Джо Алекс - В бесшумном полете гналась я за ним

— Ради бога — тише!

— Вот именно! — тряхнула головой Сильвия. — Мне надоели ложь, шепот и тайные свидания! Если ты меня любишь так, как говоришь, да если даже ты лишь наполовину любишь меня так, как говоришь, то давай убежим, или...или... Послушай, мы должны что-то сделать! Все это не может так продолжаться! Роберт! — Она взяла его голову в ладони и выну­дила смотреть ей в глаза. — Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь...

— Я тебя слышу, — прошептал Рютт. — Но что мы можем сделать? Пойми, если уеду сейчас с тобой, я потеряю работу. Я ведь его секретарь и живу на деньги, которые он мне платит. Содержу на это жалованье мать и младшую сестру. Я не говорил тебе об этом, — добавил он быстро, — потому что мы никогда не говорили о моих делах. Но это правда. Я отвечаю за их судьбу. Но и ты... ты ведь тоже все потеряешь, если пере­станешь быть его женой. Сейчас тебе все кажется простым, но что будет потом? Я ведь не сумею дать тебе и одной сотой того, что он. Я люблю тебя, но не настолько безумен, чтобы загнать нас обоих в безвыходное положение. Наша любовь растаяла бы среди нужды и упреков совести. Нам надо спокойно все обдумать. Когда ты вернешься из Штатов, мы что- нибудь придумаем...

Он умолк и скосил глаза на сад за окном. Огонек по-прежнему горел. Две огромные тени двигались у экрана. Роберт быстро отвел глаза от окна и посмотрел на Сильвию. Аргумент о матери и сестре пришел ему в голову в последнюю минуту. Он с облегчением вздохнул. Надо держаться этой версии.

— Хорошо... — сказала Сильвия после краткого раздумья. — Может, ты и прав. Надо, конечно, спокойно все обдумать, но...

— Послушай, — Рютт снова глянул в окно, — они могут оттуда заметить, что погас свет. Ведь профессор... я хотел сказать — твой муж, знает, что я сейчас работаю над текстом и должен отнести его ему, как только закончу. Скоро уже два часа ночи, и они сейчас прекратят ловлю бабочек. Профессор никогда долго не задерживается на свежем воздухе... ты ведь сама знаешь... Я сейчас спущусь к ним и спрошу что-нибудь... ну, что попало... чтобы оправдать, почему тут выключился свет. А мы с тобой поговорим утром или, еще лучше, после того как вернешься из Америки. Нам нужно некоторое время. Дай и мне подумать... А сейчас я пойду...

Он сделал движение, будто хотел уйти, но задержался. Сильвия стояла неподвижно, вглядываясь в темноту. Потом шагнула вперед, обняла его и, прижавшись головой к его груди, сказала почти с отчаянием:

— О Боже, Боже, Боже... как же я, глупая, страшно тебя люблю. А ведь должна презирать тебя, жалкий трус... Но не могу... не могу... не могу...

— Кто-то идет со стороны дома... — сказал сэр Гордон Бредфорд и, прикрыв глаза ладонью, повернулся спиной к экрану, стараясь распознать, кто это приближается к ним, обходя клумбу.

— Я не помешал? — Рютт остановился в нескольких шагах от братьев.

— Вы никогда мне не мешаете, Роберт, — улыбнулся Гордон. — Что случилось? Какие-то трудности с вычиткой текста?

— О, нет, господин профессор. Несколько мелких правок по пунктуа­ции, и то они, вероятно, возникли в результате моих ошибок при перепечат­ке текста. Я пришел, чтобы спросить: принести ли вам рукопись сразу же после окончания правки, чтобы вы могли просмотреть ее еще до отъезда?

— Да, конечно. Я как раз только что просил моего брата передать вам, что рукопись должна быть готова не к семи утра, как мы договаривались раньше, а к шести. Мы просмотрим все иллюстрации и разместим их по тексту. Надо будет наклеить их на отдельные листы и цветным фломастером указать, какой странице соответствует каждая иллюстрация. Это займет у нас примерно часа два, и потом вы сразу отправитесь в издательство. Я договорился с ними о том, что текст книги со всеми иллюстрациями будет у них до полудня. Таким образом, это дело будет у нас уже сделано. — Он подошел к своему секретарю и, приглядевшись к его лицу в свете фонари­ка, скептически сказал: — Боюсь только, не упадете ли вы от усталости? Но, к сожалению, я не умею работать днем...

— Я прекрасно себя чувствую, господин профессор, — горячо возра­зил Рютт. — А вернувшись от издателя, немедленно, если позволите, про­смотрю текст вашего доклада.

— Я собирался сделать это в самолете, — сэр Гордон секунду поду­мал. — Лучше всего будет, если сейчас вернетесь к себе, закончите коррек­туру и пару часов поспите. У вас есть будильник?

— Конечно, господин профессор...

— Вот и отлично, — Гордон подошел к экрану и пригляделся к двум бабочкам, которые сели на освещенную поверхность, потом обернулся к обоим стоящим молча мужчинам. — Ну что ж, пошли отсюда. Наверно, у тебя есть еще кусок работы с результатами, — обратился он к Сири­лу. — А кроме того, не следует искушать удачу... А вы знаете, Роберт, что у нас была сегодня необыкновенно удачная охота! Перед вашим приходом мы поймали четвертую бабочку «Мертвая голова» за эту ночь! Это просто невероятно, не правда ли?!

— Четыре бабочки? — переспросил искренне удивленный Рютт. — Это подтверждает вашу теорию об их стадном инстинкте и массовых пере­летах!

— Ну конечно! Мне кажется, что сегодня мы ловили их как раз на трассе перелета! Очень интересно, какие результаты покажут наблюдения немцев и французов. Они тоже с середины мая исследуют предположитель­ные трассы их перелетов. Да, но еще есть проблема этого удивительного поколения, которое они произвели на свет здесь и в Скандинавии. У меня, разумеется, есть одна концепция, почему это произошло, но... — он умолк и потер плечо. — Пойдемте скорей отсюда. Боюсь, уже поздно... А ночь для меня убийственна, Роберт... Кроме того, мы же завтра вечером летим в Нью-Йорк. Вы тут сверните этот экран, — он снова потер плечо. — Мне кажется или на самом деле стало холодать?

— А ты не замечаешь, что в воздухе висит гроза? — спросил Сирил Бедфорд, осторожно собирая со стола пробирки и укладывая их в кожаную сумку. — Все ревматики чувствуют приближение грозы, разве не так?

Рютт очистил экран от насекомых, вытащил из земли два колышка и педантично стал сворачивать ткань. Потом подошел к складному столику и сложил его.

— Подать ли вам на ночь лекарство?

— Да нет! Пока еще не болит сильно... А дома тепло, и никто не устра­ивал там сквозняков. Пошли! Все взяли?

— Все, — Сирил кивнул и пошел первым, захватив по дороге фонарь и подняв его над головой, освещал им дорогу.

Они обошли клумбу, и когда остановились у двери дома, Гордон посмотрел на часы.

— Скоро два. Заканчивайте вычитку и корректуру, Роберт, и поспите немного. Впрочем, меня за вас совесть особо не мучит, потому что вы отоспитесь за все прошлые ночи после моего отъезда. Мы вернемся лишь через десять дней... Только помните: я хочу видеть вас обоих внизу ровно в шесть. Тебя, Сирил, со всеми снимками, а вас, Роберт, с корректурой...