Марина Серова - Ядовитая паутина

— Ну, как знаешь, — равнодушно сказала я, демонстративно поднимаясь с таким видом, будто собиралась бросить его здесь одного.

— Я все скажу, — быстро заговорил он, словно опасаясь того, что если он не успеет все выложить, его ждет неминуемая смерть.

— Слушаю, — сказала я, вернувшись на старое место.

— Нам пообещали по тридцать баксов, чтобы разобраться с тобой.

— Кто? Серый?

— Да.

— Какое отношение к этому имеют Леший и Красный?

Его глаза широко раскрылись от удивления моей осведомленностью, но решив не тратить драгоценное время на вопросы, он ответил:

— У Красного были деньги Лешего и Серого.

— Какие деньги? — уже в который раз за вечер задала я этот вопрос.

Он заерзал на месте, шевеля пальцами, подобно тому как придавленное капканом животное царапает землю. Я снова привстала, и он, решившись, заговорил:

— Серый с Лешим угоняли машины для одного хмыря. Серый перегонял их в другой город, оттуда звонили, и Леший получал деньги.

— Дальше, — потребовала я, когда он запнулся.

— Красный отобрал у Лешего эти бабки. Но тот выследил его на следующий день у электрички и здорово отмолотил.

— При чем здесь парень, которого вы поймали в арке?

— Леший сказал, что Красный отдал деньги своему другану. А потом пообещал нам по тридцатнику баксов, чтобы мы разобрались с этим друганом Красного. Но там какая-то негритянка нам помешала.

Ну что ж, если он признался в таком позорном для него факте, как встреча со мной в негритянском обличье, то его словам можно было доверять.

— Это все? — спросила я.

— Все, — преданно заглядывая мне в глаза, ответил парень.

— Серый с Лешим делились еще с кем-нибудь этими деньгами?

— Нет. Это — их дело. Больше никто не участвовал. Нам только предложили баксы, чтобы набить морду Красному и его дружку.

— И мне, — добавила я.

Он стыдливо опустил голову.

— Жди меня здесь, — сказала я и направилась к машине.

Он с готовностью послушно закивал головой в ответ, как будто на самом деле мог куда-то уйти за время моего отсутствия. Я подошла к своему «Фольксвагену». Крыло и крышка багажника были смяты и требовали замены. Я приготовилась закончить установку колеса, как вдруг на дороге показались фары легковой машины. Я выскочила на проезжую часть и остановила ее. Из нее вышел аккуратно одетый молодой человек, похожий на начинающего бизнесмена. Прежде чем он успел раскрыть рот, чтобы высказать все свои мысли в мой адрес, я подскочила к нему и, обрисовав ситуацию, попросила отвезти в больницу двух человек. Он оглянулся на сидевшую в машине девушку. Та смотрела на нас широко раскрытыми перепуганными глазами и едва заметно отрицательно качала головой. В итоге, парень везти кого-либо отказался, но по мобильному телефону вызвал «Скорую» и милицию.

Через пятнадцать минут обе машины подъехали почти одновременно. Двое заспанных санитаров на носилках по очереди загрузили в машину четверых «пауков», и она, расцвечивая пространство синими блесками, уехала. Пожилой оперативник недоверчиво выслушал меня, записал показания, хмуро просмотрел мои документы и отпустил, предупредив, что меня вызовут, как только появится необходимость в этом.

К дому я подъехала, когда на часах было без двадцати час. Прежде чем выйти из своего пострадавшего в бою «Фольксвагена», я на минуту задержалась и еще раз обдумала последние события. Итак, Леший получил деньги, и он же утверждал, что Красный каким-то образом отобрал их у него, а сейчас они находятся у Андрея. С этого и начались неприятности моего подопечного. Правда сам факт перехода денег от Лешего к Красному, а затем к Андрею подтвердить никто не мог: Леший — в морге, Красный — в больнице, и не в состоянии говорить вообще. Оставался Андрей. Клиенты, бывало, не раз подставляли меня, впутывая в разные истории, но на Андрея это было непохоже. Впрочем, может быть, именно поэтому он частенько так смущался в моем присутствии? А я принимала это смущение на свой счет. Ну что ж, сейчас я это и выясню.

Андрей ждал меня, и как только я открыла дверь, сразу подошел ко мне.

— Ну как? — с надеждой спросил он.

— Все нормально, — ответила я.

Что-то говорило мне, что Андрей не умеет врать. Но если полагаться только на свои чувства, то можно зайти очень далеко. Тетя уже спала, мы прошли в комнату и сели на диван. Я расположилась так, чтобы хорошо видеть его глаза, и нейтральным тоном произнесла:

— Все очень просто: тебя преследуют из-за денег, которые тебе отдал Красный.

Лицо Андрея невообразимо вытянулось от удивления, словно на подбородок ему подвесили гирю, а глаза широко открылись.

— Денег? — удивленно протянул он.

Нет, Андрей не лгал. Мне удалось заглянуть через широко раскрытые глаза на самое дно его души. В голове сразу всплыли строки Булгакова: «Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда! Вам задают внезапный вопрос, вы даже не вздрагиваете, в одну секунду вы овладеваете собой и знаете, что нужно сказать, чтобы укрыть истину, и весьма убедительно говорите, и ни одна складка на вашем лице не шевельнется, но, увы, встревоженная вопросом истина со дна души на мгновенье прыгает в глаза, и все кончено. Она замечена, а вы пойманы!» Но, нет — на поверхность Андрюшиных глаз не всплыло ровным счетом ничего, кроме недоумения и непонимания.

Я рассказала ему все, что мне удалось узнать. Он внимательно слушал меня, и ни разу не перебил. Лишь когда я закончила, категорически заявил:

— Олег не может быть замешан в этом.

— Почему ты так уверен?

В ответ Андрей только неопределенно пожал плечами. Меня это несколько насторожило. Не исключены варианты, что, узнав о выходе из игры всех компаньонов, Андрей просто решил оставить деньги себе. В принципе, моя работа телохранителя была завершена, но закончить дело, не расставив всех точек над «i», я не могла. Вполне вероятно, что Леший, в какой-то момент не пожелав делиться с Серым, устроил весь этот спектакль. А может быть, Красный соврал Лешему, а деньги оставил где-то в другом месте, возможно, даже и в квартире Андрея. Без его ведома. Все это необходимо было проверить.

Прошедший день меня порядком вымотал. Я вышла в прихожую и взглянула на себя в зеркало. Дурацкий наряд молоденькой проститутки в сочетании с усталыми глазами придавал мне весьма противоречивый и неоднозначный вид. Мне срочно требовался душ.

— Ну что? — спросила я Андрея. — Останешься здесь или тебя отвезти?

— Наверное, лучше отвезти.

— Тогда я сейчас приму душ, и мы едем.

Стремление Андрея вернуться домой вполне могло объясняться желанием быть поближе к деньгам. Ну что ж, я сумею убедить его в необходимости моего присутствия у него ночью и посмотрю, как он будет себя вести. Если деньги у него, он должен не выдержать и взглянуть на них, чтобы удостовериться, что они не исчезли. Я рассчитывала застать его за этим.