Антон Леонтьев - Алхимия иллюзий

Закусив губу, Вика смотрела в окно, не желая удостоить Титова взглядом.

— А ведь тебе было сказано — никому ничего не говорить и не пытаться нас обмануть! А ты разболтала и обманула , Косачева! За это твоему сыночку придется умереть.

Вика резко повернула голову, да так, что хрустнули позвонки. Титов, ухмыляясь, таращился на нее.

— Ну, или ты согласишься все же совершить убийство! Точнее, уже на этот раз не одно, Косачева, а целых два! Так и быть, по доброте своей душевной расскажу, что тебя ожидает, когда мы прибудем в наш замок тьмы. Моя Вичка тебя вербально унизит и растопчет, а потом предложит на выбор два варианта: или твоего сыночка на твоих глазах загрызают ее любимые красноглазые демонические собачки…

Вика, все это время державшая руки в карманах, поняла, что они вспотели, а ее саму лихорадочно трясет. От ужаса.

— …или ты совершишь двойное убийство. И на наших глазах пристрелишь двоих человек, которых к тому времени тоже доставят в замок тьмы. Знаешь, кто это будет? Правильно, твой муженек Саша и твой «голубой» дружочек Виталик!

Вика закрыла глаза, желая умереть прямо сейчас.

— Помнишь, в стародавние времена была какая-то идиотская программа какой-то идиотской международной организации, которая помогала какому-то там уже давно свергнутому диктатору? «Нефть в обмен на продовольствие» она называлась. Ну а у нас с тобой будет своя программа — «Сынуля в обмен на мужа и друга-«голубца». И какой вариант ты выберешь, Вичка?

Странно, но Вика автоматически отметила, что Титов снова назвал ее Вичкой , а не Косачевой.

Внезапно он, с силой вытащив ее руку из кармана, взял ее потную ладонь в свою. Вика уже не сопротивлялась.

Было и так поздно.

— Но, Вичка, но! Вот сакраментальный момент, который даруется в жизни далеко не каждому, а, надо сказать, исключительно счастливцам. Ну, или счастливицам, как ты…

Тон его изменился, из едкого и циничного вдруг став нежным и добрым. И от этого еще гораздо более опасным и гадким.

Гораздо более.

— Вичка, мы тут все свои, и нас никто не слышит. Свой мобильный, через который тебя подслушивали, ты сдала, как и свой ножной браслет. В салоне прослушки нет, это я точно знаю, а шофер — мой человек. Итак…

Его пальцы начали поглаживать руку Вики, Вика оцепенела: умереть, да, умереть — здесь и сейчас!

— Видишь, ты снова села в лужу, как и тогда, когда хотела поймать меня с поличным вместе с Робертом Ивановичем, не подозревая, что он мой учитель. И, Вичка, скажу больше: я предвидел не только то, что ты попытаешься «обуть» нас, но и то, что мы будем вести этот разговор. Потому что ты сейчас в безвыходной ситуации, Вичка. Так ведь?

Вика кивнула, и Титов, интенсивнее поглаживая ее, продолжил:

— Я был не совсем честен — с тобой и моей Вичкой, когда говорил, что, сидя в… дурке , желал одного — выйти на волю и отомстить тебе. Точнее, это правда, и я желал убить тебя, Вичка, но потом понял, что самая лучшая месть — это даже не убить твоих близких и даже не заставить тебя саму убить своих близких, а сделать из тебя мою помощницу и ученицу, причем не на раз, а навсегда! Как я всегда этого и хотел…

Вика вздрогнула, а Титов, еще крепче сжав ее ладонь, произнес:

— И я намеренно поставил тебя в такую ситуацию, что возможности сказать «нет» у тебя, Вичка, просто не осталось! Потому что я могу сделать так, что все три твои мужика останутся в живых. Или, наоборот, приказать убить всех троих… Но вот если ты согласишься стать моей, Вичка, то я пощажу их! Ведь мы созданы друг для друга, ты сама это знаешь, Вичка… О, Вичка!

Он поднес ее руку к губам, поцеловал, а потом захватил палец губами. Вика, дрожа от ужаса и отвращения, застыла не шелохнувшись.

— А как же Вичка, твоя Вичка? — спросила она наконец. — Виктория Евгеньевна ведь твоя законная жена…

Перестав обсасывать ее палец, Титов с мерзким смешком заявил:

— А, эта серая мышь! Ну, я ведь женился на ней исключительно ради денег. Ну, и возможности выйти из дурки и заполучить тебя в полное распоряжение! Вика ведь дура, хочет мне подражать, а на самом деле у нее таланта ни на грош. Мне нужна ты и только ты, Вичка.

Он обхватил другой ее палец и даже слегка укусил его. Вика уставилась в окно, за которым потянулись дома элитного поселка.

— Она только средство для достижения цели. Нудна до невозможности и без капли вкуса! Никакого сравнения с тобой, Вичка! Но для маскировки я, конечно, должен все время делать вид, что ненавижу тебя и люблю ее. Ты себе только представь — мне даже время от времени приходится трахать ее!

— Но ведь она не позволит… — произнесла Вика тихо и, запнувшись, продолжила громче: — Виктория Евгеньевна не позволит тебе просто так бросить ее… И воссоединиться со мной…

Титов засмеялся:

— А кто эту серую мышь спрашивать будет, Вичка? Думаешь, у меня не готов уже план, как ее в самом скором будущем кокнуть? Мне просто надо, чтобы эта дура подписала кое-какие бумаги, которые после ее безвременной кончины позволят завладеть всем ее состоянием, полученным ею от убитого ею же папочки! Более того, открою тебе секрет, Вичка: у меня таких планов по убийству моей Вички не один, а целых двенадцать! А сейчас в голову пришел отличный тринадцатый. Мы с тобой их обсудим, и ты сама скажешь, как хочешь, чтобы она сдохла. Или… — Он нежно укусил ее за палец. — Или ты сама хочешь кокнуть ее?

Автомобиль стал притормаживать, а Титов, поцеловав руку Вики и наконец отпустив ее, произнес:

— А теперь доверься мне, Вичка. Ты ведь согласна на мое предложение? Ничего не говори, я сам все решу…

Вика кивнула и увидела, что они подъезжают к замку тьмы. Она незаметным жестом вытерла о сиденье обслюнявленную руку, а затем медленно снова опустила ее в карман.

Когда их — на этот раз Вику не обыскивая — ввели в знакомый уже салон после долгого путешествия по выложенным черным с синей искоркой камнем коридорам, их встретила одетая на этот раз по-домашнему, однако снова крайне безвкусно (длинный старый пуловер, блестящие лосины, пушистые тапочки в виде крокодильчиков) Виктория Евгеньевна.

Псины-демоны, с урчанием встретив гостей, по команде хозяйки снова улеглись у камина. Вика, уставившись на огонь, подумала, что он горит тут, кажется, вечно.

Как в преисподней.

Впрочем, почему, собственно, как…

Или в замке тьмы, как в страшной карикатуре на вечное, никогда не кончающееся чаепитие у Безумного Шляпника из «Алисы в Стране чудес», тоже определенные вещи длятся бесконечно, и здесь тоже всегда файв-о-клок?

На часах смерти в замке тьмы…

Виктория Евгеньевна, не подавая Вике руки, произнесла, как водится, очень тихо: