Ирина Грин - Эффект прозрачных стен

– Ярик! – заорал Ларин и бросился к ребенку, забравшемуся на последнюю ступеньку лестницы.

– Это я Ярик, – обиженно заявил стоящий у подножия лестницы карапуз.

– Я сказал не Ярик, а Гарик, – не моргнув глазом соврал Ларин.

– Я Юрик! – заорал сверху мальчишка и кубарем скатился с лестницы, где и был пойман незадачливым папашей.

– Конечно, Юрик! – Ларин потрепал мохнатый помпон на шапке сына.

Рыбак на его месте тоже запутался бы – пацанчики были на одно лицо и одеты в одинаковые комбинезоны. Разными были только помпоны на шапках и шарфики. Но попробуй запомни, у кого какой.

– Ольга их отлично различает, а я – только когда спят. Ярик всегда на боку, Юрик на животе, а Гарик… Или это Гарик на животе… Не стрелял я в Тарасова. Не тратьте зря времени.

Мог бы и не говорить – Рыбак и сам это отлично понял.

– А Гарик – это как? – спросил он.

– Игорь, – ответил незадачливый отец. – Игорь, Юрий и Ярослав.

«Гарик, Юрик и Ярик. Надо же, – подумал Рыбак. – Надо взять на вооружение».

И тут он снова вспомнил об Асе. Интересно, если прямо сейчас рвануть в «Кайрос», застанет ли он ее там? Вряд ли, скоро закончатся занятия в школе, и ей нужно встречать тарасовскую дочку. А вдруг нет? Может, стоит проверить? Тем более есть повод – разговор с Лариным, хранящийся в недрах телефона.

После школы Маша запросилась домой. Ася возражать не стала и, только войдя в квартиру, поняла, что напрасно. Обычно пустая в это время суток квартира Тарасовых на этот раз была вполне обитаемой. На диване в гостиной сидела Лада, рядом – мужчина, которого Ася видела впервые, но с первого же взгляда поняла, что это Прохор Тарасов собственной персоной. В кресле, спиной к Асе, сидела Ольга Эдуардовна – вторую такую же чересчур прямую спину вряд ли сыщешь. В кресле напротив, лицом к Асе, расположился следователь Синицын, с которым она уже встречалась в РОВД.

– Извините, – пискнула Ася и отступила в спасительный полумрак коридора, но Синицын коршуном подлетел к ней:

– Проходите, Анастасия Павловна, присаживайтесь, – заявил он рафинированно вежливым тоном.

Ася опустилась в кресло, покинутое вежливым следователем, а тот подтащил стул и сел рядом, практически вплотную.

– Машенька, иди на кухню, сейчас будем обедать, – устало сказала Лада, а Тарасов посмотрел на Асю.

«Извини, что втянул тебя в это дело», – прочитала Ася в его взгляде и слегка покачала головой. Ничего, мол, все хорошо.

– Скажите, пожалуйста, Анастасия Павловна, – сказал Синицын, – вы хорошо помните день, когда стреляли в Прохора Сергеевича?

– Конечно, – подтвердила Ася.

– Почему вы запомнили этот день?

– Ну не каждый же день стреляют в близкого мне человека, – сказала Ася.

– Под словом «близкого» вы имеете в виду Прохора Сергеевича?

«Ну что он несет?» – подумала Ася и посмотрела на Тарасова. Тот одобряюще улыбнулся уголком губ, так, что это было заметно только Асе.

– Ну вы же знаете. Рядом с Прохором Сергеевичем находился мой… мой… – в горле образовался комок. Ася понимала, что выглядит глупо, но не могла выдавить из себя ни слова.

– А вы в это время где находились?.. – Синицын буквально сверлил ее взглядом.

Надо было срочно взять себя в руки и успокоиться. Вот только как? Камни трезвости и мудрости, вспомнила Ася. Рука потянулась к уху, пальцы нащупали успокоительный холодок аметиста.

– Мы с Ладой вот так же, как сейчас, были дома. Только это было раньше, и я только собиралась ехать в школу за Машей. И в это время позвонили. Сообщили, что в Прохора Сергеевича стреляли.

– Понятно, – Синицын зачем-то потер кончик носа и спросил: – А скажите, Анастасия Павловна, правда ли, что вы собираетесь ехать в Лондон? – Тут он полез в карман, достал клочок бумаги и прочитал: – В Альберт-Холл, на концерт скрипичной музыки?

«Зачем он спрашивает? Откуда знает? Что мне говорить?» Ася вспомнила, как Тимур говорил, что по Конституции она имеет право не свидетельствовать против себя и своих близких. Но что плохого в поездке на концерт?

Она посмотрела на Тарасова, но тот лишь едва уловимо пожал плечами. Ася перевела взгляд на Ладу – та сидела, понурив голову. А потом поймала взгляд Ольги Эдуардовны и поразилась. В нем не было привычного пренебрежения. Казалось, бывшая балерина с нетерпением ждет ответа, и Ася решилась:

– Не скрипичной музыки, а Лондонского Королевского филармонического оркестра.

– Господи! Ася! Вот это да! – Ася не верила своим ушам. Это заявила несгибаемая Ольга Эдуардовна. Впрочем, теперь она уже не казалась такой несгибаемой. Сцепив пальцы перед грудью в замок, женщина мечтательно возвела искусно подведенные глаза к потолку. – Я была на их концерте в позапрошлом году в Москве. Это нечто! Просто незабываемые впечатления! Настоящая феерия света, музыки и кино. Они играли мелодии из американских кинофильмов. Помните, «Звездные войны»? – и Ольга Эдуардовна довольно точно пропела первые такты знаменитого «Имперского марша», сопровождая каждую ноту резким взмахом головы. – А что будут играть?

– Я не знаю, – призналась Ася.

– Не знаете, но билет есть? – вмешался в разговор Синицын.

– Конечно. – Ася с готовностью полезла в сумочку и извлекла конверт с пресловутым билетом.

– Разрешите? – Синицын двумя пальцами взял конверт, вынул билет, тщательно рассмотрел его и вернул Асе.

– А можно мне посмотреть? – робко попросила Ольга Эдуардовна.

Метаморфозы в облике и поведении воспитательницы сражали наповал. Взяв у Аси конверт, она с благоговением достала билет. Он не был похож на билеты, которые обычно продают в театрах и кино, и выглядел до обидного банальным: сложенный втрое лист с QR-кодом в левом верхнем углу и обычными штрихкодами по бокам и внизу, большая часть занята перечислением правил поведения на мероприятии.

– У меня больше нет вопросов, – сказал Синицын, поднимаясь со стула, и Ася с облегчением выдохнула.

Тарасов пошел провожать следователя, Лада поспешила на кухню.

– Вы даже не представляете, Ася, какая вы счастливая! Как бы мне хотелось поехать в Альберт-Холл! Хотя бы на экскурсию. А тем более на концерт! Билет, наверное, сумасшедших денег стоит. А знаете, чтобы собрать деньги на постройку здания, его создатели собирали деньги, продавая билеты. Билет стоил 100 фунтов и давал право приходить на все мероприятия в Альберт-Холле в течение 999 лет. До сих пор по этим билетам, купленным их предками в далеком XIX веке, люди приходят на концерты! Представляете?

Ася не представляла. И счастливой себя не считала. Она вдруг поняла, что ехать куда-нибудь, пусть даже в Лондон, пусть даже в Альберт-Холл, она абсолютно не в состоянии. Единственное, чего бы ей хотелось – чтобы рядом оказался Иван. Добрый, уютный, надежный Иван. От нахлынувших эмоций в груди стало тесно.