Николай Леонов - Золотой скелет в шкафу

– Выпивка? Карты? Наркотики?

– Ты думай, что говоришь! – Самойлов даже пальцем у виска покрутил. – Какие в то время наркотики могли быть? Выпивать – да, выпивал, но тогда это грехом не считалось. В вытрезвитель не попадал, пьяных дебошей не устраивал. В карты? Да! Было такое! В преферанс он мастерски играл. Всегда выигрывал. Им тогда от обкома трехкомнатную квартиру под общежитие дали – все-таки высший комсостав, так сказать. Вот они «пулю» по вечерам и расписывали.

– У вас под ним кто-то был? – практически уверенный в ответе, спросил Лев.

– Ты что-то спросил? – недоуменно посмотрел на него подполковник.

– Понял. Проехали, – сдал назад Гуров. – Но все, что вы перечислили, не могло настолько беспокоить Ястребова, чтобы он явно не за просто так эти документы забрал.

– Знаешь, после того как мне позвонили, я, пока тебя ждал, многое в уме перебрал, и, на мой взгляд, Ястребова мог волновать только первый брак Найденова. Потому что больше нечего.

– Что?! – Лев аж на месте подскочил. – Он до Марины был на ком-то женат?!

– А ты не знал? – удивился Самойлов, и Гуров отрицательно помотал головой. – Да, был. Недолго, правда. Поженились они. Год не помню, но осенью, где-то в сентябре – октябре. Свадьбу играли не в Белогорске, уезжали куда-то, а потом он к ее родителям жить ушел. А умерла она родами, и ребенок погиб. А где-то через год он на дочери Ястребова и женился. Тот уже в Москве работал. А сразу после свадьбы и Найденов с новой женой туда уехали.

– А что собой представляла Марина? – спросил Гуров и, встретив недоуменный взгляд Самойлова, объяснил: – Она умерла где-то полгода назад – после наркоза не проснулась.

– А-а-а! – покивал тот. – Ну, что сказать? Страшна, как черт, в папашу пошла, мать хоть тоже не красавица, но уродиной не была. И не ума палата, ее в институт или университет даже запихивать не стали, чтобы не позориться. Музучилище окончила с грехом пополам. Охотников не на нее, конечно, а на положение Ястребова много было, а она вот в Найденова влюбилась!

– А как человек, что она собой представляла? «Золотая молодежь»?

– Нет! – покачал головой Самойлов. – Капризная, избалованная – это да, но на нее никаких сигналов не поступало.

– А о первой жене Найденова вы что знаете? Ее, случайно, не Настей звали?

– Как звали, не помню, а работала она журналисткой в нашей «молодежке», в смысле, в газете обкома комсомола. Найденов, когда в область выезжал, всегда с собой журналистов брал, чтобы статьи были на реальном материале основаны, а не с потолка взяты. Так они и познакомились. А насчет ее семьи?.. Помню, что она очень простая была, чуть ли не рабочие. Но вот подробности!.. Извини, тут ничем не помогу.

По дороге обратно в управление в голове у Гурова роились самые разные мысли, но все, как одна, нелестные для Найденова. Уже в кабинете Воронцова он пересказал остальным свой разговор с Самойловым и сделал вывод:

– Что-то со смертью первой жены Найденова не так. Он выезжал в область с журналистами, мог там, например, выпить, переспать с журналисткой, она забеременела, и он вынужден был жениться. Да и свадьбу играли не в Белогорске, а уехали куда-то. Взвалил он себе этот камень на шею, а тут в него дочь секретаря обкома партии влюбилась. Для безродного детдомовца, который всего в жизни сам добивался, это был подарок судьбы – карьера обеспечена, а с ней и безбедная жизнь. Только беременная жена под ногами путалась и мешала. Уж не поспособствовал ли он тому, чтобы она и ребенок во время родов погибли? Вернул себе свободу и через год снова женился, на этот раз по расчету. Денисов сказал, что он после смерти какой-то Насти, которую любил без памяти, у него в части месяц пил, не просыхая, чтобы забыться. Только что-то перестал я Денисову верить, он из дружбы с Найденовым может все что угодно сказать. А тот мог у него этот месяц просто отсиживаться и ждать, пока шум утихнет. А Ястребов, видимо, что-то узнал или заподозрил, вот и подсуетился, чтобы семейную жизнь его дочери ничего никогда не омрачило. Как вам такая версия? По-моему, она имеет право на существование.

– Все в жизни бывает, только как ты это к покушению на Найденова приплести собираешься? – поинтересовался Воронцов.

– А может быть, в городе сейчас живет какой-то мужчина, для которого эта журналистка была большой и светлой любовью. Он давно что-то подозревал, а может, и точно выяснил, почему она умерла, только дотянуться до Найденова в Москве не мог – руки коротки. А тут его враг сам в город приехал.

– И этот кто-то от великого горя после смерти любимой девушки стал высококлассным киллером и решил сейчас отомстить? Но, если он такой профи, то и в Москве мог бы Найденова достать, – возразил Крячко. – И потом, жертва должна знать, за что ей мстят!

Лева! Пока мы ждем Реброва, давай я в микроволновке разогрею то, что осталось от ужина, и ты плотно поешь. А после совещания мы с тобой пойдем в гостиницу, ты выпьешь коньяку и ляжешь спать! И спать будешь до упора! Недосып страшные вещи с людьми творит, а с голодными – особенно. Ты сейчас до инопланетян договоришься! У нас есть только два факта: первый брак Найденова и то, что Ястребов забрал папку с документами. Все! Остальное – плод фантазии твоего недокормленного мозга! Кстати, ты флешку-то посмотри! Может, там все ответы на твои вопросы есть.

– Черт! Я о ней забыл, – спохватился Гуров. – Действительно ничего уже не соображаю.

Содержимое флешки смотрели все вместе. Первое досье было на Зайцева. Ну, что сказать? Бывают люди, у которых есть один крупный недостаток, а бывают такие, у которых мелкие, но много. Зайцев относился именно ко второй категории. Он был, как и сказал Денисов, мелкий пакостник. Женат он никогда не был, проживал один в собственной квартире и слыл редкостным бабником. Поскольку банк был в определенной степени закрытым, никаких связей с общественностью у него быть не могло, так что работа этого PR-менеджера была чистой воды синекурой. Гуров очень удивлялся, как он смог на такую должность попасть, пока не прочитал, что он был сыном двоюродной сестры Татьяны Ильиничны Захаровой, любовницы Найденова. Этим, скорее всего, и объяснялось то, что его до сих пор не турнули взашей, хотя поводы для этого имелись. Больше ничего интересного о Зайцеве на флешке не было, и они перешли к досье Лавровой.

Анастасия Михайловна Лаврова, в девичестве Зорькина, родилась в селе Алексеевское Жирновского района Волгоградской области, как и говорил Денисов, в 1989 году. И вот тут начались сплошные непонятки. На момент ее рождения родителям было по сорок четыре года, а дальше пошло, как говорила всемирно известная Алиса, все страньше и страньше. Когда ей исполнилось шесть лет, семья переехала в Москву.