Дарья Кожевникова - Охота на лесную нимфу

И он заткнулся. Сверлил Женьку взглядом до тех пор, пока его не закатили на носилках в машину, но больше не сказал ни слова.

Сразу после того, как мужика увезли, Женька снова вернулась в лес, к скрывающейся там реке. Забравшись на низко склонившееся над водой дерево, она долго отмывалась — мыла лицо и руки, застирывала от крови одежду, заодно стараясь прийти по мере возможности в себя, прежде чем возвращаться домой. И никак не могла отделаться от запаха. Но в тот раз это был не запах крови, запомнившийся Женьке гораздо позже, а зловоние потного тела, смешанное с перегаром.

Больше Женька никогда не видела того мужика, только позвонила на следующий день в больницу, узнать, как он себя чувствует — ей хотелось быть уверенной в том, что она не является виновницей чьей-то гибели. Но навсегда осталось в памяти ощущение хлынувшей на руки крови, а еще — осознание совершенного преступления, при мысли о котором у Женьки до сих пор сжималось внутри, как опаленный огнем цветок.

Остановившись у ворот, Женька в последний раз оглянулась на озеро. Дышала она часто, и сердце колотилось сильнее обычного, но причина была совсем не в быстрой ходьбе, а в воспоминаниях как о сегодняшнем дне, так и о делах давно минувших. Женька была вынуждена словно бы пережить все заново, весь ужас тех леденящих минут. И снова слышала глухой звук нанесенного сегодня удара. Глядя на далекое бледное зарево над холмом, она спрашивала себя, нашли ли уже того мужика, очнулся ли он и все ли с ним в порядке. В этот раз она не могла позвонить в больницу, чтобы узнать о его состоянии, и ей оставалось только надеяться, что все обойдется.

Женька так и не узнала, насколько серьезными были последствия устроенного ею пожара, но затишье на вырубке длилось после этого целых шесть дней. И если бы ее не преследовало воспоминание о том, что она вынуждена была ударить человека, Женька была бы абсолютно счастлива в течение этого времени. Покой в лесу и ежедневные свидания с Владом — это было все, о чем она могла мечтать. И даже сознание того, что как то, так и другое недолговечно, не мешало ей упиваться каждым часом своего счастья. Днем она работала и гуляла с собаками, а вечером Влад приезжал за ней и увозил к себе. И каждый такой вечер становился ярким праздником. Влад старался сделать каждое их свидание незабываемым, несмотря на то что Женька ясно давала ему понять: ничто не доставляет ей такую радость, как само его появление, и она счастлива видеть его в каких угодно условиях. Напротив, казалось ей, он тем больше старался для нее, чем меньше она от него ждала. Кроме того, каждый раз он привозил цветы и подарки, порой совсем неожиданные, как, например, снегоуборочная машина, очень не понравившаяся Тяпе, но расчищающая все дорожки раз в пять быстрее, чем Женька со своей традиционной лопатой. А в четверг он привез еще один букет роз, дополнив его мобильным телефоном.

— Вот, — сказал Влад, показывая ей, как обращаться с сенсором. — Это будет твой личный телефон в отличие от того кнопочного барахла, которое у тебя тут валяется. Насчет денег не беспокойся, они на счету всегда будут. — Здесь в памяти всего два номера — мой и Корнея. И если вдруг еще когда-нибудь возникнет ситуация наподобие той, о которой ты мне однажды рассказывала, звони не раздумывая. Ну а кроме того, теперь я смогу хоть иногда общаться с тобой и днем: у этого телефона нормальная связь, которая не будет испытывать мое терпение на прочность. Надеюсь, не сильно тебе надоем?

— С ума сошел! — Женька прижалась к нему. Узнав его ближе, она больше не боялась выказывать ему свои чувства, потому что была теперь уверена, что на самом деле он гораздо человечнее, чем может показаться на первый взгляд. В этом ей помогла увериться и история сенбернара Шарика, которого Влад купил рахитичным щенком на выставке у раздраженных низкой оценкой и срывающих свою досаду на собаке хозяев. И его нежное отношение к таинственной Кристине, которая оказалась его не слишком удачно вышедшей замуж сестрой. И его любовь к детям. Не только к двоим племянникам, но вообще ко всем. Это Женька со всей ясностью поняла, когда он в очередной раз отвозил ее домой.

— Сделаем-ка небольшой крюк, если ты не против, — сказал он, когда неизменная, хотя и далеко не единственная «Тойота» довезла их до ведущей из города развилки. — Здесь недалеко. Днем не успел заехать, а надо было — ведь только дашь небольшое послабление, как сразу вся работа тормозится.

— А что за работа? — поинтересовалась Женька.

— Финансирую строительство нового лыжедрома, — ответил Влад. — Вот и хочу убедиться, что выделенные деньги идут на дело, а не зависли снова где-то на счетах нашей даровитой администрации.

— Лыжедром к весне? — удивилась Женька. — Не поздновато ли?

— Поздновато, но что поделаешь? В этом опоздании — не моя вина. Впрочем, все рассчитано так, что и летом он не будет бездействовать. Будут сделаны беговые дорожки, велосипедные трассы, полоса препятствий и горки для скейтбордистов. По сути, это будет целый спортивный городок. Может, хоть после этого городская мелочь перестанет сбивать прохожих на тротуарах и выкатываться на проезжую часть. А то дух порой захватывает, когда смотришь на их выкрутасы. Так бы вышел и всыпал бы ремня, но ведь их тоже можно понять — им просто больше негде кататься.

— И ты решил построить для них этот свой городок?

— А тебя это как будто удивляет? Да, я решил построить его. Такой, который будет гораздо привлекательнее пыльных и опасных городских улиц. Что в этом такого?

— Ничего, — улыбнулась Женька. А потом решилась спросить: — Скажи, а почему у вас с женой до сих пор нет детей?

— Ну вот, почти приехали, — ответил он, словно и не слышал ее вопроса. И Женька не стала переспрашивать, поскольку поняла: он не хочет говорить на эту тему.

Строящийся лыжедром оказался пока еще лишь разровненным бульдозерами, обширным и достаточно крутым косогором. Влад подъехал к самому краю спуска, так, чтобы автомобильные фары осветили откос.

— Ну, все расчистили, лишние выступы срезали, утрамбовали и выровняли склон, — констатировал он. — А вот внизу… — Он ненадолго отпустил тормоза, дав машине еще немного подъехать к краю, чтобы свет фар достиг самого подножия склона.

— Осторожнее! — не выдержала Женька. — А то как покатимся сейчас вниз, так потом до утра нас не откопают.

— Это нас-то с тобой? — усмехнулся он.

Женька слишком поздно поняла, что не стоило раззадоривать его, сомневаясь в возможностях его единственной такой на весь город красавицы-«Тойоты».

— Не надо! — взмолилась она, заметив в глазах у Влада шальной огонек. Но машина уже устремилась вниз. У Женьки возникло ощущение, что, несмотря на свой вес, тяжелый внедорожник не едет, а летит, едва касаясь земли колесами. Он двигался с огромной скоростью, мягко подскакивая на ухабах и взрезая темноту яркими лучами фар.