Татьяна Ермакова - Время любить

Рвало ее долго и мучительно, из глаз лились слезы и капали на пол розовыми кляксами. Все тело колотило крупной дрожью, как во время озноба. Зубы между спазмами лязгали друг о друга, ноги отказывались держать тело. Изо рта уже выливалась только желчь.

По стеночке, перебирая руками, как малый ребенок, только учащийся ходить, Маргарита добралась до умывальника и пустила в треснувшую раковину сильную струю холодной воды. Потемневшее, в пятнах от проступающей амальгамы зеркало отразило ее искаженное гримасой страдания, перепачканное кровью Полянского лицо.

Маргарита сложила ковшиком ладони, набрала побольше воды и плеснула в лицо раз, другой, третий…

— Немедленно откройте!

В дверь колотили, наверное, кулаками, и, мысленно удивившись, что она успела задвинуть защелку, Маргарита открыла дверь.

— Так, больная, как самочувствие? — В туалет вошел маленький худенький парнишка в зеленой куртке и таких же штанах.

— Могло быть и лучше, — неприветливо буркнула Маргарита и, присмотревшись к парнишке, поняла, что это вполне взрослый мужчина лет сорока.

— Давайте, голубушка, выйдем отсюда, я вам давление померяю…

Врач с фигурой подростка вывел Маргариту из туалета, усадил в кресло, достал из чемоданчика шприц и ампулу, а из кармана носовой платок и протянул его пациентке.

— Зачем? — не поняла Маргарита.

— У вас тушь потекла, — неубедительно объяснил врач, завладев ее левой рукой.

Пока Маргарита вытирала мокрое лицо, медик ловко всадил в вену на ее локтевом сгибе иголку шприца и стал медленно вводить лекарство.

— Ну вот, а говорили, что у вас все лицо изранено и кровь хлещет, — ласково приговаривал он.

— Это не моя кровь… Это Сергея Ивановича, — проговорила Маргарита. — А что… с ним?

— Очень хорошо, что не ваша кровь, — игнорируя ее вопрос, сказал врач. — Очень жалко было бы такое личико испортить. Конечно, пластическая хирургия сейчас далеко шагнула… Сейчас лекарство подействует, а мы с вами пока заполним карту вызова. Хорошо?

Маргарита послушно кивнула.

— Фамилия, имя, отчество…

— Фамилия, имя, отчество… — снова спрашивали Маргариту через полчаса. Только спрашивал уже совсем другой человек. Человек в совсем другой форме.

— Галинская Маргарита Борисовна, — послушно отвечала Маргарита. — Год рождения…

Вопросы пока повторялись, и думать было не нужно. Маргариту кто-то узнал и почти насильно привел в ее офис. Сейчас она сидела в своем кресле, за своим столом и послушно отвечала на вопросы. Действие лекарства, введенного медиком, заканчивалось.

— Я возвращалась с обеда, опаздывала немножко. Было без трех минут час, и я беспокоилась, что лифт занят и я не успею к часу в офис. Увидела, что у Сергея Ивановича открыто окно, заспешила… а потом он упал, — стараясь не вдаваться в подробности, быстро рассказала Маргарита. — Больше ничего не видела.

Задав еще несколько незначительных вопросов, милиционер оставил ее в покое и пошел опрашивать остальных сотрудников офиса.

Маргарита откинулась на спинку кресла и глухо простонала. Как страшно! Как горько и муторно на душе! Сколько будет ей сниться развороченный череп с обломками белых костей?!!

— Ритуль, ты, на самом деле, как? — проблеяла Вероника, неслышно вошедшая в кабинет. Она жалобно смотрела на Маргариту широко открытыми глазами. — Может, тебе, на самом деле, кофейку или чаю сделать?

— Не надо, — помотала головой Маргарита. — Водички налей.

— Щас! — девушка выскочила из комнаты и через минуту принесла высокий тонкостенный стакан, доверху наполненный водой. Ее руки заметно дрожали, и вода плескалась на пол, оставляя маленькие лужицы, но Вероника не обращала на это никакого внимания.

Маргарита жадно выпила воду, но гадость во рту никуда не делась.

— У тебя есть жвачка?

— Есть, — Вероника схватила сумку и, вывернув все ее содержимое на стол, выудила упаковку жвачки, протянула Маргарите. — Ритуль, как же мы теперь? Что ж теперь будет? А?

Ядовитый мятный аромат заполнил рот и прогнал наконец противный привкус рвоты.

— Ничего не будет, — покачала головой Маргарита. — Как работали, так и будем работать.

— А кто ж теперь… ну, начальником будет? — допытывалась Вероника.

— Это же очевидно, — пожала плечами Маргарита. — Троян. Они с… — Имя Полянского ей выговорить не удалось, но Вероника и так поняла. — Они же партнеры, ты забыла?

— Да, точно. Что-то я, на самом деле, с перепугу совсем отупела…

Несколько минут они молчали.

— Девочки, Леня всех в свой кабинет приглашает, — нарушила тишину заглянувшая секретарь Светочка.

— Значит, так, дорогие мои… милиция уехала… — начал Троян и замолк, рассматривая сотрудников.

Елизавета Аркадьевна Кокорина, начальник отдела продаж, со страдальческой миной откинулась на спинку дивана и судорожно обмахивалась платочком. Василий Кременецкий поминутно снимал очки, протирал стекла и водружал на нос, чтобы в следующую же секунду снова сорвать. Светочка Гришина, привалившись к стене, периодически прикрывает сухие глаза. Валерия Стрижак тихо плачет, и никто уже и не пытается ее успокоить. Вероника Полякова, вцепившись в руку Маргариты, во все глаза глядит на начальство. Маргарита же выглядит так, что не приведи господь! По офису распространился запах валокордина и валерианки.

Сам Леонид Троян просто не знал, что в такой ситуации следует говорить, поэтому понес какую-то ахинею:

— В этот трудный для всех нас момент… Когда у нас случилось такое несчастье… Короче! На сегодня рабочий день закончен. Расходитесь по домам. Завтра, как обычно. Всем до свидания. И те, кто на машинах, вызовите такси. Поберегите себя.

Постепенно все разбрелись сначала по своим комнатам, а потом и по домам. Выполнили ли автомобилисты его просьбу, Троян уточнять не стал. Он сидел за своим столом, тупо уставившись в монитор, смолил одну сигарету за другой.

Бред какой-то! Чушь! Полная чушь!

С чего Сереге сигать из окна?!

Благополучный, далеко не бедный человек, любимец женщин…

Или все-таки случайность?

Троян не верил в ТАКУЮ случайность. Серега всегда сидел на подоконнике. С чего бы ему именно сегодня с него упасть?

Они знакомы почти четверть века, со спортивной секции по теннису. Ездили на соревнования, тренировались и как-то незаметно сдружились. Полянский был явным лидером, а Леню этот вопрос не очень-то тогда и волновал, да плюс разница в два года, — разница, не заметная у взрослых, у подростков являющаяся мощным стимулом. Поэтому Троян предоставлял другу право верховодить… Они знали друг друга как облупленные. Они читали одни и те же книжки, слушали одни и те же песни…

— Хорошо, что тетя Маша уже умерла, — вслух произнес Леонид и тут же осознал чудовищность и одновременно гуманизм своих слов. Ведь это НЕПРАВИЛЬНО, когда родители хоронят своих детей!..