Донато Карризи - Маэстро теней [litres]

Не так-то легко оказалось подсчитать погибших. Итог получился плачевный. Могло быть и хуже, сказал себе инспектор. Много полицейских, но также и гражданских лиц. Столько невинных жертв, среди них – дети, слишком много детей.

Тому было две причины.

Блэкаут и ярость стихий создали единственные в своем роде, практически неповторимые условия. Если бы случилось что-то одно, возможно, чрезвычайное положение не привело бы к таким серьезным разрушениям и потерям.

Имелась и другая сторона медали. Массовая истерия охватила всех, и злодеев, и добропорядочных граждан. Люди, внезапно лишенные такого существенного, необходимого блага, как электроэнергия, почувствовали себя разобщенными, брошенными во тьме. И многие реагировали непоследовательно, иррационально.

В темноте реальный мир приобретает другие очертания, сказал себе Витали. Как в детстве. Днем твоя комнатка – место для беспечных игр. Ночью – царство теней, от которых ты прячешься под одеялом.

Как он и предвидел, постепенно обнаруживалось, что большинство погибших встретили свою смерть не на улицах, а в собственных жилищах. Давние распри между знакомыми, обиды, годами копившиеся в семьях, и другие знаки ненависти среди близких людей в темноте проявились с особой силой и привели к кровавым расправам. И хотя об отключении тока было объявлено заранее, нашлись и такие, кого хватил инфаркт в зависшем намертво лифте. При этой мысли Витали покачал головой, он вообще людей не слишком жаловал. Через несколько минут вы снова обретете Интернет, проклятые идиоты. И снова сможете жаловаться на все подряд – а главное, на вашу жалкую, никчемную жизнь – в любой из гребаных социальных сетей. Витали тоже бесился, но только потому, что потерял этой ночью свои великолепные коричневые мокасины.

Еще несколько минут, и все вернется на круги своя. По крайней мере, до следующего блэкаута или следующего продолжительного ливня. Витали знал: люди быстро забудут, никто не извлечет урока из этой ночи. Кроме, возможно, мертвых. Что до него самого, то инспектор сунул руку в карман и вытащил лист бумаги, на котором специалист по составлению фотороботов, следуя его указаниям, изобразил лицо.

– Маркус, – произнес Витали так, чтобы никто из присутствующих его не слышал. Потом сделал последний глоток воды и скомкал стаканчик. Наконец, чтобы не вносить свою лепту во вселенский хаос, бросил его в специальный контейнер для бумажных отходов, предназначенных к переработке.

Он велел ей идти на улицу деи Серпенти и ждать его там. Там она и сидела, на лестничной площадке, прямо на полу, прислонившись к двери.

– Мой дом в Трастевере разрушило наводнение, – сообщила Сандра. – Мне теперь некуда идти.

Он взял ее за руку и помог подняться. И они вошли в крохотное убежище.

Открытый чемодан на полу. Стул. Матрас, брошенный в угол, на нем – скомканные одеяла. Маркус не дал ей сказать ни слова. Привлек к себе и поцеловал. Во второй раз.

– Я провалил дело, – признался он.

– Не важно, – ответила Сандра. И стала снимать с него одежду.

А он – с нее. Он уже видел ее обнаженной, когда следовал за ней, в номер отеля, где она, лежа на постели в темноте, позволяла незнакомым женщинам и мужчинам овладевать собой. Но, прикоснувшись к ее коже, испытал непонятную дрожь. Они упали на матрас, не переставая искать друг друга губами. В полной тишине слышалось только их прерывистое дыхание. Маркус положил ей руку на колено и медленно открыл себе путь. Когда он вошел в нее, Сандра еще не была готова и застонала. Но вскоре стала вторить каждому его движению. Он стиснул ее маленькие груди и целовал их, утоляя свое желание. Она отстранилась и вдруг заскользила губами вниз по его торсу – бесконечная полоса лобзаний. Потом вобрала в себя его плоть, показывая, что принадлежит ему вся, целиком. Он отдался наслаждению, закрыв глаза, в неведении, в забытьи. Когда Сандра поняла, что он близок к кульминации, она легла сверху и, вобрав его, резко толкнулась. И приняла его семя в свое лоно. Потом расслабилась, положила голову ему на плечо. Они тяжело дышали и были счастливы. Не обменявшись ни единым взглядом, знали, что принадлежат друг другу.

Затем оба уснули.

Сандра проснулась первой. Она не знала, сколько прошло времени, но увидела, что вокруг опять темно. Она встала, осторожно, чтобы не разбудить Маркуса. Выглянула в окно. Из мансарды открывался вид на крыши Рима, город был снова освещен.

Кто знает, почему она снова подумала о Давиде. Если бы после его преждевременной смерти она не осталась молодой вдовой, то сейчас не стояла бы здесь. И никогда бы не испытала этого нового чувства покоя, доходящего до глубины сердца. Воистину жизнь нуждается в разрушениях, чтобы двигаться вперед. Кто знает, как пошли бы дела, если бы ее муж еще жил на этом свете. Вдруг бы они обнаружили несовместимость, о которой раньше и не подозревали, или неустранимые разногласия привели бы к разводу. Или хуже: продолжали бы жить вместе, зная, что любви давно уже нет.

Жизнь – это цепь событий, сказала себе Сандра, и если ты не научишься принимать скорбь, то никогда не получишь воздаяния в виде счастья. Доказательство – то, что Давид мертв, а она не страдает больше от вечной разлуки.

Вот почему Сандре казалось, будто огни Рима сегодня зажглись только для нее.

Стоя у окна, Сандра продрогла. Отошла, подобрала с пола фуфайку от спортивного костюма. Вывернула, собралась надеть. В этот момент Маркус заворочался на постели и повернулся к ней спиной.

Сандра застыла на месте.

Пенитенциарий открыл глаза и увидел ее.

– Привет, – сказал он с улыбкой.

Но она не улыбнулась в ответ, не произнесла ни слова.

Что-то пошло не так, понял Маркус.

– Что случилось?

Сандра, вся дрожа, указала рукой.

Маркус не понимал, в чем дело, но не замедлил посмотреть, что на его правом плече ее так напугало. И увидел татуировку. Голубой кружок. И в этот миг все понял, даже без участия памяти. Истина оледенила его.

Матильда Фрай никого не убивала и не пытала. Это был он.

Он убил Епископа, Горду, Кукольника. Его рука в перчатке вложила в рот толкачу из видеозаписи на сотовом телефоне черную облатку, а затем влила едкую щелочь. Он специально для Креспи устроил в явочной квартире ловушку с пеплом. Он подвесил Алхимика к люстре, надев на него свои ботинки.

Все следы вели ко мне, только ко мне.

Эрриага сказал, что пару недель назад поручил ему дело об исчезновении ребенка, имевшем место девять лет назад. Он не предоставил никаких данных, только имя: Тоби Фрай. Возможно, кардиналу надоел шантаж Ван Бурена. В конце концов пенитенциарию удалось найти мальчика и спрятать его в надежном месте. Но чтобы добиться этого, ему пришлось убить нескольких человек. В его списке не хватало лишь одного имени – имени Маэстро теней.