Марина Серова - Иероглиф зла

– Кроме установки палаток нам нужно будет еще успеть отрепетировать весь спектакль полностью, – предупредил сэнсэй. – Сегодня у нас нет времени, а завтра утром тоже не успеем, надо ведь загрузить все необходимые вещи для сценки и мастер-классов. Да, я уже спрашивал, у всех есть спальники и палатки?

Как оказалось, палаток на нашу группу было целых три штуки – Маргарита согласилась подселить в свою меня и кого-нибудь из девушек, также походная палатка была у Александра, который предложил разместиться в ней Диме-сан и кому-нибудь еще из учеников. Катя тоже пообещала, что возьмет палатку у родителей – у них есть хорошая и вместительная, которая подходит как для летнего отдыха, так и для осенних пикников. Рэна-сан договорилась с Катей, что будет ночевать вместе с ней, и таким образом вопрос нашего существования на фестивале был решен. Спальники, правда, имелись не у всех, но Кузьмин заверил ребят, что Ален возьмет нужное количество, так как он с детства занимается походами и даже организовал некое подобие туристического клуба. Я сказала сэнсэю, что мне тоже нужен спальник, так как я в походы не выбираюсь, а покупать спальник ради двух дней смысла не было. Про себя я подумала, что будет удивительно, если я смогу воспользоваться спальником – что-то мне подсказывало, что на фестивале отдыхать мне не представится возможности. Хотя бы по той причине, что придется постоянно следить за сэнсэем, дабы наш зловещий шутник не выкинул что-нибудь чересчур «веселое»…

Рано утром в пятницу – я проснулась, как обычно в свои рабочие дни, в шесть утра, – я занялась приготовлениями к предстоящему фестивалю. Проверила все свои рабочие инструменты. «Жучки» и отмычки показались мне лишними, так как я еду на природу и открывать никакие двери, за исключением входа в палатку, мне не придется. Но, немного поразмыслив, я вспомнила, что Маргарита говорила, для фестиваля организатор снимает домики на турбазе, а значит, электричество на мероприятии будет, в том числе и может понадобиться открыть дверь в какой-нибудь домик. Поэтому я закинула в сумку весь «набор юного шпиона», проверила и зарядила свой револьвер. Уж с ним я никогда не расстаюсь, можно сказать, огнестрельное оружие – неотъемлемая часть моей персоны. Во время обучения в Ворошиловке я считалась одной из лучших учениц, и без ложной скромности скажу, стреляю я метко и наверняка. К тому же владею разными восточными единоборствами – с детства питала к ним страсть, поэтому знаю много превосходных приемов по обезоруживанию любого противника. Раздумывая, что еще положить в свой походный рюкзак – имелся у меня и таковой, несмотря на то что я выбиралась на природу раза два-три от силы и стремления к романтической ночевке в палатке с комарами и прочей живностью не испытываю. Посмотрела прогноз погоды на выходные – Интернет обещал летнюю июньскую жару и отсутствие дождя. Что ж, это радует – не хотелось бы тоскливо мокнуть под ливнем и месить размокшую грязь. Одеться я решила в максимально удобные спортивные штаны и куртку, прихватила с собой пару легких футболок и кепку от солнца. Немного подумав, закинула в рюкзак складной походный нож, положила кружку с миской и ложку – вроде обещали в лагере питание, надеюсь, не острое кимчи или сырую рыбу. Не хотелось бы искать по всей турбазе противорвотные таблетки или активированный уголь.

Тетушка Мила вовсю готовила что-то на кухне – она тоже просыпается рано, а узнав, что я собираюсь провести несколько дней вдали от цивилизации, затеяла состряпать нечто грандиозное. Я с трудом отговорила заботливую родственницу, чтобы та не нагрузила меня десятком контейнеров с непортящейся едой, как будто я намереваюсь жить на природе как минимум месяц.

– Как же ты, Женечка, без еды-то? – сокрушалась тетушка. – Там же, на вашей турбазе, магазинов, поди, нет, да и готовить ты сама не будешь…

– Нам обещали походную кухню, – успокоила я тетю Милу. – И вроде готовить собираются любимую тобой восточную еду. Думаю, рис там будет в любом случае – и корейцы, и японцы, и китайцы без него прожить не могут.

– Давай я все-таки с собой тебе что-нибудь дам? – сделала очередную попытку позаботиться о моем пропитании тетушка. – Вот гренки хоть возьми, свеженькие, поджаренные…

Мне все-таки удалось отговорить тетю Милу от идеи снарядить меня продуктами, успокоив ее тем, что сегодня я плотно позавтракаю. Правда, моя обожающая готовить родственница восприняла мое обещание по-своему и постаралась положить в мою тарелку едва ли не всю сковородку жареного в каком-то изысканном соусе мяса с картошкой, а в отдельное блюдо сложила едва ли не с десяток подрумяненных гренков. Запихнуть в себя такое немереное количество еды я не смогла бы при всем своем желании, и мне пришлось битые полчаса убеждать тетушку в том, что у меня не бесконечный желудок, и лучше, если недоеденное блюдо будет дожидаться моего возвращения в воскресенье, если, конечно, его не прикончат до этого.

Оставшееся время до отъезда из дома я посвятила изучению японских легенд касательно последней посылки сэнсэю. Вчера я не успела проштудировать сайты, зато сегодня занялась этим вплотную. Как говорилось на первом же сайте, куда я залезла, хиганбана – это красивая лилия огненно-красного цвета с закрученными лепестками. Цветет она в конце сентября, и в Японии цветение совпадает по времени с празднованием фестиваля осеннего равноденствия Хиган.

Я остановилась и задумалась. Сейчас у нас июнь месяц, а значит, цветок сорвали и засушили прошлой осенью! Таким образом, можно сделать вывод, что к отправлению посылки готовились заранее или существует вероятность, что где-то можно достать редкий японский цветок и засушить его. В Тарасове полно цветочных магазинов, кто знает, может, там и продают его? Судя по картинке и по виду цветка, лилия очень красивая, поэтому в России ее могут запросто продавать, ведь кому какое дело до японских легенд!

Я продолжила чтение. На сайте указывалось, что вплоть до двадцатого века изображение цветка смерти не встречается ни в литературе, ни в других видах искусства. То есть почему-то японцы издавна не любили эту лилию, а в настоящее время хиганбану невозможно найти ни в одном магазине или саду, ее не дарят никогда возлюбленным или родственникам.

Фестиваль осеннего равноденствия Хиган переводится с санскрита как «уход в небытие», а потому и цветок, распускающийся в это время, стал символизировать смерть и отождествляться с миром мертвых. Этой лилии японцы дали свыше 900 наименований, но все они так или иначе отождествляются с загробной жизнью. Цветок называют «цветок мира мертвых», «цветок преисподней», «цветок западного рая Будды»… Впрочем, общая идея понятна, осталось выяснить, почему так невзлюбили жители Страны восходящего солнца такое красивое, на мой взгляд, растение.