Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

— Отойдите.

— А что здесь собственно происходит? Куда тащите человека. Да еще с винтовкой?

Он сплюнул в сторону Сергеева, державшего стволом вниз изъятую малокалиберку. Сергеев понял, что это «костоправы», кооперативщики, занимающиеся ремонтом машин, в основном правкой помятых корпусов.

— Уголовный розыск, — Сергеев показал разверну-тое удостоверение. — А теперь не мешайте.

Но парень снова сделал шаг в сторону, преграждая дорогу Черных. К парню в полушубке придвинулся еще один, кучерявый, в джинсовой куртке, с распластанным орлом над карманом. В руке он держал монтировку и, кажется, был под градусом… Видимо, вся компания усиленно рисовалась перед Лемзой, показывая свою преданность и ожидая, что председатель предложит им не связываться с милицией, и тогда они отойдут. Но Лемза стоял молча, глядя в сторону, словно происходящее его не касалось.

— Давайте прокурора, — потребовал кучерявый. — Почем мы знаем, куда вы его уводите. Уважаемый человек, а его под винтовкой тащат.

Он выламывался, нелепо дергая головой и коверкая слова. За всем этим угадывалась цель — вывести милиционеров из себя. Постановление, которое показал ему Сергеев, он читать не стал.

— Мы крестьяне, в ваших грамотах не разбираемся. Давай прокурора! И не толкайся, а то я тоже могу толкнуть! — повысил он голос на Черных, попытавшегося пройти к машине.

Сергеев передал винтовку водителю «Москвича» Егорченкову. Перехватив кучерявого за кисть, крутнул, выворачивая руку. Монтировка звякнула об асфальт. Кучерявый, загнувшись, скулил от боли. Не выпуская руки, Сергеев негромко скомандовал в сторону зашевелившейся кучки костоправов.

— А ну, стоять!

Черных достал пистолет и передернул затвор. Лемза торопливо протискивался на заднее сиденье.

Спустя два часа в отдел милиции приехал председатель городской коллегии адвокатов Евгений Эдуардович Соловейчик. Привез характеристику на Лемзу и две медицинские справки о том, что его подзащитный страдает ишемической болезнью сердца и требует постоянного ухода.

— У меня есть показания свидетелей, — бодро жестикулировал Соловейчик, — что ваши работники, Михайл Степанович, вели себя грубо. Тащили товарища Лемзу к машине, кричали. А когда проходивший мимо гражданин Веревкин поинтересовался, в чем дело, то начальник уголовного розыска схватил его за горло, стал душить и тоже привез в милицию. Пахнет произволом. Мой подзащитный положительно характеризуется, имеет семью, пользуется определенным авторитетом в городе и, даже если в его помещении нашли какое-то незарегистрированное ружье, это не повод сажать его в камеру, словно рецидивиста. Прокуратуру я проинформировал…

Соловейчик сидел, постукивая пальцами по тисненой кожаной папке, лежавшей перед ним.

— Вашего Веревкина будем привлекать к уголовной ответственности за сопротивление сотрудникам милиции при исполнении служебных обязанностей. Кстати, он ранее дважды судим, — сказал Бондарев, безо всякого выражения глядя мимо Соловейчика в окно. Он недолюбливал председателя коллегии адвокатов, знал о его сомнительных гонорарах и связях среди делового мира города. Но Бондарев, по крайней мере, не скрывал своего отношения, в отличие от Соловейчика, который при встречах с начальником изображал бурную радость и регулярно поздравлял его с Днем милиции.

— Веревкин — уголовник и прихлебатель Лемзы, — продолжал Бондарев, — он привел целую компанию и пытался организовать драку. Еще немного, и дело могло бы дойти до применения оружия. Так просто мы этого не оставим…

Приглушенно затренькал телефон на боковом столике, и Бондарев снял трубку. Звонили из прокуратуры. Соловейчик, навострившись, слушал разговор.

— …была такая необходимость! Понимаю… У нас есть много вопросов, которые мы хотели бы задать гражданину Лемзе… Понимаю… Хорошо. Буду у вас со всеми документами.

Соловейчик поднялся и откланялся: сначала Бондареву, потом Сергееву.

— Не смею мешать. Справки я оставил вот здесь, на столе. Извините, а в прокуратуру вы когда поедете?

— Сегодня.

— Еще раз извините…

— Прохиндей, — сплюнул Бондарев. — Всех на ноги поднял. Уже в областной прокуратуре знают. Ты, Вячеслав Николаевич, давай порасторопнее с Лемзой. Допрашивай, оформляй документы и прочее. Прокурор даст команду выпустить его под подписку, я уверен.

Бондарев вернулся из прокуратуры часа через два. Сразу зашел в кабинет к Сергееву.

— Что интересного Лемза рассказал?

— Почти ничего. Запчасти покупал про запас, ведь у него у самого две машины. Винтовку купил лет семь назад у какого-то парня. Совсем про нее забыл, раскаивается и готов нести ответственность.

— Где он сейчас?

— В изоляторе временного содержания.

— Выпускай. Кстати, в прокуратуре на тебя лежат сразу четыре заявления, плюс пятое будет от Веревкина. Так что поздравляю.

— Спасибо.

— Прокурору звонили из горисполкома. По городу ходят слухи, что Лемзу арестовали в связи с убийством Ольхова.

— Он и связан. Цепочка налицо: Полетаев — Абарцумян — Васин — Лемза. Если идти снизу вверх.

— Ерунда, — махнул рукой Бондарев. — Цепочка обрывается на Васине. Дальше голая философия о нравственности.

— Васин без Лемзы никто. И Абарцумян целиком от него зависел. Все, на что оба способны, мелкая спекуляция. Детишкам на молочишко. А с помощью Лемзы дело поставлено на промышленную основу. Автомастерские, бригады костоправов, в конце концов, вся сеть гаражных кооперативов. Кстати, я сделал выборку за прошлый и за этот год. Гаражи в кооперативе Лемзы получили десяток директоров и главных инженеров городских предприятий, шесть человек из горисполкома и четыре из горкома партии, четыре — из городской прокуратуры. А наших работников сколько там, как вы думаете?

— К чему ты клонишь? Семь лет назад я тоже пробрел там гараж.

— Ладно, о присутствующих не будем, — великодушно отмахнулся Сергеев. — Так вот, за два года в кооперативе, который возглавляет Лемза, получили гаражи девять наших сотрудников. Ну, получили и получили, а что дальше? А дальше вот что! Многие ответственные работники получили их в льготном порядке. Или без личной отработки на строительстве, или в обход очереди, или вообще не имея машины. Наш дорогой друг Соловейчик приобрел и перепродал три гаража, имея с каждого по полторы-две тысячи. А за все это никто не видит, чем занимается и как живет Петр Владимирович.

Бондарев встал из-за стола, прошелся раз-другой по длинному кабинету. Он сильно сутулился, и Сергеев вспомнил, что начальнику недели через, две исполняется пятьдесят пять лет, и недавно к Сергееву подходил Лисянский посоветоваться насчет подарка. Кстати, Лисянский год назад тоже приобрел гараж.