Марина Серова - Дочь киллера

– Ни то ни другое. Он довольно спокойно отреагировал на мои слова, как будто бы так и должно было быть. Мне даже показалось, что он кивнул, когда я ему об этом сказал. Владислав Семенович только спросил меня, на самом ли деле это так. Ну, я ему и показал эту «Вольво». Он ничего не сказал, и мы поехали дальше. Приехали к Волынкиным, «Вольво» рядышком припарковалась. Потом сеанс закончился, спустились мы во двор, этой тачки уже нет, зато стоит вишневая «Ауди». Получается, что она заняла место «Вольво», потому что ехала за нами почти до самого поселка. Я даже остановился около супермаркета, типа, сбегать за пачкой сигарет, а сам решил понаблюдать за «Ауди». Подумал, что мне уже мерещиться начало, ну, всякие там хвосты. Оказалось, что нет. Правда, из тачки никто не вылез, просто подождали, когда я снова за руль сяду, и поехали следом. Я уж и на обходную дорогу свернул, есть тут такая, о ней мало кто знает и уж тем более ездит. Считай, единицы. Ну, и вот, «Ауди» эта за нами двинула. Так почти до самого дома и проводила. Почетный эскорт называется, – Владимир невесело усмехнулся.

– Да, а больше вы ни к кому из пациентов не ездили? – задала я вопрос.

– Ездили, – ответил Канареечников, – но пациентами их в прямом смысле не назовешь, хотя когда-то они ими были.

– То есть это бывшие больные, которых лечил Владислав Семенович?

– Да. Дело в том, что в нашем охранном агентстве работает много парней, которые когда-то побывали в «горячих точках». Им в свое время психологическая помощь требовалась, чтобы войти в привычный ритм. Кстати, агентство основал один бывший военный, которого тоже Владислав Семенович лечил. Он долго не мог от войны отойти. И вот, когда у Владислава Семеновича выдается свободное время, мы с ним едем в их офис. Владислав Семенович заранее звонит хозяину этого агентства – зовут его Седлаковский Валентин Михайлович, – а тот обзванивает всех, у кого выходной, и они приходят в офис.

– Владислав Семенович, что же, с каждым из них беседует? – спросила я.

– А как же? Как же не беседовать? – удивился Владимир. – В этом и заключается работа психотерапевта, а для Владислава Семеновича разговор является самым главным в лечении, главнее всяких лекарств.

– Вы долго пробыли в офисе? – спросила я.

– Долго, почти до самого вечера, – ответил Канареечников.

– А когда вы ездили в агентство, за вами слежка велась?

– Нет, вот тогда хвоста точно не было.

– Владимир, надо будет поехать в отделение, чтобы с ваших слов составить фоторобот этого Кости, – сказала я.

– А зачем фоторобот? Я могу нарисовать его, – ответил Канареечников.

– Да? Вы умеете рисовать?

– Умею. Мне всегда нравилось это дело, а потом я поступил в художественную школу. Говорят, что у меня неплохо получается, особенно шаржи.

– Ну что же. Давайте попробуем, – кивнула я. – Только, пожалуйста, без шаржирования, – предупредила, – дело серьезное, и необходимо, чтобы рисунок получился как можно более достоверным.

– Разве ж я не понимаю? Нарисую как портрет, – пообещал Канареечников.

– Тогда давайте пойдем в коттедж, – предложила я.

Мы вышли из гаража и направились в дом. Там, в кабинете Перегудникова, Владимир взял лист бумаги и начал рисовать. Рисунок получился четким, особенно глаза, которые, по словам Канареечникова, у этого Кости были глубоко посажены.

– Ну что же, – сказала я, взяв в руки листок, – теперь нужно размножить и объявить в розыск. Но этим уже займутся в отделении. Спасибо вам, Владимир.

В это время за дверями кабинета послышались голоса, два женских и один детский. Я уловила слова: «да, она здесь», «вот ведь чертенок», «бабушка, ну ты вечно». Дверь в кабинет открылась, и на пороге я увидела Тамару Семеновну, Капитолину Николаевну и высокого нескладного подростка лет тринадцати. Мальчишка чуть не плакал, а Капитолина Николаевна, грозно глядя на него, проговорила:

– Ишь, чего удумал! Курить тайком уже начал! Я тебе покажу!

– Бабуль, ну чего ты, – заныл подросток.

– Не хнычь, о сигаретах разговор еще впереди, – строго прикрикнула на него Шерстобитова. – Ты расскажи, кого ты видел вчера рано утром на участке сектантов. Видите ли, Евгения, мой драгоценный внук решил тайком покурить и вышел из дома ни свет ни заря, а там… Давай, рассказывай все как было, все, что ты видел, – приказала она внуку.

– Ну, а чё я видел, – шмыгнул носом мальчик и замолчал.

– Подожди, – сказала я, – тебя как зовут?

– Алексей, – ответил внук Капитолины Николаевны и снова шмыгнул.

– Леша, ты уже, наверное, знаешь, что на вашего соседа Владислава Семеновича вчера утром было совершено нападение?

Он молча кивнул.

– Так вот, – продолжила я, – для следствия очень важны все подробности того, что происходило вокруг дома Владислава Семеновича. Так что ты, пожалуйста, вспомни все, что видел, и расскажи.

– Ну, а чё вспоминать-то? – недоуменно спросил Алексей. – Я и так все помню, вчера ж все было. Ну так вот, вышел я из дома, достал сигареты и закурил.

Капитолина Николаевна при этих словах страдальчески вздохнула.

– Ну, чё ты, баб, опять? У нас в классе все пацаны курят, а я, что ли, белая ворона, да?

– Алексей, не отвлекайся, – прикрикнула я на него, – рассказывай, что видел.

– Ну так вот, вышел я, закурил, смотрю, по улице дяденька идет.

– Что за дяденька? Ты его знаешь? Раньше когда-нибудь видел? – стала спрашивать я.

– Не-а, не видел раньше и не знаю, – ответил Алексей. – Ну вот, идет он, по сторонам оглядывается. А потом зашел на участок, где живут сектанты, там он надел на себя черную куртку, на одежду, которую носит охрана.

– Охрана? – переспросила я. – Ты уверен, что в такой форме ходят охранники?

– Так на спине у них написано: «Охранное агентство „Илья Муромец“»! Я ж умею читать!

Я вопросительно взглянула на Владимира и Капитолину Николаевну.

– Да, наш поселок охраняет это самое агентство, «Илья Муромец», – подтвердил Канареечников, – все правильно.

– Леша, а как выглядел этот мужчина? – спросила я.

– Ну как… Высокий такой, выше меня, сильный, мускулистый, что еще…

– Цвет волос запомнил?

– Волосы у него светлые, – ответил мальчик. – Да вот же он! – воскликнул Алексей и кивнул на лист бумаги, на котором Владимир нарисовал Костю.

– Ты уверен, что это он? – почти в один голос вскричали мы с Владимиром.

– Ну да, уверен. А чё? У него еще глаза были такие… глубокие, как будто их вдавили внутрь.

– Ладно, что потом делал этот… охранник? – спросила я.

– А ничего, черную куртку он сложил в пакет, снова вернулся на дорогу и пошел к их будке, ну, где они обычно сидят, – ответил Алексей.

– Хорошо, спасибо тебе, – сказала я. – Да, а он тебя не видел?

– Не-а, я за деревом стоял, там густые ветки, ничего не разглядеть.