Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— Все ясно, — Демин сложил бумаги и запер их в сейф. — Едем к Галке. Мы сегодня, Сухов, проедем с вами по тем местам, где вы были с Николаем. А вы старайтесь вспоминать — о чем шел разговор в том или ином месте, с кем встречались, может, где знакомого встретим, который видел вас с Николаем… Понимаете?

— Понимать-то понимаю, — упавшим голосом ответил Сухов.

Клару Демин усадил возле водителя, а сам с Суховым сел на заднее сиденье. Девушка была оживлена необычностью предстоящего, с любопытством рассматривала водителя и даже саму машину, хотя в ней наверняка не было ничего необычного.

— Вы не торопитесь? — спросил у нее Демин.

— Нет, что вы! Я полностью в вашем распоряжении.

— Приятно слышать. Ну что, Сухов, с чего начнем?

— Вам виднее…

— Поехали в ресторан «Пламя». Знаешь, Володя? — спросил Демин у водителя. Тот, не оборачиваясь, кивнул. — Ну, Сухов, начинайте… Говорите, все время говорите! Вот мы едем сейчас по улице… Вы были здесь с Николаем?

— Проходили как-то…

— Куда шли, откуда, зачем, что он вам говорил, что вы ему отвечали и почему отвечали то, а не другое, кто вам встретился… Вопрос ясен?

— Вы ждете, чтобы я проговорился и выдал вам то, что вроде бы скрываю? — грустно спросил Сухов. — Вы напрасно мне не верите.

— Я вам верю, — Демин положил руку на его тощую коленку. — Насколько позволяют наши отношения. Не больше и не меньше. Да, я хочу устроить ловушку, но не в том смысле, который вы вкладываете в это слово… О Николае вы знаете гораздо больше, чем написали в своих показаниях. Но не догадываетесь об этом. Вы не слышали историю, как женщина во время родов вдруг заговорила на чистейшем китайском языке?

— Не может быть! — воскликнула Клара.

— Как потом выяснилось, будучи еще ребенком, она вместе с родителями жила на Дальнем Востоке и у них за стеной жили китайцы, целая семья. Из-за перегородки постоянно слышались их разговоры… Вот эти разговоры женщина и воспроизвела во время родов.

— Ну ты даешь, Валя! — покрутил головой водитель.

— Медицинский факт, Володя. Можешь у Кучина спросить. Это он меня иногда потешает такими историями.

Сухов опустил руки между колен, ссутулился, почти касаясь головой спинки переднего сиденья, и некоторое время молчал. Потом как-то искоса быстро взглянул в окно, снова уперся взглядом вниз…

— Мы шли по этой улице на следующий день после… после… Николай был возбужден, у него вообще во время волнения появляется такая привычка… Он поддергивает вверх плечами, а локти прижимает к бокам и тоже поддергивает вверх… Ну вот, как если бы он поправлял на себе пиджак. Мне кажется, это привычка человека, который постоянно чувствует на себе взгляды… И эти ужимки идут от актерства… Он… Он позер… Без надобности улыбался, все время старался понравиться, причем людям, которые ему были совершенно безразличны… При мне он остановил какого-то парня и начал спрашивать, как проехать к ресторану «Пламя», причем таким тоном, будто знакомился с этим парнем надолго или же давно знал его… Слушай, говорит, друг, выручай, мы здесь с корешем, это со мной значит, маленько заблудились… Ну и так далее. Парень не знал. Тогда все повторилось в такси…

Ресторан «Пламя», построенный в нижнем этаже жилого дома, напоминал не то комбинат бытового обслуживания, не то благоустроенный гараж. Единственно, что его отличало, это аляповато раскрашенные стены.

— За каким вы столиком сидели? — спросил Демин.

— Вон за тем, у окна… — Сухов показал стол у бетонной колонны, выкрашенный ярко-желтой краской.

— Отлично. Вы, Сухов, садитесь на свое место, я сяду на место Николая, а вы, Клара, выбирайте, где вам удобно. Понравился Николаю ресторан?

— Что вы! У нас, говорит, таких и нет вовсе.

— У кого это у них?

— В их городе… Он не назвал города, не сказал, откуда он… У нас, говорит, рестораны маленькие, в подвальчиках, а этот как ограбленный склад. А когда попробовал кофе, то выматерился. У нас, говорит, такой кофе официанткам в лицо выплескивают.

— А я могу задать вопрос? — спросила Клара у Демина. И когда тот кивнул, повернулась к Сухову: — Скажите, а вам не показалась его речь странной, нездешней?

— Нет, ничего такого я не заметил, — передернул плечами Сухов. — Вот, правда, словечки у него всякие… проскакивали… Но это так, блатные…

— А мой разговор вам не кажется странным? — опять спросила Клара.

— Ну, вы, конечно, не здешняя. С Украины, наверно?

— Точно! — обрадовалась Клара и победно оглянулась на Демина.

— Оглянитесь, Сухов, среди официанток нет той, с которой вы общались здесь?

— Вон та молоденькая… Рыжая… Николай и сел сюда, когда увидел, что она эти столики обслуживает.

— Скажите, — обратился Демин к официантке, когда она наконец подошла, — вы не помните этого товарища? — он показал на Сухова. — Со своим другом он был у вас недели две назад… Они сидели за этим столиком… Заказывали… Что вы заказывали, Сухов?

— Коньяк, — быстро сказал тот. — Две бутылки. Вы еще не хотели нам давать сразу две и приносили по одной… А Николай просил вас подсадить за наш столик каких-нибудь девушек… Но только чтобы они на вас были похожи…

— А! Вспомнила! — Девушка улыбнулась. — Да, они были у нас… Сидели до самого закрытия… А ваш друг называл меня почему-то Любашей… Можно, говорит, я буду называть тебя Любашей… Он сказал, что я похожа на его жену…

— До того вечера вы его никогда не видели?

— Нет, но я и работаю здесь недавно.

— Что он вам еще говорил?

— Предлагал выпить… но я отказалась. Я путаюсь в счете, когда выпью… А они тогда много выпили, опьянели…

— Ну, ладно, — Демин поднялся. — Если еще вспомните что-нибудь или он сам появится, позвоните вот по этому телефону… Ему, разумеется, ни слова. Понятно?

— А он что…

— Он совершил преступление.

— Скажите, а у нас был… Уже… после?

— Да, у вас был как раз после. В себя приходил. И очень, видно, ему хотелось, чтобы кто-то утешил его, успокоил. Значит, вы все поняли? До свидания.

Потом они потолкались в пивнушке, где две недели назад Сухов с Николаем баловались крепленым вином в розлив. Потом заезжали еще в несколько забегаловок, и Демину казалось, будто вместе с ними переезжают и все их посетители. На удивление одинаковые, с помятыми физиономиями, жалко улыбаясь, они уступали место у прилавка, некоторые, осмелев, предлагали выпить, а те, которые уже опьянели, вдруг становились обидчивыми, тут же стремились выяснить отношения, доказывали свою значительность если не в настоящем, то в прошлом. Бывший боксер, которому кто-то съездил по физиономии, плача, рассказывал, что когда-то он уложил нокаутом олимпийского чемпиона. А в следующей забегаловке вместо боксера в углу стоял фотограф и взахлеб хвастал, как редакторы газет звонили ему по ночам и просили снимки…