Ольга Чайковская - Болотные огни [Роман]

— Что же, выходит, — продолжал Берестов, — выходит, что поселок за бандитов горой… Постой, знаю, все знаю, но посуди сам: к нам сюда, если не считать одного человека, никто до сих пор не обращался. Кого, ни спросишь — ничего не видали, ничего не слыхали. Мальчонку убили при всем честном народе, а свидетеля ни одного не нашлось. Васильков! Милиционер! Он напуган так, что ни одной улики представить не может, ни одной фамилии назвать не решается. «Неизвестный скрылся» — и всё.

Он свернул козью ножку, закурил и опять взглянул в окно.

— А народу у нас мало, городишко, сам знаешь, небольшой, фабрика ткацкая, одни женщины, а наше дело не женское. А хуже всего… Ну да ладно.

Борис с почтением и страхом слушал речи начальника, ему и в голову не приходило, что значит это «хуже всего». «А хуже всего, — думал Берестов, — что я такой же начальник розыска, как и ты, и дело это знаю немногим лучше тебя». Однако Борис, разумеется, не умел читать чужие мысли.

— Вот вы сказали про поселок, — неуверенно начал он, — так ведь у нас все в одиночку живут, даже комсомольской организации нет…

— А вы что же смотрите… — начал было Берестов, но тут же вскочил и подошел к окну. — Приехали, — желчно сказал он.

Во двор въезжала еще одна подвода, с которой бойко соскочил милиционер Васильков.

«Уж не покойника ли опять?» — с беспокойством подумал Борис.

Нет, Васильков с возницей волокли в дом какой- то столб. Они прогромыхали им по лестнице и, зацепив за наличник, ввалились в комнату. Здесь они стали, держа столб перед собой и всем своим видом показывая, что ждут эффекта необыкновенного.

Это был толстый свежеотесанный столб, нижний конец которого был темен и влажен — его, очевидно, только что вытащили из земли; к верхнему же был прибит кусок фанеры с надписью, сделанной красной и черной краской.

После одиннадцати часов вечера проход по дороге воспрещен.

За нарушение — Смерть.

значилось на фанере.

— Левка, — проговорил Берестов.

В это время в комнату вошел высокий красивый человек. Он молча остановился у столба, глубоко, чуть не по локти засунул руки в карманы и стал читать. Читал он очень долго, словно был не в ладах с грамотой.

— Шутники, — сказал он наконец.

Он глянул на Берестова горячим взглядом, странно не вязавшимся с ленивыми движениями его большого тела. Борис сразу догадался, кто это такой. «Так вот он, гроза бандитов, Павел Водовозов».

— Зачем же вы столб-то волокли? — спросил Водовозов у милиционера.

— Вещественное доказательство, — лихо ответил тот.

В комнате стали появляться всё новые и новые лица — сотрудники розыска и милиции заходили посмотреть на диковинный столб. Среди них была женщина.

Она была в гимнастерке, сапогах и мужской кепке. Щурясь и скалясь от едкого дыма папироски, которую зажала в зубах, она стояла и слушала, что говорит ей какой-то паренек, а потом произнесла очень громко и отчеканивая слова:

— Полагаю, что мы, в Петророзыске, этого бы не допустили. Думаю, что так.

«От этой пощады не жди», — подумал Борис и стал искать глазами Водовозова. Тот стоял, окруженный толпой сотрудников, и рассказывал что-то веселое — во всяком случае, его рассказу все смеялись. Лицо его в этот миг было простым и мальчишеским.

— Ну, коли мы в сборе, садитесь, товарищи, — сказал Берестов, и все стали рассаживаться на столы, на стулья, на подоконники — кто куда.

Это начиналось совещание.

— У нас на повестке дня два основных вопроса, — начал Берестов. — Банда Сычова — это раз. Поселковое дело — это два.

— Вы забыли еще одно главное, — как бы невзначай бросил сидевший на подоконнике паренек, тот самый, что привез во двор бидоны. Борис удивился и позавидовал свободе, с которой он себя держал.

— Ладно, ладно, — ответил Берестов, видно прекрасно понимавший, о чем идет речь, — на фабрике уже уплатили — значит, и нам скоро заплатят.

— Так три же месяца.

Речь шла о жаловании, которое в те времена нередко задерживалось месяцами.

— Вы как хотите, — продолжал паренек, поеживаясь и постреливая глазами на присутствующих, — а я без жалования скоро разложусь. Акурат попаду в когтистые лапы нэпа.

Все заулыбались (только женщина вскинула брови, а потом прищурилась).

— Я т-те разложусь, — также улыбаясь, сказал Берестов, — шефскую муку получил? Махорку получил? Ну и не ори. Итак — дело Сычова.

Встал Водовозов. Он просил подождать несколько дней: вожаки кулацкой банды перессорились, перестрелялись и смертельно надоели местному населению — даже тем, кто их раньше поддерживал.

— Словом, — сказал Водовозов, — через неделю, самое большее — десять дней, доставлю вам Сычова не живого, так мертвого.

Никто, казалось, не удивился уверенности Водовозова, все перешли к дальнейшим делам, словно судьба Сычова была уже решена.

Неожиданно слово взяла женщина в кепке.

— Я хочу сказать о нарследах, — начала она и долго потом говорила о том, что народные следователи работают не так, как нужно, часто произнося при этом «Петророзыск, Петрогубсуд».

К ее речи отнеслись как-то странно: выслушали в молчании и сейчас же перешли к другим делам. Никто не стал обсуждать работу нарследов, никого не заинтересовал Петрогубсуд.

— Итак, поселок, — сказал Берестов, как только она кончила, — сейчас все силы на поселок. Как вы знаете, в поселке произошло убийство, один тяжело ранен, бесчисленные грабежи. Надо думать, там обосновалась банда. Подозрения падают на двоих новоприезжих, остановившихся у некоей тети Паши. Мы навели о них справки — что же, оба демобилизованы из армии и работают у нас в городе в ремонтных мастерских. Работают не очень хорошо, но и ничего плохого за ними не замечено. Теперь — сегодняшний столб. Никак пока не соображу, зачем он им понадобился..

— Жителей пугают, — предположил белокурый паренек.

— Да они и так уже напугали. Нет, этот столб для нас.

— Дразнят? — спросил Водовозов.

— Может, и так. А может, и еще какие дели. Словом, все силы сейчас на поселок. Васильков, я прошу тебя разузнать, откуда они взяли столб. Рябчиков, — обратился он к белокурому пареньку, — займись домом этой самой тети Паши (парень откозырял, не вставая с подоконника). Ты, Павел (это к Водовозову), как только освободишься от Сычова, пойдешь в засаду на дорогу. Пока всё.

— Постойте, товарищи, так нельзя, — вмешалась женщина в кепке, — у нас есть еще один вопрос — это кружк и. Есть решение организовать кружок «Безбожник» и всем коллективом вступить в общество «Друг детей».

— Да, товарищи, — устало промолвил Берестов, — записывайтесь в кружки.

Никто теперь в поселке не сомневался, что парни, поселившиеся у тети Паши, из Левкиной банды. Не верила этому одна только Милка Ведерникова.