Берталан Маг - Записки следователя из Будапешта

— Вы в этом уверены?

— Да, безусловно. Раны на голове — следы от ударов этой штукой. Первый же проломил череп у основания уха. Кровоизлияние внутрь, на ковре почти нет следов крови, смотрите сами.

— Не спешите.

Осмотрев и проверив все еще раз, врач подтвердил свое первоначальное заключение: смерть наступила не менее суток тому назад. Детали и клинические обстоятельства смерти могли быть установлены только после вскрытия. Я распорядился отправить труп в морг, санитарная машина подошла через четверть часа.

Наступила наша очередь. Не первый год мы работали втроем, осмотр места происшествия продвигался быстро, без лишних слов и согласований. Мельчайшие детали обстановки каждый заносил в блокнот.

Квартира состояла из двух квадратных комнат, разделенных просторным холлом, была хорошо, со вкусом обставлена. Если не считать нескольких выдвинутых ящиков да двух-трех книг на полу, никаких следов беспорядка не было заметно. Ценные картины в тяжелых рамах, украшавшие стены холла и обеих комнат, висели на своих местах. Пушистый турецкий ковер на полу, изящные безделушки и украшения из серебра и фарфора, золоченые блюда, хрусталь в дорогой оправе, выставленный на полках и полочках, столах и столиках, — все это казалось нетронутым. Множество всевозможных часов, стенных и настольных, музыкальным перезвоном отмечали каждый час или полчаса.

Складывалось впечатление, что неизвестный злоумышленник вовсе не собирался грабить квартиру, а искал что-то определенное, ему хорошо знакомое. Удалось ли ему это сделать? На этот вопрос должен был ответить следователь.

Первым шагом при расследовании такого рода преступлений является, как правило, подробный опрос родственников покойного, а также беседа с обитателями дома, в котором совершено убийство. Необходимо выяснить, что они думают по этому поводу, что знают о жертве преступления, не подозревают ли какое-нибудь конкретное лицо. Радиоприемник между тем продолжал работать — передавали инструментальную музыку. Я приказал участковому:

— Пригласите сюда супругу привратника.

— Я здесь, на лестнице! — прозвучал женский голос.

— Пройдите на кухню, будьте добры. Я должен задать вам два-три вопроса.

Жена привратника, как мне показалось, чуточку нервничала.

— Входите, входите, любезнейшая, не волнуйтесь. Покойника увезли, в кухне нам никто не помешает. Вот так, садитесь. С какого времени проживал Золтан Бенде в вашем доме?

— Очень давно. Мы с мужем живем здесь уже двадцать два года, а их семья проживала здесь еще задолго до нашего приезда.

— Чем он занимался?

— Насколько мне известно, был он человек ученый, прежде где-то преподавал. Только уже давно вышел на пенсию. Имел двоих детей. Сын тоже наукой занимается, а дочь вышла замуж и уехала в Америку. Каждый месяц от нее приходил ему перевод, иногда сто долларов, иногда сто пятьдесят.

— Где живет сын Бенде?

— В Кишпеште, могу дать адрес.

— Кто убирал квартиру и готовил старику еду?

— Он дома не кушал. Знаю только, что обедал всегда в маленьком ресторанчике, тут по соседству, на углу, платил за месяц вперед. А убирать квартиру приходила Юлишка. Она работает в семье Бенде с девичьих лет, с тех пор, когда его жена была еще жива.

— Супруга Бенде умерла давно?

— Лет шестнадцать или семнадцать тому назад.

— Вы знакомы с Юлишкой?

— Конечно, много лет.

— Расскажите о ней немного.

— Видите ли, господин майор, я не люблю говорить о людях дурное.

— Правильно, только это зависит от того, что считать дурным.

— Дело в том, что ее выдал замуж сам старый господин Бенде, теперь она по мужу Шандорне Биро. Красивая женщина, ничего не скажешь, хотя ей теперь уже под пятьдесят.

— Что же в этом дурного?

— Болтали, будто бы Юлишка была прежде у старика чем-то вроде любовницы. Может, и неправда это, только знаете, какие у людей языки.

— Сколько лет было покойному?

— Шестьдесят шесть.

— Вот видите. А что до их отношений, если они и были, так это их личное дело, не так ли?

— Конечно, конечно. Только могу добавить, что господин Бенде никогда для нее не скупился, ни боже мой. Квартиру тоже он для нее купил.

— Когда эта Юлишка была здесь в последний раз?

— Позавчера, во вторник.

— Утром или вечером?

— С утра. Она, извольте видеть, приходит сюда два раза в неделю, всегда по вторникам и пятницам, и работает полный день. Наводит порядок, стирает, готовит старику что-нибудь этакое на завтрак и на ужин, потом ставит в холодильник.

— У господина Бенде были друзья, знакомые?

— Конечно. К нему приходили многие.

— Кто такие?

— Все больше пожилые господа, такие же, как он, пенсионеры. Но, случалось, бывали мужчины и помоложе.

— В какое время они приходили?

— Как правило, утром или днем. Заходили и к вечеру, только редко.

— Сына Бенде вы давно видели здесь?

— После нового года что-то он не появлялся. Очень достойный молодой человек, всегда, бывало, ко мне под лестницу заглянет. Я ведь знаю его с детства. Только вот отца он, по-моему, не очень любил.

— Почему вы так думаете?

— Он ничего не говорил об этом, но по его вопросам и замечаниям я поняла, что ему не нравилось, что к отцу, пусть изредка, но ходят женщины.

— Значит, бывали и дамы?

— В последнее время, пожалуй, реже, а вот лет пять-шесть назад старый Бенде был любителем этого дела, хоть куда. Пожалуй, вам, господин майор, не вредно побеседовать с вдовой Лайошне Дароци, она тоже давным-давно живет в нашем доме, а квартира ее как раз напротив. Она знала всю семью Бенде, когда-то они были близкими друзьями. Из своей кухни старушка все видит, день-деньской сидит у окна. Она вам больше расскажет, чем я.

— Уважаемая, вы свободны. Дайте мне на всякий случай список жильцов. Благодарю вас.

Привратница с достоинством удалилась.

— Лаци, возьми машину и привези сына покойного Бенде. А ты, Козма, доставь сюда Юлишку, ныне Шандорне Биро, адреса получите у привратницы. Старшина, вы обедали сегодня?

— Пока нет, товарищ майор.

— Поторопитесь, а то придется совмещать обед с ужином. Потом возвращайтесь, вы мне нужны.

Привратница принесла список жильцов, я насчитал более двух десятков фамилий. Дай бог терпения! Начав с первого этажа, я начал обходить одну квартиру за другой, этаж за этажом. Фамилии в списке обретали конкретный облик, превращались в лица, голоса, мнения, интонации. Старушенция с первого этажа прежде, наверное, работала в цирке — так резво подскочила она к двери на мой звонок.

— Милиция. Здравствуйте.

— Значит, что-то случилось! Ну, да, я видела, как на черной машине увезли кого-то на носилках. Кто-нибудь умер?

— Золтан Бенде, с четвертого этажа.

— Бедняга! Я его не знала.