Питер Чейни - Со второй попытки

— Ники, почему вы так злитесь? — мягко спросила она. — Ведь лишняя сплетня вам ничего не убавит и не прибавит, у вас и до этого была неважная репутация.

— Послушайте, — сказал я, — а в вашу очаровательную головку не приходила мысль о том, что у меня может быть любимая девушка, на которой я хочу жениться? Вы, наверное, посмеетесь, узнав, что до нее дошли слухи, распущенные вами.

Но Долорес была серьезна.

— И она порвала с вами? — Я кивнул.

— Это, конечно, довершит ваше торжество.

— Нет, — сказала Долорес, покачав головой. — Теперь я начинаю понимать, что я наделала. Кто она, Ники?.. Я позвоню ей и объясню все.

— Почему вы так внезапно изменили свое решение? — Она указала в сторону спальни.

— Грант никогда не простит вам, что вы избили его. Придется завтра рассказать ему правду, иначе он вас убьет.

— Это неплохая идея, — сказал я. Долорес положила руку мне на плечо.

— Расскажите мне, кто эта девушка. Я позвоню ей и признаюсь во всем… Понимаете, я действительно люблю вас.

Я рассказал ей о Лане, выпил виски и отправился домой.

К сожалению, я забыл поговорку, что каждую минуту на свете рождается дурак.

Часов в двенадцать ночи я вернулся в свою квартиру на Джермин-стрит. Покуривая сигарету, я расхаживал взад-вперед по гостиной и думал о Рутнеле. Если он действительно так глуп, как говорила о нем сестра, то вполне возможно, что, накачавшись виски, он заявится ко мне с револьвером. Забавно было бы, пройдя всю войну, позволить застрелить себя какому-то идиоту только потому, что у его сестры слишком пылкое воображение.

Зазвонил телефон. Я снял трубку и не поверил своим ушам, услышав голос Ланы.

— Хэлло… в чем дело? — спросил я. — Только не говори, что ты изменила обо мне свое мнение.

Она сказала каким-то странным тоном:

— Ники, моя машина стоит прямо напротив твоего дома. Я говорю из будки. Ты не можешь спуститься? Мне нужно поговорить с тобой.

— Да-да, конечно, — я повесил трубку, спустился вниз и перешел через дорогу.

Лана сидела за рулем блестящей черной машины. Поверх платья на ней был короткий меховой жакет. В полумраке ее лицо казалось особенно красивым. Она сказала:

— Ники, после твоего ухода я много думала о твоих словах и пришла к выводу, что человек, сделавший так много во время войны, как ты, имеет право на ошибки.

Я промолчал.

— Сразу после твоего ухода пришел отец, — продолжала она. — Я рассказала ему все, и он посоветовал мне встретиться с Долорес Рутнел. Он узнал ее адрес, и я поехала к ней.

Я усмехнулся.

— Она сказала, что сама собиралась звонить мне. — Лана натянуто улыбнулась, лицо ее казалось застывшим.

— Долорес рассказала мне о том, что между вами произошло. Оказывается, после ухода от меня ты сразу поехал к ней и пытался возобновить любовную связь. В это время пришел ее брат, она рассказала обо всем ему, а ты избил его.

— Ну что же, пусть будет так, — сказал я.

— Ты сердишься, но как я могла не поверить? Чем тогда можно объяснить твой приезд к ней в такое позднее время?

— Мне хочется задать тебе один вопрос: эту историю Долорес рассказала тебе в присутствии своего брата, а?

— Нет. Ему было плохо, и он лежал в спальне.

— Ну что ж, очень мило с твоей стороны, что ты приехала и рассказала мне все. Больше тебе нечего сообщить?

— Кажется, нет, — сказала она. — Как глупо, Ники, что ты ради, женщин отказывался от множества интересных вещей в жизни.

— Послушай, я терпеть не могу, когда мне читают нотации. Если все кончено, то давай поставим на этом точку. Прости меня, но мне кажется, что ты глупа. Когда-нибудь ты убедишься в этом. — Я усмехнулся. — Хотя, возможно, что я дурак. Подставил свою голову, чтобы Долорес Рутнел стукнула по ней. Что ж, прощай, Лана.

Я вернулся в свою квартиру и подошел к окну. Машина Ланы все еще стояла у противоположного тротуара. Я видел ее руки, лежащие на руле. Через минуту машина отъехала.

— Итак, все кончено, — подумал я и пошел за виски. Сейчас это было мне необходимо.

Я уже направился в спальню, когда снова зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал голос с американским акцентом:

— Это Гейл?

— Да.

— Говорит Майк Линнан. Сегодня я разговаривал с Финни в Брайтоне. Он сказал мне, что виделся с тобой и упомянул о месте, которое я предлагаю тебе в моем агентстве. Это правда, что оно тебя не заинтересовало?

— Тогда — так и было, — сказал я, — но теперь обстоятельства изменились. Мне нужно уехать из Англии куда угодно: в Италию, Францию, Германию, хоть на Северный полюс.

— Может быть, тебе надоел Лондон, а не Англия? — предположил Линнан. — Тогда у меня есть для тебя работа. Только не за границей, а в Девоншире, в прелестном местечке, называющемся Мелки.

Я начал что-то говорить, но он перебил меня:

— Подожди минутку. Если ты думаешь, что эта работа не подойдет тебе, то ты ошибаешься, Ники. Я сам выбрал бы именно такое дело, если бы захотел отвлечься. Кроме того, за него ты сможешь получить королевский гонорар.

Я раздумывал минуту, потом сказал:

— Согласен. Мне нужно уехать из Лондона. Когда мы сможем поговорить о деле?

— Прямо сейчас. Я буду у тебя через пятнадцать минут.

— О'кей, — я повесил трубку, затем поставил на стол стакан, графин с виски, закурил сигарету и стал ждать Линнана.

Спустились сумерки, когда я добрался до Мелки. Я остановил машину на набережной, где начали загораться фонари. Слева, на холме над заливом возвышался Палас-отель. Перед его фасадом зеленели газоны и росли пальмы.

Мысленно я вернулся к делу Денизы Эллерден. Она, конечно, попала в затруднительное положение.

Интересно, удастся ли ей помочь? Что касается меня, то мои успехи в расследовании во многом зависели от того, понравится мне клиент или нет.

Я завел машину и поехал в Корт-отель, где Майк Линнан заказал мне номер. Это был маленький комфортабельный отель старомодной постройки. Майк сказал, что давно знаком с ним. Там хорошее обслуживание, не слишком много никеля и хрома и прекрасный винный погреб, который почти не пострадал от вторжения американцев, расквартированных здесь во время войны.

Мое жилище находилось на первом этаже: большая гостиная и спальня с примыкающей к ней ванной. Я распаковал вещи, принял душ и пообедал. Затем закурил сигарету и стал обдумывать, как лучше подойти к делу Эллерден. Мне было совершенно ясно, что расследование должно идти по каким-то новым каналам, настолько оно было необычно.

Но вскоре я оставил это занятие, так как знал, что в затруднительных случаях лучше всего полагаться на чутье и действовать экспромтом. Я снял телефонную трубку и попросил девушку на коммутаторе соединить меня с домом Эллерденов.