Лариса Соболева - Наследник из Сиама

«Вот уж верно подметил русский народ: от сумы да от тюрьмы не зарекайся», — размышляла Марго во время повисшей паузы, кстати, необходимой паузы, ведь все услышанное надо было уложить в голове. А что делать с эмоциями? Раз пять Марго хотелось заплакать, воображение-то у нее богатое, особенно когда поставишь себя на место несправедливо пострадавшего, но слабости никого не украшают.

— Нам нужна ваша помощь, Маргарита Аристарховна, — прервал паузу Медьери. — Помогите разоблачить обманщицу.

— Ах да, Виола… — вспомнила Марго. — Князь… простите! Принц, как вы узнали, что ваша дочь здесь?

— Видите ли, в начале свободной от рабства жизни я мечтал вернуться на родину, но без денег, документов и одному отправляться в путь нелепо, мог вернуться в рабство. Я работал и пытался установить связь с Селестиной, писал ей письма, отправлял их через английскую миссию, французскую, голландскую и тщетно ждал ответов. Шли годы, а я так и не смог связаться с нею. В конце концов женился, думал, что уже никогда не вернусь на родину, но тут Иштван сообщил, что едет в Россию. Я обратился к нему с просьбой отыскать Селестину в Петербурге и разузнать о ребенке. Зная отношение к бастардам в России, я обязан был помочь ему.

— Разрешите? — решил внести свою лепту Медьери. — Четыре года назад я приехал в Петербург и начал поиски мадемуазель Селестины. Господин Кирсанов соизволил пойти в низы и, как ни странно, быстро добился успеха… частичного, скажем так, мы ведь получили фальшивку, а не Виолу. Я не догадался до такого простого хода, искал в высшем свете, полагая, что ее все же взяли под покровительство родственники князя Мирона. И ошибся. Пришлось потратить месяцы на поиски Селестины, наняв сыщиков. Мы нашли ее, однако она не желала встретиться со мной. Я пошел на крайний шаг, отправил нарочного, чтобы тот передал лично ей записку, в которой написал, что сообщу мужу о ее прошлом, ежели откажет мне в свидании.

— Вы шантажировали?! — ахнула Марго, не ожидавшая от идеально благородного человека столь низкого поступка.

— Да, мадам, — не отрицал тот. — Принц Чаннаронг для того и поведал свою историю, чтоб вы поняли: не заслужил он подлого отношения к себе. К тому же ей никто не хотел причинить вред. Шантаж возымел действие, она сама назначила свидание, в результате нашей встречи я выяснил, что родилась девочка. Селестина держала ее вдалеке и согласилась отдать князю Мирону с условием никогда и нигде не упоминать, что Виола ее дочь. Но мне назвать местонахождение дочери отказалась, тем не менее с моей помощью наладилась переписка принца и этой женщины.

— Я не имею права увозить дочь в чужую страну, — вступил принц, — лишить ее привычной среды. У меня другая цель. Моя матушка перед моим отъездом показала тайник, там она обещала спрятать завещание, в нем указывалось, что принадлежащее ей имение Кошино вместе с прилегающими землями после ее смерти отходит мне. Я хочу подарить его дочери, имение обеспечит ей безбедную жизнь, поможет хорошо выти замуж.

— А где тайник? — поинтересовалась Марго.

— В доме князя. В апартаментах, которые он отвел вам. Теперь вы догадываетесь, кто приходил ночью и напугал вас?

М-да, сегодня столько открытий и откровений… Марго схватилась за сердце, хотя на здоровье никогда не жаловалась, да и сейчас вполне сносно себя чувствовала. Просто ситуация с ожившим Мироном вызывала волнение, отчего внутри все непривычно вибрировало, мешая быстро осмысливать то, что становилось известным, потому и выговорила она, до крайности удивленно:

— Так то были вы?!

— Я и Пакпао, — не смутился принц.

— Но простите… а как же вы вошли в дом?

— Карп впустил. Он единственный, кто узнал меня, правда, не сразу, я ведь сильно изменился. В ту ночь в вашу спальню я и не собирался заходить, тайник находится в первой комнате.

— Но вы душили мою горничную! — разгневалась Марго.

— Вовсе нет. Я просто закрыл ей рот ладонью, чтобы она не подняла шум, а Пакпао знает точки на теле, коль надавить на них, наступает недолгий сон. Но тут выскочили вы и все испортили. Я решил переселиться в дом князя, сделал это с вашей помощью, а к тайнику не подобрался, он заделан штукатуркой. Полагаю, вы мне теперь поможете.

— А что Селестина? Как она должна передать вам дочь?

— Она настояла на этом городе, теперь я знаю — почему: здесь Селестина держала нашу дочь. Я приехал к назначенной дате, встречу назначил у Иштвана, Селестина не явилась. Более месяца прошло, а я жду ее, езжу на почту, мы договорились связываться через почту. Я уж собрался ехать в Петербург, и тут вдруг выясняется, что некая девица выдает себя за мою дочь.

— Представляю, каково вам было… Но я чем могу помочь?

— Помогите выманить Виолу, у вас получится, — сказал Медьери. — Мы не хотим причинить боль старому князю раньше времени и нагрянуть с полицией, у нас должны быть факты, потому вначале надо поговорить с ней. Мы ездили по адресу, который дала Кирсанову мадам Аннет, там никого не застали. Остается самозванка, но та не желает покидать дом князя, а ведь только она знает, где настоящая Виола. Не исключаю, что интригу с подменой дочери на глупую девицу затеяла сама Селестина, мечтающая отомстить обоим Соколинским.

Ну, их план понятен: мошенницу привезут к Медьери, допросят, а когда она поймет, что разоблачена, то выложит, каковы ее цели, а также имена сообщников.

— А ежели вам предоставят другую мошенницу?

— Я всегда обнаружу обман, — второй раз заявил принц.

— Да? — подняла брови Марго. — Каким образом? При помощи ясновидения?

Принц Чаннаронг снисходительно улыбнулся, словно перед ним дурочка какая! Не выносила она высокомерия, пусть хоть король перед ней — неизвестно, кто больше прав имеет на превосходство. Но во время последующего его монолога Марго забыла о своем негодовании:

— Думаю, мы с Селестиной были одержимы страстью, а не любовью. Любовь — глубокое, крепкое чувство, она не требует жертв, подтверждений, она служит тому, кого любишь, а не добивается служения. А мы… в порыве страсти мы дали глупую клятву, что никогда не разлюбим друг друга и не расстанемся. Богу было угодно доказать обратное, дураков убеждают только тумаками. В подтверждение клятвы… Вас не шокирует, коль вы увидите мои обгорелые руки?

— Нет… я… Не шокирует, нет-нет, — замерла Марго.

Сняв перчатку с правой руки, он повертел кистью, показывая ее со всех сторон. Шрамы от ожогов… Конечно, они ужасны, кто бы спорил, но не в них буквально вцепилась глазами Марго, а принц продолжал тем временем:

— Мы разрезали друг другу ладони на ребре бритвой. Шрам почти незаметен посторонним, но нам он должен был напоминать о клятве… Что с вами?

— Боже мой… — вымолвила она. — Нет-нет, продолжайте.