Марина Серова - Вечный сон Снегурочки

– Привези мне рассказы Гоголя, – обратилась я к Мельникову. Тот недоуменно воззрился на меня.

– Чего? – опешившим голосом переспросил подполковник.

– Если понадобится срочно меня забирать, я скажу или напишу в сообщении эту фразу, – пояснила я. Гоголя я в школе не выносила, потому и посчитала подобный шифр наиболее подходящим.

– Ага, понял, – кивнул Андрей. – Гоголь так Гоголь.

Мы еще немного поговорили о деталях моего внедрения в клинику, опустошив всю кофеварку. Потом Мельников отправился распечатывать мою фотографию – принтером, увы, я пока не обзавелась. Кирьянов еще немного посидел у меня, а потом, сославшись на неотложные дела, раскланялся.

– В общем, отдыхай в свое удовольствие, и приятной дороги, – напоследок съязвил он. Я ответила ему красноречивым фырканьем.

Самое тяжелое для меня – ждать и догонять. Время тянулось, как липкая резина, и я попросту не знала, чем себя занять. Злилась на Кирьянова, которому взбрело в голову провести инструктаж с утра пораньше – разговор о расследовании занял от силы час, к чему было будить меня ни свет ни заря? Конечно, можно было бы обсудить с Андреем всевозможные версии и мотивы убийства, если таковое имело место, но я не привыкла ни с кем делиться своими соображениями и идеями. Вот будут определенные факты – тогда разложу все по полочкам, а пока что толку переливать из пустого в порожнее? Мельников не спешил развлекать меня беседой – уткнулся в свой телефон и сосредоточенно тыкал в сенсорный экран. Или в соцсетях сидит, или в игрушки режется – других вариантов нет. Тоска, да и только.

Худо-бедно мы все-таки высидели до одиннадцати, и я с облегчением протянула Андрею визитку с номером такси. Лечебница находилась где-то за городом, но в это время пробок быть не должно, мы и так выезжали с запасом. Я еще раз просмотрела названия лекарств, которые якобы принимаю, и, убедившись, что зазубрила их намертво, отдала заключение своему липовому мужу.

– Только прошу тебя, изобрази искреннюю любовь ко мне и крайнюю озабоченность моим душевным и физическим состоянием, – напутствовала я его. – Нельзя, чтобы врачи заподозрили, будто мы блефуем.

– Тогда тебе б не повредило денька три посидеть на воде, – не остался в долгу Андрюха. – Уж прости, но пока тебе до анорексии далеко.

– А у меня и не анорексия, – парировала я. – Не путай с булимией, это две разные вещи!

В такси мы, естественно, завершили препирательства и взаимные подколки и всю дорогу ехали молча. Как ни странно, а нынешний день выдался солнечным – куда-то подевались свинцовые снежные тучи, державшие в холодном плену город на протяжении недели. По обеим сторонам пригородной трассы раскинули пушистые белые лапы закутанные в снежный саван ели, ветви деревьев сверкали на солнце серебристым инеем. Я даже забыла, куда мы едем, и беззаботно, точно ребенок перед Рождеством, рассматривала пролетающий мимо пейзаж.

Машина въехала на пригорок и остановилась прямо перед шлагбаумом, проводящим символическую грань между больницей и внешним миром. Андрей расплатился с водителем, и мы вышли из такси.

Не буду описывать скучные формальности, через которые проходят будущие пациенты любой клиники. Мельников заполнял различные бумажки, я же пару раз поставила свою подпись на обязательных документах, и все время одиноко сидела на лавочке, ожидая, пока Андрей заполнит очередной бланк. Наконец меня пригласили в приемную, где за столом сидели двое мужчин в медицинской форме. Они уточнили мои имя и фамилию, записали жалобы, диагноз лечащего врача, после чего направили сдавать анализы. Затем меня взвесили (неужели кто-то пользуется допотопными весами с гирями?!), все старательно запротоколировали и – хвала Небесам! – направили в соответствующее отделение.

Если б я шла одна, то, пожалуй, заблудилась бы на обширной территории частной клиники. Куча построек, на некоторых отсутствуют номера, тоскливые мрачные здания. Да по своей воле ни один человек в здравом уме и твердой памяти сюда не ляжет! Как только родителям удалось поместить Карину в такое пропахшее отчаянием и безысходностью место?! Увидела я и церквушку, которая, по словам Лены, сыграла решающую роль в том, чтобы девчонка согласилась на госпитализацию. Хм, было бы на что смотреть – маленькая, невзрачная, с понурым деревянным куполом и с занесенным сероватым снегом крестом. В противоположность скучным строениям, природа была хороша. Церковь окружала небольшая дубовая роща. Наверно, летом лес весьма живописен, да и зимой, в хорошую погоду, деревья должны смотреться сказочно. Но не сегодня.

По какой-то иронии судьбы мое отделение имело 13-й номер. Спасибо на том, что сегодня хотя бы не пятница 13-е, уныло подумала я. Даже будучи уверенной, что надолго тут не задержусь, я с трудом пересиливала себя, чтобы не поддаться желанию бросить все это дело и повернуть обратно. «Потерпи, старушка», – подбадривала я себя, стараясь отогнать мрачные мысли и тревожные предчувствия. Злилась на Андрея – мог бы поговорить со мной, а не изображать из себя глухонемого.

Мой мнимый муженек нажал на белую кнопочку звонка, и спустя несколько секунд тяжелая дверь отворилась, явив пред нашими взорами кургузую фигуру сердитой тетки в нелепом розовом костюмчике. Да уж, имей я такую комплекцию и не совсем юный возраст, ни за что бы не облачилась в подобную униформу. Никаких положительных эмоций тетка у меня не вызывала – весь ее вид выражал откровенную неприязнь ко всему человечеству и к нам в частности.

– Вы кто, по какому вопросу? – суровым басом рыкнула тетка.

– Это Татьяна Мельникова, моя жена, – чинно представил меня Андрей. – Я вчера разговаривал с врачом, у нас направление… Вот, посмотрите.

«Муженек» сунул бумагу прямо под нос басовитой дамы. Та пробежала глазами текст, особо, видно, не вчитываясь, и отрывисто бросила:

– Пройдите за мной.

Первый раунд выигран, цербера миновали, отметила про себя я, пока мы поднимались по лестнице. Коридор отделения был выкрашен в унылый зеленый цвет, от которого создавалось впечатление, что мы находимся в каких-то катакомбах. Мне всегда было интересно, почему в больницах так любят холодную цветовую гамму. Конечно, странно было бы видеть жизнерадостные оранжевые или желтые тона, но можно хотя бы выбрать бежевые оттенки, все не так тоскливо.

Прямо напротив лестницы я увидела белую дверь, которую отворила наша провожатая. Кабинет врача, догадалась я. Интерьер помещения разительно отличался от убранства коридора, как будто мы попали в совершенно другое здание. Комната была обставлена со вкусом, можно сказать, стильно: деловой аккуратный стол с дорогим новым компьютером, аккуратная стопка бумаг, какие-то папки и справочники. Даже ручки не обычные, шариковые, а перьевые, красивые и с гравировкой. Что же, врачи здесь явно не бедствуют, заключила я про себя.