Анна Малышева - Бессмертный грех

— Ни к кому. Мой тренер по карате нашел мне пустую квартиру. Пока поживу там.

— И как же зовут твоего благодетеля?

— Какая разница? Леву… Лев его зовут.

— Лев — имя внушительное. Иди. Только не переборщи с показательными выступлениями. А то надумаешь вернуться, а муж уже не тот. Или уже не ждет.

— Я не вернусь! — крикнула Лариса. — Я оставила ему записку, из которой все ясно.

— Что ясно? Что?

— Что я ушла совсем. Вот так-то.

Она бросила трубку. Насмешливый Веркин голос вывел ее из себя. Конечно! Это только Верка все делает всерьез, а Лариса способна лишь на мелкие истерики.

Из дома она вышла вечером, уже темнело. Возможно, если бы Лариса не была так поглощена своими мыслями и переживаниями, она заметила бы слежку. А может быть, и нет, потому что человек, который шел за ней по пятам, очень умело маскировался. Держась на значительном расстоянии, он то прижимался к стенам домов, то прятался за спинами прохожих… И только в конце пути, когда Лариса дошла до того места, где они с Левушкой назначили встречу, он подошел к ней совсем близко.

Всю дорогу Левушка уговаривал Ларису поехать к нему, но она была непреклонна:

— Нет, это карантин, понимаешь? Я ушла не к тебе, я ушла из дома. Посижу одна, подумаю, а там видно будет.

Левушка сдался, спорить перестал, но очень расстроился.

— Вот, — сказал он, когда они поднялись в квартиру, — совершенно свободная жилплощадь. Здесь живет мой брат. Он уже год работает за границей и вернется только через шесть месяцев. Чувствуй себя как дома. Кстати, в холодильнике — полно еды.

— Да? — удивилась Лариса. — Брат не доел? Думаешь, она не испортилась за год?

— Не волнуйся, еда свежая. Просто я тебя ждал и готовился к твоему приезду как мог. Я буду тебя навещать. Если не возражаешь, конечно.

— Я позвоню, — уклончиво ответила Лариса. — Спасибо большое за помощь. Мы же договаривались…

— Да-да, — поспешно заговорил Левушка, — я все помню. Ты не ко мне ушла. Но видеться-то мы можем?

— Само собой. — Ларисе стало стыдно. Чего уж в такой ситуации строить из себя неприступную даму? Раньше надо было честь блюсти. — Извини, милый, — виновато сказала Лариса, — у меня сегодня такой трудный день. Первый раз ушла от мужа…

— Лиха беда начало, — невесело кинул Левушка. — Первый — не последний.

— Да, а ломать — не строить.

— Как сказать… — Левушка старательно изображал веселость. — Иногда, чтобы построить, необходимо разломать все, до основанья.

— Ты — оптимист. — Лариса предательски всхлипнула. — А я вот нет.

— Ты просто испуганная усталая девочка. — Левушка прижал ее к себе, погладил по волосам, поцеловал в макушку. И Ларисе страшно захотелось, чтобы он остался. Чтобы они поужинали вместе и вместе легли спать и чтобы Левушка утешал ее, успокаивал, шептал на ухо всякие приятности и глупости.

Но такой уж сегодня был день, что она все делала себе наперекор.

— Мне надо побыть одной, — сказала Лариса тусклым голосом. — Давай не будем сейчас затевать философских споров.

— Я не собирался с тобой спорить… — растерялся Левушка, но обнимать ее перестал и отступил в сторону.

Он еще потоптался немножко в прихожей, надеясь, что она передумает, но Лариса как будто налилась свинцом, застыла, как ледяная статуя. И он ушел.

Последующие полчаса Лариса глухо рыдала, уткнувшись в чужую подушку. Что она здесь делает? Почему она одна? Что с ней теперь будет? Как она во все это влипла? Страшно. Зависимые, никчемные люди не должны бунтовать. Подобные выходки позволительны нормальным сильным женщинам, таким, например, как Верка. Вот она в секунду приструнила бы Крыся…

…Когда раздался звонок в дверь, Лариса чуть не закричала от восторга:

— Вернулся! Левушка!

Пожарский, вопреки ожиданиям, держался отлично. Ни давешней дрожи в голосе, ни похоронных интонаций, наоборот — собран, сдержан, деловит.

— Вот теперь надо торопиться, капитан. Действительно торопиться. Все, что касалось моей шкуры, — ерунда, а с Ларисой — совсем другое дело.

— Сам понимаю. — У Василия нестерпимо зачесался живот — верный признак нервного перенапряжения. — Я прямо сейчас отправляюсь к следователю, а затем вместе с ним приеду к вам домой. Держитесь.

— Ничего-ничего! — Пожарский ободряюще хлопнул Василия по плечу. — Я в порядке.

А вот про Колоса ничего подобного сказать было нельзя. Он совершенно расклеился, сидел в углу, мелко трясся и то и дело повторял: «Дикость, просто дикость».

Надо сказать, старшего оперуполномоченного Колос порядком утомил. Все то время, пока Василий отбивал его у районной прокуратуры и умолял ограничиться подпиской о невыезде, Колос визгливо требовал адвоката и порывался поучаствовать в телефонном разговоре с прокурором. Он тянулся дрожащей рукой к трубке и кричал:

— Дайте, дайте, я им скажу… я им сейчас скажу…

В конце концов Василий не сдержался:

— Что вы им скажете, любезный? Что? Что у вас лицензия на охоту на бомжей? И что она еще не просрочена?

— Я не охотился на бомжей!!!

— Но нож-то нашли у вас.

— Тогда я требую адвоката! — завыл Колос.

— Значит, так — или адвокат в камеру, или вы сейчас заткнетесь и дадите мне возможность оставить вас на свободе.

Колос сдался и удалился в угол — страдать и бояться.

Леонид был брошен на расследование похищения жены Пожарского и для начала отправился к его дому, захватив двух стажеров: «Пусть опрашивают соседей, дармоеды».

Сыщики сошлись на том, что более странного, более нелепого дела у них давненько не было. Концы с концами упорно не хотели сходиться, более того, чем дальше, тем сильнее эти концы разъезжались в разные стороны. Дурацкое убийство бомжа, нож в столе Колоса и похищение жены Пожарского — как все эти события запихнуть в один флакон? Да никак! Пришлось признать, что ситуация абсурдная, или, как сказал Леонид, «тухлая фигня на постном прогорклом масле».

Василий ругал себя за жадность, за то, что польстился на обещанный Пожарским гонорар; ругал Саню за то, что втянула его в это гнусное дело, и последними словами поносил судьбу, которая так к нему немилосердна.

Сегодня утром, когда о пропаже Ларисы Пожарской еще не было известно, Василий заехал к экспертам и оставил им четыре пакетика с окурками, украденными из коммерческого отдела (по числу курильщиков).

— Скажи честно, Коновалов, — заворчал эксперт, — долго ли ты будешь изнурять нас отходами табачной промышленности?

— В последний раз, клянусь, — пообещал Василий. — Мне нужен состав слюны. Вдруг кто-то из этих четверых курил «Парламент» на чердаке. Сравни слюнки, будь другом.

Эксперт недовольно пожал плечами, но пакетики с окурками взял.