Евгений Анфимов - Расследование ведет майор Анискин

— Непростое время, — сочувственно вздохнул Анискин. — А дальше что?

— Ну дык, это… позвонил я по «02». Мне сказали никуда не уходить. Потом участковый подъехал. Вот мы вас ждали-ждали, а потом я попросился домой подняться — очень уж зябко. Только чайник поставил — тут и вы пришли.

— Мне все ясно, гражданин Хитрецов, — захлопнул папочку Анискин. — Вы задержаны по подозрению в убийстве гражданина Бородкина. Попрошу спуститься с нами в комфортабельный лимузин типа «УАЗ» и со всеми удобствами доехать до отдела милиции.

…Вскоре Хитрецов повинился в том, что в ту ночь выпил с Бородкиным две бутылки «ссоры». А дальше произошло «типично русское убийство»: пьяная ссора на пустом месте, два удара ножом. Затем Хитрецов отнес труп и сбросил его в мусорный бак, но, опасаясь, что подозрения падут на него, сам вызвал милицию.

Почему же Анискин не поверил Хитрецову?

Младший лейтенант Антон Булкин был отъявленным шутником. Фантазия у него была будь здоров — парень постоянно разыгрывал коллег, и все сотрудники отдела уже хотя бы по разу попадались на его удочку. Все, — кроме Анискина, которого провести было не так-то просто. Для Булкина разыграть своего старшего коллегу стало идеей фикс.

Как-то Булкин пригласил Анискина и Сидорова к себе в кабинет.

— В честь чего вдруг? — удивился Анискин.

— Да я вчера на охоте был. Оленя подстрелил. Так что приглашаю отведать свежатинки, — гордо заявил молодой опер.

— Обязательно зайдем, — обрадовался Анискин. — Я, сказать по правде, никогда свежей оленины не пробовал, очень интересно. Спасибо!

В обеденный перерыв сыщики заглянули к Булкину. Тот гостеприимно показал им на стулья. На столе лежали ломти жареного мяса, выглядевшие весьма аппетитно. А на стене висели рога, уже приделанные к деревянной колодке.

— Кто старое помянет, тому глаз вон. Ну, рассказывайте, коллега, — сказал Анискин, принимаясь за трапезу. Сидоров последовал его примеру. — Не знал, что вы охотой увлекаетесь. Я-то сам никогда в жизни ружья в руках не держал.

— Да я в курсе, мне Сидоров говорил, что для вас охота — темный лес, простите за каламбур, — улыбнулся Булкин. — А для меня, знаете, с ружьишком в лес прогуляться — самое милое дело. Я с детства, можно сказать, охочусь, белку на лету в глаз бью.

Гости, не переставая уминать вкусное мяско, уважительно посмотрели на хозяина. Он открывался им с совершенно новой стороны.

— Ну, значит, вчера пошел на оленя. Выехал за город, с собой собачку взял из с нашего питомника. Ну, может, знаете, Мухтар такой, черный, хвост колечком?

Гости кивнули, не прерывая трапезы.

— Выехали мы в глушь, я деревеньку одну заброшенную знаю, там зверья видимо-невидимо. Зарядил ружьишко, Мухтара с поводка спустил… Песик побежал в чащу. Потом слышу — взлаивает, значит, погнал кого-то. Ну, я по слуху прикинул, куда зверь должен выбежать, и спокойно за кустиком присел. Интуиция не подвела опытного охотника! — когда Булкин увлекался рассказом, как сейчас, он нередко начинал говорить о себе в третьем лице. — Метрах в тридцати от меня выскочил красавец-олень. Буквально хватая его за ноги, за ним гнался Мухтар. Зверь взбрыкнул и собрался броситься в чащу, но отважный охотник был наготове. Грохот выстрела, клубы дыма, заволокшие все вокруг, секундная пауза, — и вот животное падает, сраженное смертоносным зарядом. Пуля вошла ему точно под лопатку.

— Здорово! — не удержался Сидоров. — Антон, может, возьмешь как-нибудь с собой? Поучиться у мастера.

— Извини, друг, но для меня охота — как женщина. Нельзя делить ее с кем-то, — напыщенно ответил Булкин. — Ее плодами, то есть вкуснейшим мясом, я поделиться с тобой могу, но наслаждением — нет. Прости!

— Эх, — махнул рукой Сидоров. — Жаль, но понимаю.

— В общем, товарищ майор, что бы вы потом не говорили, что Булкин всегда врет, решил угостить вас мясом и показать трофейные рога, — младший лейтенант указал на стену.

— Спасибо, коллега. Напоил, так сказать, накормил, — поднялся Анискин, прикончив последний кусок мяса. — Давненько такой вкусной телятины не ел. Где брал-то, на рынке или в магазине?

— Шутите, товарищ майор? — слегка побледнел Булкин. — Да где угодно почитайте, всюду пишут, что оленье мясо на говядину или телятину по вкусу похоже. Никакого обмана.

Будто не слыша его, Анискин продолжил:

— А рога откуда взялись? В охотничьем магазине приобрели или как вещдок у кого-то изъяли? В общем, на охоте вы, коллега, конечно, ни на какой не были, но кулинар вы точно прекрасный, мясо получилось изумительным. Еще раз спасибо!

После чего сыщики удалились. Булкин посмотрел им вслед, а потом в сердцах ударил кулаком по столу:

— Вот гадство! Опять «развести» его не получилось! Зря только на парное мясо потратился. Думал, завтра весь отдел будет обсуждать, как Булкин Анискина «свежей олениной» кормил. Тьфу! Но как он догадался-то?

Как Анискин понял, что Булкин обманывает его?

Бизнесмен Кропотов неоднократно становился жертвой мошенников — до тех самых пор, пока не стал, перед тем как влезть в очередную авантюру, консультироваться со своим соседом Анискиным. Бравый майор неоднократно выручал его в тяжелых ситуациях, когда Кропотов уже готов был заплатить достаточно большие деньги явным мошенникам.

Показать полностью.

Вот и сегодня Кропотов пришел к Анискину в гости и, попивая чай, рассказывал соседу:

— Вы же знаете, что я коллекционирую всякие раритеты. Широко известен в узких кругах. Про меня вот в газетах печатают даже как про известного собирателя. Поэтому ко мне часто обращаются люди, владеющие реликвиями, и я их скупаю.

— Сосед, хватит саморекламы. Ближе к делу!

— Ладно. Итак, ко мне обратился историк Бабурин из Москвы. Он не хочет светиться в столице в своих кругах. В общем, у него на руках находятся письма Ивана Грозного, написанные им собственноручно Малюте Скуратову. Прекрасный образец эпистолярного жанра, почище, чем послания князю Курбскому! В общем, он мне предлагает купить около 30 писем за относительно небольшую сумму в 100 тысяч долларов. Поверьте, сосед, для такого раритета это — копейки!

— А почему вы уверены, что письма подлинные?

— Бабурин дал мне одно письмо и сказал, что готов к любой экспертизе. К сожалению, у нас в городе нет специалистов, которые могли бы определить его подлинность. Но Бабурин приложил к письму заключение московского эксперта. Проблема в том, что историк дал мне всего один день на принятие решения, позже письма уйдут за границу. Он говорит, что вынужден спешить, потому что ему очень нужны деньги на лечение больной жены.