Анна Данилова - Любовь насмерть

И тут она повернулась почему-то ко мне:

— Марк, но здесь не надо быть следователем, чтобы понять, что эти две смерти как-то связаны!

— Безусловно, — кивнул Ракитин, а Фима принялся нервно размазывать майонез по тарелке. — А еще все это связано с вами, Марк, как ни крути. Думаю, что нам надо бы еще раз поднять дело о смерти первой Сони Винник, невесты вашего сына, другими словами — допросить его. Может, он знает что-нибудь о существовании родной сестры своей невесты.

— Да при чем здесь мой сын? — возмутился я. — Ну и что, что у нее была сестра? Гришу-то зачем тревожить? К тому же я буквально сегодня с ним встречался и спрашивал его об этом. Он ровным счетом ничего не знает. Он у меня мальчик впечатлительный, ранимый, эмоциональный, и вы бы знали, как трудно ему было забыть свою Соню и начать новую жизнь с другой девушкой, с которой он сейчас счастлив. Прошу вас, не надо никаких допросов, вы же можете травмировать его этими воспоминаниями.

— Но это моя работа! — вскипел Ракитин.

— Убийцу той Сони нашли, вы же знаете, это сторож соседней турбазы. Надеюсь, он еще сидит?

— Да, сидит, мы проверяли.

— Говорю же — в деле поставлена точка!

Я видел, что Ракитин колеблется.

— Валя, он вот только-только помирился с сыном после развода с матерью… Оставь ты в покое его мальчишку.

— Марк, вы разговаривали со своим сыном об убийстве второй Софьи Винник?

— Да, буквально сегодня днем! Я ж должен был как-то действовать, чтобы во всем разобраться. Обнесли меня красными флажками…

Ольга вдруг положила свою руку на мою и слабо улыбнулась. Должно быть, представила меня, красные флажки… Я сжал ее руку.

— И что он вам ответил? Он был знаком со второй Соней, с ее сестрой?

— Да он понятия не имеет, что у его Сони была сестра. Я просто спросил, был ли он знаком с другой Соней, так он так на меня посмотрел… Мне даже стыдно стало за свой вопрос.

— Вопрос как вопрос, — пробормотал Ракитин, что-то строча в своем блокноте.

— Что с Зоей? — расхрабрившись, повторила звучавший ранее вопрос, адресованный Ракитину, Оля. — Сердце?

Я вдруг понял, почему она вообще решила раскрыться Ракитину — наверняка подслушивала наш разговор и услышала о предполагаемом сердечном приступе натурщицы.

— Да. Вы ее так напугали своим появлением, что у нее сердце разорвалось… предположительно, — ответил ей Ракитин. — А теперь, Ольга, расскажите мне подробнее историю вашего исчезновения, причину, по которой вы проживали у доктора Селиванова целых два года, прячась.

— Так я же вроде бы все рассказала, — растерялась она.

— Подробнее. И хотелось бы это сделать не здесь.

Он был прав. Конечно, свою историю она имела право рассказывать без свидетелей. Мы с Фимой переглянулись — мы поняли, зачем эта беседа могла понадобиться Ракитину: возможно, он надеялся с помощью Ольги больше узнать об обитателях лесного поселка, то есть вычислить моего врага. Ведь наверняка Селиванов рассказывал ей что-то из их жизни, все они, живущие по соседству, обращались к доктору, и эти визиты не всегда носили официальный характер. Возможно, Ольга знала о ком-то из них гораздо больше, чем даже я, человек, держащий бар!

Когда они поднялись наверх, Фима шепнул мне:

— Все-таки Селиванов был твоим соседом, думаю, Валентин хочет узнать больше и о тебе…

Позвонил эксперт, сказал, что в моей машине не выявлено ни одного чужого следа — все отпечатки пальцев на руле, панели и прочих местах соответствуют моим.

— Убийца действовал в перчатках, Марк, — сказал Фима после разговора с экспертом. — И машину заводили оригинальным ключом.

— Значит, это никакие не дети…

— Ты должен вычислить его, Марк. Этот человек пробрался в твой дом, взял ключи от твоей машины, вывел ее незаметно для тебя из гаража, прокатился на ней, засветившись везде, где только можно. Но главное, он убил девушку с доктором — и все это, возможно, для того, чтобы подставить тебя.

— Постой, ты хочешь сказать, что и девушку, Винник, убили только ради того, чтобы подставить меня? Не слишком ли сложный план для тех, кто задумал упечь меня за решетку? Убить двух ни в чем не повинных людей, один из которых вообще был моим другом, чтобы наказать меня за какие-то мои грехи? Чтобы избавиться от меня? Но тогда не проще было бы убить меня ? А, Фима, ты не находишь? Мертвый человек — не враг. Ты только представь себе, как рисковал этот убийца, когда стрелял в девушку в нашем поселке, на лесной дороге, причем не так далеко от дома доктора Селиванова! Зачем? Если его целью было убийство девушки, то он мог сделать это подальше от жилых домов, где-нибудь в настоящем лесу или просто на дороге, да мало ли таких мест…

Но произнося это, я вдруг усмехнулся про себя: сколько раз я, сочиняя сценарий криминального сериала, задумывался над тем, где и как лучше совершить убийство! Словно я сам собирался кого-то пристрелить, удушить, отравить. Да, это в книгах да в кино все кажется таким простым, а на самом деле, как мне кажется, настоящий преступник, планируя убийство, крепко задумывается над тем, как его совершить, чтобы не попасться и чтобы никто его не вычислил. Убивая девушку в нашем лесу, он, безусловно, демонстрировал свою глупость. Другое дело, что убийство это не планировалось заранее и было совершено непреднамеренно, случайно или под воздействием сильных эмоций, а доктор просто оказался свидетелем… Но как тогда связать его с угоном моего автомобиля?

— А что твой эксперт сказал о следах, оставленных, скажем, девушкой? Ну, может, волос или нитка, пуговица, не знаю…

— Чтобы провести такую экспертизу, надо договариваться с Ракитиным, чтобы он позволил взять для сравнения биоматериал Софьи Винник. Мы же так и не знаем, каким образом девушка оказалась в вашем лесу. Сама ли пришла или ее привезли на твоей машине. Или вообще на другой машине! Может, она гостила у кого-то из твоих приятелей, потом вышла из коттеджа — одна или с кем-то, может, имела место сцена ревности… Я вообще не удивлюсь, если в конечном счете выяснится, что Винник была убита одним из твоих соседей, который испугавшись, впопыхах и с отчаяния решил подставить тебя. Слушай, Марк, ну и угораздило же тебя вляпаться так крепко!

— Да ему достаточно было просто убежать, и все! — разозлился я на Кострова. — И никуда я не вляпался! А ты бы, интересно, как поступил, если бы к тебе ночью постучалась девушка, вся в крови? Не открыл бы дверь? А? Чего молчишь-то? Сделал из меня какого-то идиота, я не знаю, монстра, чудовище! Ты чего теперь молчишь? Так открыл бы ей дверь или нет? Оставил бы за дверью? Умирать? А если она была жертва, ранена? Ты бы не оказал ей помощь?

— Я бы вызвал полицию, — неуверенно пробормотал Костров. — Хотя нет… Ты прав, я, скорее всего, привез бы ее к себе сюда, а уж потом начал бы действовать.