Берталан Маг - Записки следователя из Будапешта

— Скажите, господин майор, он убит?

— К сожалению, да.

— Это ужасно…

Возвратившись в квартиру Бенде, я застал там Козму и Немета, а также участкового, успевшего пообедать.

Немет доложил, что сын покойного, Ласло Бенде, находится в длительной служебной командировке в Сирии. По сведениям, полученным на месте работы, его возвращение ожидается не раньше, чем через месяц. Там же он узнал, что жена Ласло Бенде вместе с ребенком и своей матерью пребывает сейчас в городе Печ. Козме повезло больше — он застал Бироне, то есть Юлишку, дома, привез ее сюда и поместил на кухне в обществе старшины.

— Хорошо. Позаботьтесь, чтобы весть об убийстве не попала в утренние газеты. Кроме того, нужно известить о смерти Золтана Бенде его детей, находящихся в США и Сирии, а также невестку, уехавшую в Печ. Теперь займемся Юлишкой. Надеюсь, она еще не знает о кончине старика? — обратился я к капитану Козме.

— Нет. Я постарался, чтобы она ни с кем не общалась.

— Правильно. Будем соблюдать правила игры.

Мы с Козмой прошли на кухню. Я представился.

— Как давно вы служите у Золтана Бенде?

— О, я поступила к ним совсем девчонкой.

— Так сколько вам лет?

— Сорок восьмой пошел.

— Вы знаете, почему я вас сюда пригласил?

— Не знаю.

— Когда вы были в этой квартире в последний раз?

— Позавчера, во вторник.

— Вы работали тут полный день?

— Да, с самого утра. Обычно я приезжаю к восьми, убираю комнаты, кухню, всю квартиру, стираю мелкие вещи, отношу постельное белье в прачечную. Иногда готовлю для господина доцента что-нибудь впрок. Прошлый раз я зажарила ему говяжье филе, он очень его любит, и на завтрак, и на ужин. А чай он сам кипятит, вот в том кофейнике.

— Ваша работа? — Козма указал на большой, аппетитно приготовленный кусок холодного мяса, лежавший на блюде.

— Моя. — Ответ прозвучал едва слышно. Женщина из наших вопросов словно почувствовала что-то неладное.

— Скажите, ради бога, уж не случилось ли беды с господином Бенде?

— Случилось, к сожалению. Ваш хозяин убит.

— Боже, страх-то какой! — Женщина вскинула к лицу обе руки. — Но кто, кто мог это сделать? Он был такой добрый человек! — Юлишка разрыдалась.

— Вы знали людей, которые приходили к господину доценту?

— Никто к нему не ходил.

— Так уж и никто?

— Приезжал сын с женой и ребенком, но это еще перед рождеством. С тех пор я их не видела. Сейчас господин Ласло где-то за границей. Там, где много песка и очень жарко. В понедельник господин Бенде получил от него открытку, очень красивую. Мне показывал во вторник, на другой день. Очень радовался, что сын ему пишет.

— Он любил сына?

— Очень. Много о нем рассказывал, какой он умный, талантливый. Поэтому, мол, его и посылают в разные страны.

— Вы хорошо знаете эту квартиру?

— Еще бы не знать! Ведь я начала тут работать, когда госпожа Бенде еще жива была, она меня приучала. Все знаю, где что стоит, где лежит, сколько тарелок, вилок, бокалов, какие вазы, каждую безделушку!

— Где господин Бенде хранил деньги?

— В своем письменном столе, в нижнем ящике. Там есть такая красивая шкатулка. В ней он держал деньги и украшения покойной жены.

— Вы хорошо помните эти украшения?

— Все до единого!

— Тогда идемте, поможете нам осмотреть квартиру.

На пороге гостиной Юлишка остановилась и попятилась:

— Господи! Никак это кровь, там на ковре…

— Идите смелее, ничего не бойтесь, тело господина Бенде уже увезли. Смотрите вокруг, отмечайте, что не на месте, говорите вслух.

— Ящики выдвинуты… Книги на полу. Их место вон там, на полке. — Она подошла к шифоньеру с бельем, открыла дверцу. — Господи, тут все вверх дном перевернуто! Сорочки, нижнее белье! Полный хаос…

— Значит, при жизни Бенде было иначе?

— Разумеется! Господин доцент был очень аккуратным, любил, чтобы все было в порядке, в чистоте.

В холле и во второй комнате Юлишка не обнаружила никаких изменений, но при взгляде на широкую, низкую кровать воскликнула:

— Матрац поднимали, это точно!

— Как вы определили?

— Убирая постель, я всегда загибаю край простыни под матрац, а сейчас он наружу. Да и сам матрац сдвинут, видите щель?

— Что могли искать под матрацем?

— Не знаю, наверное, деньги. Однажды, года два назад, у господина Бенде был гость. Он пришел днем, часов в двенадцать. Когда я внесла на подносе кофе, господин доцент взял со стола толстую пачку купюр по сто форинтов, выдвинул ящик и положил ее в шкатулку. Я еще подумала: «Наверное, этот принес…»

— А до того дня вы видели этого человека?

— Да, только очень давно, на даче в Балатон-Алманди, вскоре после смерти госпожи Бенде. Господин майор, я еще кое-что вспомнила!

— Говорите.

— Один раз я видела, как мой хозяин стоял возле книжного шкафа и держал в одной руке книгу, а в другой какие-то бумажки, целую стопку. Не, знаю, хотел он их положить в книгу или, наоборот, только что вынул. А какая это была книга, убейте, не помню.

— Где работает ваш муж, Юлишка?

— В автобусном парке, механиком.

— Благодарю, извините, что потревожили. На сегодня, пожалуй, довольно. Завтра у нас пятница. Прошу вас приехать сюда к восьми часам, как обычно. Посмотрим еще раз, более подробно.

После ухода Юлишки мы заперли квартиру, опечатали двери и поехали в управление. На улицах уже зажглись фонари.

— Ключ от шкатулки, вероятно, находится в той связке, которую я нашел в кармане халата убитого, — сказал Немет. — Связку я положил в верхний ящик стола.

На другой день мы приехали в квартиру Бенде пораньше, отложив в сторону менее срочные дела. Козма и Немет занялись огромным, во всю стену, книжным шкафом. Стремянки не потребовалось, все книги можно было достать рукой. Слой пыли на верхнем ряду свидетельствовал о том, что к нему давно не прикасались. Но и без этого работы хватило.

Я тем временем сел к письменному столу и начал исследовать содержимое ящиков. В среднем верхнем ящике царил полный беспорядок. Чувствовалось, что здесь побывали посторонние руки, что-то искавшие. Блокноты, фломастеры, личные бумаги покойного, письма, документы и другие мелкие вещицы были перемешаны в хаотическом беспорядке. «Преступник спешил», — отметил я в памяти. На дне лежала изящная папка из сафьяновой кожи. В ней оказались какие-то заметки, договор на продажу дачи в Балатон-Алманди и все сопроводительные к нему документы. В другой папке хранились письма от дочери и от сына. В одном из них дочь сообщала об очередном переводе на сто пятьдесят долларов. Там же я нашел с десяток цветных открыток из разных стран мира, подписанных именем сына старика. Среди них оказалась та, о которой упомянула Юлишка. Раздался звонок. Это была Юлишка.

— Ну, как, пришло вам в голову что-нибудь новенькое?