Анна Данилова - Любовь насмерть

— Нет-нет, сведений о том, что они были как-то связаны, у нас пока нет. Но, по предварительным данным, она вообще посторонний человек. Предполагаем, что доктора убили случайно, как свидетеля.

— Да, тогда это больше похоже на правду. Я вообще не представляю, чтобы у такого человека, как Селиванов, были враги. Хотя всякое случается…

— Скажите, Осип… Мне можно вас так называть?

— Да, конечно!

— Скажите, Осип, как вы думаете, где сейчас может быть ваша жена? — спросил Костров.

— Понятия не имею! Если раньше, два года тому назад, ее можно было найти где-нибудь в радиусе нескольких метров от квартиры Германа, то теперь…

— А что, если она и сейчас там? Вы можете назвать его адрес?

Фима записал адрес в своем блокноте. Лицо его было довольным, как если бы он добыл крайне важные сведения. Хотя я, конечно, не верил, что она вернулась к Герману. Если только она, конечно, не сумасшедшая.

— Она могла бы отправиться к своим родственникам или друзьям?

— Нет-нет, родителей у нее нет, есть какие-то дальние родственники в Бологом, но она с ними не общается.

— А своя квартира у нее есть?

— Да, есть, но она пустила туда квартирантов. Деньги ей переводят на карту. Не думаю, что она поехала к ним, чтобы попросить их освободить квартиру. Во-первых, она не такой человек, чтобы вот так нагрянуть и выгнать людей, причем семейных, с детьми, во-вторых, она же сбежала, не просто ушла, а именно сбежала, то есть ее что-то напугало, она чего-то боится, а потому понимает, что если ее где и станут искать, то по ее собственному адресу. Нет-нет, я просто уверен, что ее там нет. И, честно говоря, примерно в таком же неведении я был два года тому назад, когда искал ее, а потому могу точно сказать — она спряталась в самом неожиданном и неизвестном нам месте. Такой уж она человек.

— Скажите, Туманов, а что бы вы сделали, если бы она вернулась к вам? Приняли бы ее? Ведь у вас уже другая жена…

— Да, я живу с женщиной. Она простая, обыкновенная, знаете, такая женщина-женщина, ласковая, заботливая… Полная противоположность Оле. Просто мне было так трудно, я так тяжело переживал Ольгин уход, что, чтобы не сойти с ума и продолжать работать, я сошелся с ней. Ее родственник лежал в нашем отделении… Я видел, как она ухаживает за ним, потом мы как-то пили вместе чай, ну а потом… Вот так все и случилось. Но мы не женаты, нет. И если бы Ольга вернулась, я бы ее принял.

— А ваша новая дама? — спросил я, почувствовав на своих губах вкус губ его жены, и от этого мне стало жарко. — Как бы она к этому отнеслась?

— Понятия не имею.

— Она в курсе того, где ваша жена? — произнес я, вспоминая голос сожительницы Туманова и ее горячие руки, с видом человека, который не знает о ней вообще ничего. Жена-красавица, обладающая даром любить! «Дурак ты, Туманов, — крутилось в моем мозгу, — от такой женщины отказался, взял бы да и приехал к Селиванову, забрал бы Ольгу…»

— Да, я как-то говорил ей, что у меня была, вернее, есть жена, но я сказал, что она живет с другим. Не стал ей объяснять все подробности. Уж кто-кто, а она бы меня точно не поняла. Не такой она человек.

Это уж точно! Она лживая, подлая и корыстная дрянь. Как хорошо, что мои мысли никто не мог прочитать или услышать. Иначе я стал бы объектом всеобщего презрения.

Больше из Туманова выжимать было нечего. Главное — у нас теперь был адрес этого Германа.

— Мы будем держать вас в курсе, — пообещал ему Костров. — И не вздумайте обращаться в полицию. В доме Селиванова полно ее отпечатков пальцев, и ее, я думаю, ищут.

— Господи, ну как ее угораздило впутаться еще и в это?! — воскликнул в сердцах Осип Туманов, и мне стало его по-человечески жалко. Но не по-мужски.

Когда он шел к своему подъезду, мне показалось, что он стал даже меньше ростом — так придавило его горе. Именно горе, беда — мы с Фимой поняли, что, несмотря ни на что, он все еще продолжает любить свою Олю и страдает из-за невозможности ей помочь или даже хотя бы найти ее.

Остаток вечера мы посвятили поискам Германа. Звонили, стучали в его квартиру, но нам никто не открыл. Вышла соседка, сказала, что Герман в командировке. На этом тема была закрыта.

Была ночь, когда мы заехали к Ефиму в городскую квартиру, где его жена, прелестная женщина по имени Елена, накормила нас ужином. Я смотрел на них двоих, и сердце мое радовалось за Фиму. Да, я своими собственными глазами увидел счастье, но что поделать, если оно меня обошло стороной?…

Начались звонки, Фима, удалившись в свой кабинет, с кем-то долго о чем-то беседовал. Когда он вышел, лицо его выражало тревогу и озабоченность. Я понял, что у него появилась информация по интересующему нас делу.

Все как мы и предполагали. Эксперты сработали быстро, произведя обыск в моем доме (я лично воспринял этот факт как изнасилование, осквернение моего жилища!) и обнаружив следы Ольги, они сравнили их с отпечатками в доме Селиванова. Получалось, что у нас успел побывать один и тот же человек, что априори связывало меня с убийством Селиванова. Отпечатков пальцев убитой Софьи Винник в доме Селиванова не обнаружено. Все ищут ту, другую женщину, которая, судя по всем признакам, долгое время проживала у доктора, но которую практически никто не видел. И именно ее исчезновение связывают с убийством, так же, как и меня — внезапно исчезнувшего «сценариста» и «хозяина бара». Анализы ДНК, понятное дело, еще не готовы, но и так понятно, что убитая Винник и подруга (или «пленница», «любовница») доктора — разные люди.

Слепок автомобильного протектора в точности совпал со следом моего автомобиля, обнаруженного в моем саду, — кто бы сомневался?

— Тебе надо бы вычислить врагов в своем стане, — сказал Фима, имея в виду моих лесных приятелей. — Но для этого нужно бы встретиться с кем-нибудь из них. Прозондировать, так сказать, почву.

— Ты предлагаешь мне вернуться домой, открыть бар и… Ты это серьезно?

— Обыск закончен, ключи от дома у тебя. Конечно, поедем туда, ты откроешь бар… Позвонишь тем, кому доверяешь, скажешь, что есть разговор. Люди же они, должны понять, что кто-то под тебя копает. Уверен: они сейчас, зная об обыске, от любопытства сгорают. Пусть придут, а я послушаю, о чем они будут говорить.

Предложение казалось мне рискованным, опасным. С другой стороны, действительно надо было послушать мнение моих друзей. Да, безусловно, я рисковал, но доверял Фиме, понимал, что бездействовать в моем положении было тоже нельзя, когда вокруг меня все складывалось таким образом. Может, кто-то что-то видел, знает, слышал.

И мы поехали ко мне.

Была глубокая ночь, когда я, загнав машину во дворик, с трудом открыл двери своего бара.

— Отмычками открывали, — заметил мимоходом Фима. — Хорошо, что после этого ты вообще свой ключ вставил. Интересно, кого взяли понятыми?