Татьяна Ермакова - Время любить

У Маргариты с Вероникой как-то сами собой сложились приятельские отношения. И хотя о дружбе, возможно из-за существенной разницы в возрасте, говорить не приходилось, стиль общения между соседками по кабинету установился довольно свободный.

— Большая черная собака пробегала, — вздохнула Маргарита.

— А-а-а! — понимающе протянула девушка. — Чего хотела?

— Любви, — развела руками Маргарита.

— Как его колбасит, — фыркнула Вероника. — Ну а ты чего?

— Ну-у…

— Послала?

— Не так чтобы точно по адресу… — уклончиво ответила Маргарита.

— Ну и правильно, ну и нормально! Чего переживать?

— Ох, боюсь, попрет он меня, — снова вздохнула Маргарита. Ее яркая внешность и безупречные ноги, казавшиеся при поступлении на работу солидным преимуществом, теперь явно выходили боком. — И Валерия опять-таки… Мне кажется, она все слышала. Я пошла чашку сполоснуть, а она на «кухне»…

— Наплевать и растереть! — провозгласила Вероника. — Серега, конечно, кобель — это, как говорит Жириновский, однозначно, но увольнять он тебя не будет. Ты классный работник. Всего за пару недель вон как насобачилась сканворды шлепать. Он умный. Все, что касается его бизнеса, — неприкосновенно. Глядишь, скоро тебе и зарплату поднимет.

— Да я еще ни разу ее и не получала, — рассмеялась молодому задору Вероники Маргарита.

— Получишь! — отмахнулась девушка. — Я тебе правду говорю, не боись, не уволит. А на Стрижачку внимания не обращай. Она уже привыкла. Думаешь, он к тебе первой цепляется? Он каждую бабу, которую на работу принимает, потом завалить пытается. Кто с ним не спал, можно по пальцам пересчитать.

— Да у нас всего-то женщин семь. Или восемь, если Елизавету Аркадьевну считать.

— Ну, с Елизаветой нас всего-то трое, кто с ним в постели не кувыркался!

Маргарита надолго замолчала, переваривая полученную информацию. Ну, секс-гигант, ничего не скажешь! Правильно Вероника говорит — кобель. Натуральный кобель. Первостатейный!

— Я вас приветствую, Королева! — В комнату заглянула чуть встрепанная голова Трояна, сверкнув своими замечательными глазами цвета горького шоколада. — Привет, Никуля!

— Привет, Ленчик! — радостно отозвалась Вероника.

Маргарита лишь коротко кивнула. Они с Трояном сегодня уже виделись. Он что забыл? Впрочем, это его проблемы.

— Как делишки?

— Все просто обалденно! — в тон ему ответила девушка.

— Тогда я побежал! — сообщил Троян и скрылся за дверью.

— Зачем приходил? — проворчала Маргарита, подыскивая краткое определение к слову «калейдоскоп».

— Мам, ну, может… — канючил Тимка.

— Не может, — в который раз отрезала Маргарита.

— Какой там заработок, — уже ни во что не веря, а так, по инерции, тянул Тимка.

— Небольшой, но стабильный, — сурово ответствовала мать.

— Меня еще и не возьмут, — на одной ноте ныл ребенок. — А в городе машины мыть… денег больше.

— Ага, чтоб ты под какую-то шальную угодил!

— Ну, мам!..

— Нет, Тим, нет, нет и еще раз нет, — покачала головой Маргарита, укладывая Тимкины вещи в объемистую сумку. — Во-первых, как ты сам понимаешь, в этом году ни на какое море мы поехать не сможем. Во-вторых, деревенский воздух и парное молоко…

— Фу, гадость какая, — скривился Тимофей.

— Не хочешь — не пей, — не очень педагогично пошла на попятный Маргарита. Она сама терпеть не могла ни парное (какой-то у него неприятный специфический запах), ни кипяченое (пенка, бр-р-р!) молоко. Чего ж над сыном измываться? — И еще неизвестно, что лучше — море или деревня. А насчет того, что тебя не возьмут, ты даже не заикайся. Неужели тетя Маша откажет? Так, все, разговор окончен.

Тимка, повесив буйную, давно не стриженную голову, вышел из комнаты и, демонстративно прибавив звук, уселся перед телевизором.

Семейство перебиралось на дачу. Лет десять назад Борис Игнатьевич по случаю купил деревенскую избу с двадцатью сотками земли. Теперь в весенне-летне-осенний сезон родители жили исключительно на «даче», переоборудовав избу под вполне комфортный (с теплым туалетом и душевой кабиной) домик. Загибающаяся зимой деревня — из жителей пять семей на всю округу да три беззубые бабки — в дачный сезон наполнялась народом. Дачники переселялись из душного города в летние квартиры, и деревня оживала. Популярности Внукова способствовала река Ока, смешанный лес, начинавшийся сразу за околицей, два хрустально чистых озерка и сумасшедшее обилие грибов и ягод. Но все эти достоинства и в сравнение не шли с тем, что до города насчитывалось всего каких-то пятьдесят километров. Автобусное сообщение также было выше всяких похвал — три рейса в час и строго по расписанию, — а уж если есть своя машина, то и говорить не о чем. И даже постоянное дорожание бензина ни у кого не отбивало охоту к пасторальной летней жизни.

Ближайшей соседкой семейства Беляевых оказалась дородная тетя Маша, глава и единственный работник почтового отделения, охватывающего три близлежащих деревеньки: Внуково, Алешино и Старово. По зиме работы у нее почти что и не было, постоянные деревенские жители газет с журналами не выписывали — дорого, а вот летом… Многочисленные дачники переадресовывали сюда свою корреспонденцию из городских отделений связи, и тетя Маша не могла одна управиться с таким потоком периодических изданий и личных посланий. Именно к ней на работу Маргарита и придумала устроить сына. Если уж Тимофей так рвется поучаствовать в увеличении семейного бюджета, нельзя сдерживать душевные порывы отрока. Так и испортить ребенка недолго. Ничего, будет развозить почту на своем велосипеде, — благо все три деревни довольно близко друг от друга расположены, — еще и куча времени останется: и на речку сбегать, и с ребятами в футбол погонять, и бабушке в огороде помочь.

Маргарита прошлась по пустой квартире и плюхнулась на диван в большой комнате. Что ни говори, а возможность побыть одной — великая вещь!

Конечно, она любила родителей и Тимку, но иногда хочется отдохнуть даже от самых близких и любимых. Да и им, наверное, тоже не помешает отдохнуть от нее.

Сборы — это всегда беспорядок. Маргарита закинула в стиралку белье, вытащила из кладовки пылесос и… Через два часа квартира блестела, словно новогодняя елка, а бедная Маргарита не имела ни малейшего понятия, куда себя теперь приткнуть. По телевизору не наблюдалось ничего интересного, готовить не надо, выстиранное белье она погладит завтра, читать не хочется, да и нет ничего новенького.

— Хорошо, что завтра на работу! — вслух произнесла Маргарита и тут же прикусила язык от удивления.

Как-то совсем незаметно, подспудно, эта сторона ее жизни стала занимать в душе Маргариты очень много места. Несмотря на то что Полянский все так же добивался ее расположения, — пусть уже менее активно, по инерции, так сказать, — а Валерия Стрижак все так же презрительно зыркала на нее ледяными серыми глазами, Маргарите нравилось работать в издательстве «Какаду». Постепенно сложились хорошие отношения с коллегами, все стало получаться без сучка и задоринки и на работу хотелось идти!