Анна Данилова - Любовь насмерть

— Разумеется! Телефон — это источник ценной информации. Там — все ее звонки, и входящие, и исходящие. Понятное дело, его забрал убийца.

— Но завтра, я думаю, у Ракитина на столе уже будет список ее звонков, телефон-то был зарегистрирован на ее имя.

— Да понятно все! — отмахнулась от него увлеченная своими фантазиями Ольга. — Короче. Студент позвонил ей, сказал, что нашел ее, что хочет поговорить, возможно, он был пьян… Словом, он сделал что-то такое, чтобы она вышла из дома, увлек ее на эту аллею, может, и пытался поговорить, да только разговора не получилось. Он выхватил приготовленный заранее пистолет и застрелил ее. На ее крики и шум выбежал Макс, побежал на голоса, и его тоже убили. Студент бросился бежать к машине, которую оставил где-то неподалеку, сел и уехал. Я выбежала и, увидев мертвого Макса и девушку, испугалась и побежала к тебе, Марк. Я же понимала, что если меня найдут, то замучают допросами, и доказывай потом, что ты — не верблюд!

Я слушал ее и поражался тому, как она, эта еще недавно вялая и нежная, с растерянным взглядом, прекрасная девушка-эльф оживает, как загораются ее глаза, как она наконец возвращается к жизни! Здоровый авантюризм, как вирус, проник в нашу кровь, и мы, еще сами толком не зная, чем может для нас всех закончиться это ночное пиршество, забив машину алкоголем и закусками, помчались в лес, я открыл бар, и мы все втроем принялись готовиться к приходу гостей. А в том, что придут все мои завсегдатаи, я просто не сомневался. Кому неинтересно увидеть старого приятеля-бармена, который еще недавно раздражал всех своим благополучием и отсутствием проблем, а сейчас стал чуть ли не главным действующим лицом разыгравшейся у них на глазах криминальной драмы, по сути, главным подозреваемым?! Все знали об обыске в моем доме. Не подозревали они только о том, что, помимо возможности лицезреть меня, их ждет сюрприз — чудесная незнакомка, которую кто-нибудь из них, возможно, и видел мельком в доме доктора Селиванова. Вот будет им о чем поговорить, посплетничать, строить предположения, выдвигать версии! Алкоголь сделает свое черное (а может, и светлое) дело, развяжет им всем языки.

В случае же, если кто-то не придет ко мне, то сработает метод исключения, и мы поймем, кто не пожелал прийти, и уж потом будем решать — кто и почему. Больные и трезвенники (а их было всего-то двое, поэт Костя Пенев с больным желудком да акварелист Алекс Абрамов, с трудом восстановившийся после инсульта) притащатся, я был уверен, и если не будут пить самогон, водку и прочие крепкие напитки, то уж точно закажут безалкогольное пиво и закуску. Для них важным будет общество, разговоры, которые хотя бы частично смогут удовлетворить их любопытство. Если же не придут здоровые, вообще способные передвигаться в пространстве товарищи, вот они-то нас и заинтересуют в первую очередь. Может, как раз среди них и затесалась опасная гнида, решившая подставить меня, или же просто трусливое ничтожество, не желающее давать важные для дела свидетельские показания, чтобы не осложнять себе жизнь.

Я позвонил Саше Коневскому, сказал, что хочу расслабиться, пригласить всех, оттянуться на славу.

— Старик, ты вернулся! Как я рад!!! Нисколько в тебе не сомневался! Я мигом!

С его помощью мы собрали всех! Вообще всех, что удивило и порадовало меня несказанно! Должно быть, поэтому первая рюмка водки, которая пролилась в мое горло как лекарство от всех моих волнений, чуть не сшибла меня с ног. Правда, это чувство какого-то ненормального ликования и радости длилось буквально несколько минут.

В бар набилось столько моих товарищей и знакомых, что между столами негде было протолкнуться, и Ольга, бросая на меня нежные и в то же самое время заговорщические веселые взгляды, с трудом протискивалась между стульями, разнося на подносе тяжелые кружки с пивом и закуску. Просто заправская официантка! Понятное дело, что курили — курить было позволено всем! Поэтому вскоре под потолком, украшенным по периметру деревянными темными полками, заставленными старинными фонарями да немецкими расписными пивными кружками, зависло сизое облако густого табачного дыма.

— Марк, — Илья Занозов был еще трезв и способен удержать стакан с самогоном, — ты не представляешь, как мы все рады тебя видеть! Так, мужики?

Он обвел счастливым взглядом всю притихшую по поводу его речи компанию, и толпа заревела хором: «Так!» — зазвенели стаканы и кружки. Слышались обрывки разговоров, успевших завязаться за столами: «Обыск… мать их… нашли кого обыскивать!», «Ну все, Марк вернулся, слава тебе господи!», «Да никто не поверил в то, что это он Макса… Бред сивой кобылы!»…

Я, обеспечив всех выпивкой, подсел к самому большому столу, готовый ответить на все вопросы моих приятелей. К нам подтянулись и остальные. И хотя мужские взгляды время от времени все же скользили по изящной фигурке Ольги, по-хозяйски звенящей посудой за барной стойкой, все равно всем было интересно и кто такая Ольга (предварительно заручившись ее согласием, я рассказал всю правду, тем более что в ней не было ничего криминального) и каким образом я попал под подозрение следователя.

— Твою машину угнали? В тот же вечер? Мать твою! Ну, это точно кто-то из наших. Это же надо знать, где находится твой гараж, а главное, что ты ночами слушаешь музыку! Наши все точно об этом знают!

— Как не знать, когда придешь, бывало, за водкой после закрытия, и хрен достучишься-дозвонишься до тебя. И видно в окно, что ты в баре, свет горит, ты подметаешь или еще что, а музыка орет так, что так и хочется кирпичом в окно зарядить, чтобы ты услышал нас наконец!

— Нет, и, главное, машину вернули на место! Все чин-чином! Значит, точно чтобы попала в объектив камеры! Кому-то, старик, ты крепко насолил.

— Да это московские, я всех наших знаю, никто бы так не поступил с тобой.

— Марк — респект и уважуха! За тебя, Марк!

— А это кто?

— Да это подружка Макса, непонятно, правда, чего он ее прятал. Кристальной души человек был, светлая ему память…

— Говорят, Зойка сильно по Максу убивалась, ночью пролезла к нему в дом, ну ты помнишь, она тогда еще литр на грудь приняла, думаю, привидение увидела, вот и случился инфаркт…

— А может, Макс жив?

— Ты идиот, что ли?!

— Да просто она любила его по-настоящему, пришла к нему, все вспомнила, женское сердце — не камень, вот и не выдержало…

— Пусть ей земля будет пухом!

— А та девица точно не из наших, следователь же всем тогда показывал ее фото — никто ее не знает.

— А может, врут. Молодая, красивая, может, из ревности пристрелили… Привезли в глухое место, может, и не знали, что здесь в лесу люди живут, и убили…

— Точно, московские приезжали…

— А ты откуда знаешь?