Екатерина Барсова - Заветный ковчег Гумилева

– Замечательно!

– Наверное, теперь нужно приступить к делу. – Женщина посмотрела на мужчину, и тот кивнул.

– Николай Степанович был посвященным высокой степени. Не знаю, говорил ли он вам об этом?

– Нет.

– Я так и думала, он был не из тех, кто рассказывает о таком, чтобы похвастаться. Даже красивым женщинам. – И снова взгляд в упор.

Ариадна поежилась.

– Может быть, господа, у вас сложилось превратное мнение о наших с Николаем Степановичем отношениях. Мы были просто друзьями и встречались всего два раза.

– Сейчас речь не об этом. Думаю, вы достойны этой тайны. Все, что вам сейчас скажут, – чрезвычайно важно.

– Хорошо, я слушаю…

То, что Ариадна услышала, полностью перевернуло ее представление о мире. Когда гости ушли, она долго сидела за столом, задумчиво выводя пальцем узоры на скатерти. Потом, словно опомнившись, метнулась к окну. Ей показалось, что сырой осенний ветер закружил два вихря, которые моментально исчезли.

– И что мне теперь делать? – сказала она вслух. – Что?

Ариадна не слышала, как вошла тетушка.

– Ложись спать, утро вечера мудренее, – сказала она. – Это во‐первых, а во‐вторых, предоставь все Богу и случаю. Куда-нибудь тебя да выведет.

– Тетушка? – встрепенулась Ариадна. – Ты что-то слышала из нашего разговора?

– Думаешь, я подслушивала? – обиженно поджала губы Мария Петровна. – Ариаднушка, когда поживешь с мое, ясновидящей станешь. Некоторые вещи понимаешь без слов…

– Прости меня, – виновато сказала Ариадна, обнимая ее. – Я сказала, не подумав.

– Разве я могу тебя не простить? Ты мне как дочь родная…

– Но я доставляю тебе столько хлопот…

– Это сладкие хлопоты, не будь их – моя жизнь потеряла бы смысл.

Ариадна долго не могла заснуть. Ей вспоминался Гумилев, двое странных гостей, их слова. В памяти всплывали стихи поэта об Африке. «О тебе, моя Африка, поют серафимы…»

И еще сокровенное, то, что Ариадне стало ясно только сегодня. «Я угрюмый и упрямый зодчий храма, восстающего во мгле…»

Мария вернулась домой в смятении. С одной стороны, она была ужасно рада получить весточку об Ариадне, но с другой, у нее было чувство, что все оборвалось на самом интересном месте. Конечно, теперь она знала о прабабушке больше, чем раньше. Но неизбежно вставали вопросы: а что было потом? Доехала ли Ариадна до Африки? Зачем ей понадобилось туда ехать? Как она жила там?..

Какое-то время после чтения дневника Веры Шуазье Маша ходила по городу – бродила без цели, просто так. Словно продолжала свои поиски, надеясь увидеть следы Ариадны Федоровны на знакомых улицах.

Какая судьба! Талантливая девушка, многообещающий ученый, попавшая в мясорубку истории. И все-таки она покинула страну. Догадки подтверждены фактами. Но как странно! Почему она не осталась в Париже, а уехала в Африку? Что за тайна была у нее? Это было опасно? Хотя Ариадна уверяла свою новую знакомую, что нет, вряд ли она была откровенна…

Мария подумала, что она понимает Ариадну, и поэтому ничему не удивляется. Ариадне было страшно прожить жизнь попусту – без цели, без высокой задачи. Прожить, как все… И ее судьба – лучшее подтверждение.

– Ариадна, – шептала Маша, медленно бредя по улице. – Как же ты жила в Африке? И как мне узнать об этом? Где отыскать тебя?

Небо было спокойным. Апрель выдался теплым, чувствовалось приближение весны. И сто лет назад, наверное, так же ждала прихода весны Ариадна, так же смотрела на небо и мечтала о чем-то своем…

Маша позвонила Анне Рыжиковой и договорилась о встрече. Сообщила, что у нее есть данные о судьбе прабабушки и ей нужна помощь историко-консультативного центра.

Домой она пришла в двенадцатом часу. Рита сидела на кухне и пила чай. Она выглядела очень сердитой и мрачно смотрела в одну точку, забравшись с ногами на кушетку.

– Что-то случилось? – спросила Маша.

– И не спрашивай! – вздохнула в ответ подруга.

– Надеюсь, что ничего серьезного?

– Как сказать! – иронически хмыкнула Рита. – Я не знаю, как выдержу весь этот сумасшедший прессинг! Мои гнобят меня, требуют, чтобы я отказалась от квартиры и переписала ее на сестру. Мать рыдает, отец молчит. Сестра чуть ли не с кулаками на меня кидается, ее муж угрожает открытым текстом. Цирк, и только!

– А ты? – тихо спросила Маша.

– А я… – Рита подняла голову, и Маша увидела, что в глазах подруги блестят слезы. – А я не знала, что человеческая природа так гнусна и противна. Так тошнотворна! Только Достоевский, пожалуй, смог бы все это описать. Я бессильна… Хотела бабушка сделать мне подарок, и вот что на меня свалилось. А ведь она любила меня и жалела. И для нее я была девочкой непутевой, заблудшей. И что теперь делать? Что? Если я не отступлю, то потеряю связь с семьей. А если сдамся, то себя перестану уважать. Да и трудно мне придется без этого наследства в материальном плане. Вот так у меня стоит вопрос.

– Да уж, – сочувственно вздохнула Маша.

– А с другой стороны, как жить прежней жизнью, если уже знаешь, на что способны твои близкие? Как им в глаза смотреть после этого? Вопрос, конечно, риторический. Получается, существуют вещи, которые лучше и не знать.

Вся фигура Риты выражала скорбь.

– Рита! – Маша дотронулась до ее огненной макушки. – Риточка, я даже не знаю, родная, чем мне тебя утешить!

Рита обхватила Машу руками и заплакала.

– Как будто бы душу мне разорвали! Ведь я же люблю сестру и маман. И папашу. И своих племяшек. Мордочки их прикольные! А теперь от меня требуют отказаться ото всего и укатить обратно в Израиль! А ведь я там живу несладко: квартиру снимаю, первое время вообще голодала. Элиав тоже не из богатых. Мне что, деньги не нужны?

– Я даже не знаю, чем тебе помочь…

– Да ничем, – шмыгнула носом Рита. – Водка есть?

– Только коньяк.

– Сгодится. Тащи. Напьюсь до беспамятства.

– До беспамятства не надо…

– А по-другому не получится! Только отключившись полностью, можно притушить эту боль.

– Рита, но это же не спасет! – возмутилась Маша.

– Знаю, – мрачно ответила Рита. – Знаю, но тошно мне, Машутик, невероятно тошно…

Распив коньяк, они какое-то время посидели на кухне в молчании. Потом отправились спать. Маша слышала, что Рита рыдала. Но подходить к ней не стала. Есть в жизни вещи, которые надо оплакать в одиночку.

На другой день с утра Маша отправилась в историко-консультативный центр «Клио». В офисе она застала одну Анну. Анна сидела за столом и что-то печатала на компьютере.

– К вам можно? – спросила Маша.

– Да, конечно, – подняла она голову. – Здравствуйте, Мария.

– Здравствуйте. У меня появились кое-какие сведения насчет моей прабабушки. Я бы хотела заказать исследование.