Ольга Чайковская - Болотные огни

- Что это за человек, который приходил к вам в тот вечер?

- Это Михаил Петрович что-то перепутал или не расслышал. Речь шла о людях, которые приходили к инженеру.

- Что вы скажете на это, Нестеров?

- Может быть.

Итак, все опять расплывалось. Правда, уклончивые ответы Нестерова и его прямые намеки сгустили тень подозрения, падавшую на Левку, однако доказать они ничего не могли, да и явно не были на это рассчитаны.

«И все-таки не зря мальчишки его добывали,- подумал Берестов. - Хоть он и крутил порядком, но все-таки многое сказал. А главное, на нем, как на тормозах, процесс съехал к исходному положению, когда никто ничего опять не понимает. Хотя после речи Морковина дело обстоит хуже, чем вначале».

В розыске Денис Петрович отдал поспешные распоряжения Борису:

- Позвони в губрозыск, спроси, выехала ли Хозяйка, пусть доставят с темнотой по известному им адресу. Остаешься сегодня за главного -меня в эту ночь в городе не будет. Теперь слушай: очень многое зависит от того, сможем ли мы удержать Левку в городе всю сегодняшнюю ночь. Нужно приложить все силы, но удержать его. Понимаешь? Конечно, для этого дела нужен был бы Водовозов, не меньше, потому что, сам знаешь, Левка зверь опасный. Но Водовозов лежит в бреду - придется тебе. Даже Рябы тебе я дать не могу, он пойдет сегодня со мной, возьмешь Костю, милиционеров, комсомольцев. Всё. До свидания. Будь осторожен.

Только сейчас Борис заметил, что сапоги Берестова облеплены каменными комьями грязи. Берестов перехватил его взгляд.

- А, это еще со вчерашнего, - сказал он и ушел.

Во дворе розыска Ряба прощался с какой-то девушкой.

- Ну ничего, все будет в порядке, - сказал он и пошел в розыск.

Девушка, опустив голову, стояла у забора. Ряба вернулся:

- Эй, все будет в порядке. Слышишь? Не волнуйся.

Девушка повернулась и, не говоря ни слова, побежала прочь. Это была Нюрка.

Борису было некогда особенно раздумывать над тем, что собирается делать Берестов и почему Ряба так трогательно прощается с Нюркой. В его распоряжение должны были дать двух милиционеров, а Костя собирался привести из укома четверых комсомольцев. Борис сел «разрабатывать план действий».

По правде говоря, плана у него не было, и он смертельно боялся упустить Левку в эту ночь.

Ну каким образом можно его задержать? Устроить пьяную драку, арестовать и привести в розыск? Левка сейчас ни на какой скандал не пойдет, будет избегать любого конфликта, а если он возникнет, постарается исчезнуть. Это будет ему не так уж и трудно - его окружают вооруженные парни.

Расположение сил противника таково: Левка сейчас сидит у «мамы», парни в титовской чайной (все, кроме Карпова, которого по-прежнему нигде не видно). Однако в любую минуту положение может, конечно, измениться: и Левка может уйти, и парни могут прийти к нему домой, что сильно затруднит все дело. Следовательно, действовать нужно немедленно- это единственное, что ему вполне ясно. А как-вот это уже совершенно не ясно.

Мама смотрела на Левку широко раскрытыми глазами.

- Я это на всякий случай, - говорил Левка,- поскольку момент острый, нужно приготовить отступление. Нужно, чтобы, в случае чего, ты смогла бы взять деньги и прочее. Прочее, конечно, много важнее. Сегодня я сам буду там с ребятами. Через часок я выйду, они ждут меня у Титова. Сегодня во что бы то ни стало мне нужно быть там. Вся эта беготня последнего времени…

- У нашего дома все время кто-то ходит, - сказала мама.

- Ну конечно, ходит, - усмехнувшись, ответил Левка. - Неужели ты еще не привыкла к тому, что около нашего дома все время ходят мальчики из розыска. Ходят, щелкают зубами, а ухватить не могут.

Левка встал и слегка потянулся.

- Опасных разговоров кругом много, - продолжал он, - а пробоины в нашем корпусе как будто пока нет.

- Не знаю, - сказала мама. - Этот кавалерист…

- Ну и что же - кавалерист? Что ж, в сущности, противопоставил нашей стройной системе доказательств и неопровержимых улик? Нет, пока идет только борьба нервов, а нервы у нас, слава богу, крепкие.

- Кто-то ходит, - сказала мама.

- И даже стучит в дверь, - ответил Левка и пошел открывать. - Странный гость, - сказал он,- входите. Как ты думаешь, мама, кто осчастливил нас своим присутствием? Познакомься, работник местного розыска Борис Федоров. Простите, не знаю отчества.

- Да зачем отчество, - серьезно и смущенно ответил Борис.

Мама застыла в надменном молчании и напоминала сейчас каменное надгробие древней восточной царицы. Одни только серьги, качаясь, выдавали в ней жизнь.

- Здравствуйте, - робко сказал ей Борис, озираясь, куда бы сесть, хотя мама не ответила на его приветствие и никто садиться его не приглашал.

И все-таки он сел на кончик стула, не спуская глаз с мамы, которая не обращала на него ни малейшего внимания. Пауза продолжалась бесконечно долго, становясь неприличной, что, видно, очень развлекало Левку.

- Как сегодня погода? - насмешливо спросил он наконец. - Дождик вас не намочил ли?

Борис ответил не сразу - он не мог оторвать глаз от мамы и маминых серег.

- Да, - сказал он, - то есть нет… погода… нет, не намочил, - и сам рассмеялся.

- Так, - отметил Левка.

- Вы извините, конечно, - продолжал Борис,- только я таких до сих пор не видал никогда. Это, наверно, старинные, еще царские какие-нибудь.

- Мама, - сказал Левка, - ты пользуешься успехом.

Мамины серьги действительно были хороши, огромные, сплетенные из камней и серебра, они дрожали и переливались. Мама повернула голову.

- Царские? - спросила она.

- Ну да, - робко повторил Борис, - наверное, какая-нибудь царица их носила.

Тут только Борис заметил, что серьги дрожат еще и потому, что у мамы еле заметно трясется голова.

Года два назад нечего было и думать о том, чтобы выйти на улицу в таких украшениях, но теперь, когда благодаря нэпу стали появляться роскошные дамы в брильянтах и мужчины в мехах, серьги стали вполне допустимы.

Мама взглянула на сына долгим взглядом, тот ответил ей не менее значительным.

- Охотно верю, - неожиданно быстро повернувшись к Борису, сказала мама, - что вы таких не видали.

- А знаете, видал! У нас в городе года четыре назад клад нашли, - наверно, это Зубкова, богачка такая была…

Борис все более оживлялся, застенчивость его стала проходить, с азартом рассказывал он о богатствах богачки Зубковой.

- Но таких, как ваши, там, конечно, не было,- закончил он.

- Полагаю, - усмехнулась мама. - Эти серьги из рода в род переходили в семье Шереметевых.

Борис широко открыл глаза. «Шереметевы! Вот это да!» - говорил его вид.

- Вы удостоили нас визитом для того, чтобы говорить о серьгах? - спросил Левка, смотря на него в упор. - Или о графах Шереметевых?

- Нет, - глядя на него значительно, ответил Борис,- мне нужно с вами поговорить, но… наедине.