим и явно пребывавшим во невменяемом состоянии Сашей. Что Марина Ильинична, эта старая ведьма, подсыпала ему? Вдруг она его отравила?

Если так, то она сможет выдать чужое убийство за свое . Господи, о чем она только думает!

Внезапно всхлипнув (хотя всю дорогу из Подмосковья в столицу Вика не проронила ни слезинки, мучительно размышляя над тем, что ей теперь делать и какое решение принять), она принялась расталкивать мужа.

— Сашенька, милый, вставай! Ты должен мне помочь…

Муж, издав причмокивающий звук, и не думал пробуждаться.

— Саша, я тебя прошу! Наш с тобой сын в смертельной опасности… Ты мне нужен, Александр, как никогда в жизни!

Муж, перевернувшись на другой бок, громко всхрапнул.

— Сашка, черт тебя подери, вставай, идиот хренов!

Вика, вдруг осознав, что молотит все еще находившегося под воздействием чего-то сильного, наверное, каких-то наркотиков, супруга по груди кулаками, отступила в ужасе прочь.

Да она его убить готова. Убить — готова?

Тогда все ее проблемы разом разрешатся…

Плача, Вика рухнула на диван рядом с мужем. Нет, конечно, не готова. Титов был прав: мужа она любила больше всех на свете.

Но и сына тоже!

Поймав себя на том, что покрывает лицо спящего супруга слюнявыми поцелуями, Вика вдруг поняла: решение принято.

Конечно, она спасет сына. Естественно, она не убьет мужа.

Выходит, она должна убить Виталика. Именно что должна. Того самого Виталика, который вместе с ней тогда, двенадцать лет назад, вел борьбу с Титовым. Который так помог ей после завершения этой борьбы.

Который был единственным членом ее семьи, не считая мужа и сына. Не только ее лучшим другом, которому она доверяла все сердечные, но и нареченным братом.

И она была готова… Готова убить его? Или все же лежавшего на диване и мирно спавшего под воздействием медикаментов Сашу?

Вика ушла на кухню, распахнула холодильник. Так ничего и не отыскав, хотя холодильник был забит под завязку, уселась за стол и, понюхав содержимое початой бутылки коньяка, плеснула себе в чистую кружку.

Любимую кружку Павлика — с Чебурашкой. Отпив глоток и понимая, что пьянеть ей никак нельзя, Вика подошла к мойке и — от греха подальше — вылила в нее содержимое бутылки.

Ставя бутылку в сторону, Вика задела лежавший на краю мойки штопор и нагнулась за ним. Через брючину просвечивались цифры: «21:54:03».

Еще до того, как цифры изменились, Вика схватила штопор и быстро выпрямилась. А потом шагнула в зал, подошла к спящему мужу, запихнув носком туфли штопор под диван, на котором распластался Саша, вернулась на кухню.

Так-то лучше.

Затем вынула смартфон и посмотрела на часы: было час тридцать шесть ночи (или утра?) субботы. Уже час тридцать семь.

И у нее оставалось чуть меньше двадцати одного часа, дабы претворить в жизнь требование Титова.

Точнее, в смерть…

Вика набрала номер Виталика — она знала, что в это время, с учетом наступивших выходных, тот не спал, а заполнял свое время разнообразным досугом.

Главное, что Виталик, с которым она говорила прошлым утром (а чувство было такое, как будто в прошлом тысячелетии! ), в Москве — никуда не укатил, слава богу, потому что был приглашен сегодня вечером к ней на ужин, иначе…

Иначе бы ей пришлось волей-неволей убить Сашу.

Виталик не брал трубку, поэтому Вика сбросила ему сообщение:

«Проблемы в семье. Срочно, ПРОСТО СРОЧНО, нужна твоя помощь. Отзовись!»

И поставила три ряда разнообразных рожиц.

А затем отправилась в душ, понимая, что когда Виталик рано или поздно объявится, то она заглянет к нему и…

И убьет своего лучшего друга и нареченного брата.

— Детка, ну что у тебя такого срочного в такую рань? — отчаянно зевая, спросил Виталик, открывая Вике дверь своего пентхауса в одном из столичных небоскребов: крайне успешный и крайне богатый пластический хирург и владелец сети клиник красоты, он мог позволить себе подобное место обитания.

Виталик был абсолютно наг, только поверх мускулистого тела, которому он уделял повышенное внимание (в особенности после того, как разменял четвертый десяток), был накинут лазоревый с желтыми и белыми нарциссами шелковый халат.