Сирил Хейр - Зарубежный детектив 1970 выпуск 2

— Прошу прощения, доктор, что снова вас прерываю. Вы имеете в виду тот самый вексель, который Артур Харт передал барону Каспару фон Кольбатцу в качестве залога?

Историк явно недоволен. Его глаза горят недобрым огнем. Он нетерпеливо поглядывает на часы.

— Да, речь идет о том самом векселе.

— Где он теперь находится? — спрашиваю я безразличным тоном.

— Не знаю. Я изучал стокгольмский архив Кольбатцев, там его нет.

— Одним словом, криминальная загадка. Как вы думаете, доктор Бакула, действительно вексель мог очутиться в руках человека по имени Артур Харт? Ведь он был англичанином.

Доктор Бакула начинает шагать вокруг кресла. Волнение его все нарастает.

— Вы мне не даете спокойно кончить, капитан. Если так будет продолжаться, то мы никогда не доберемся до смерти Иоганна Кольбатца. А вы ею вроде бы интересовались.

— Вы не ошиблись. Десять минут тому назад. Сейчас уже в меньшей степени. Но все равно, очень прошу вас, продолжайте.

Доктор Бакула поднимает брови. Это движение выражает отнюдь не удивление. Скорее — недовольство.

— Пожалуйста… Иоганн Кольбатц повесился в башне, на крюке, вбитом в ту самую стену, где теперь размещаются часы. Тогда их там еще не было. Они появились значительно позднее, в семнадцатом или восемнадцатом веке.

Иоганн прискакал верхом ночью, после того, как стало очевидно, что Зыгмунт проиграл Ивану Грозному Лифляндскую войну. А в Гданьске, в Щецине и в Амстердаме вкладчики начали требовать возвращения денег. Вы можете заглянуть в хроники и поймете, что тогда творилось. Это был не протест. Это был бунт. Восстание бедноты, которая в крахе купечества прозрела собственную голодную смерть. Подожгли склады Кольбатцев. Когда толпа хлынула на Паненскую улицу, Иоганн пребывал в одиночестве. Он наверняка чувствовал, что надвигается конец. Я читал его письма к Альбрехту Прусскому с просьбой вернуть пятьдесят тысяч талеров. В Амстердам с просьбой о займе. Униженное послание в Вавель, королю польскому, чтобы тот заплатил хотя бы шестьдесят тысяч талеров, которые Иоганн выложил на закупку в Испании коронационных регалий для Зыгмунта. Вам будет смешно, но король заказал в торговом доме Иоганна Кольбатца молодую львицу и зуб мамонта… Все это закупалось в кредит. Платил Иоганн. Когда толпа заполонила улицу, требуя возвращения вкладов, Иоганн понял, что приходит конец. Он взял с собой лишь немного еды и подземным ходом бежал из дому. Нанял коня, четыре дня заметал следы, так как в городах уже были получены на него гончие листы, и, наконец, появился в Колбацком замке. Он мог выбирать только изгнание или веревку. Выбрал последнее, в ночь с семнадцатого на восемнадцатое…

— …января, доктор?! — невольно вырвалось у меня.

— Да, — отвечает Бакула. — Я, честно говоря, не верю в так называемые роковые даты, но это действительно случилось именно в ночь с семнадцатого на восемнадцатое января.

— Значит, королевский вексель остался у Иоганна. Кто потом стал хозяином замка?

— Жена. Но о ней ничего не известно.

— У нее был вексель или нет? — спрашиваю я. Бакула уставился на огонь в камине. — Наверняка был. Не думаю, чтобы после смерти мужа она не обшарила здесь все закоулки. Только — помилуйте! — каким чудом королевский вексель оказался в руках Харта? Что происходило в течение последующих трехсот лет, доктор Бакула?

— Не знаю. От этого периода не сохранилось никаких документов. Известно только, что в один прекрасный день, в году тысяча пятьсот сороковом, на Колбацкой скале появился старший сын Иоганна, Щимон. Тот самый, что бежал из дому семнадцатилетним юношей. Вернулся же он зрелым мужчиной. Какая драма тогда разыгралась — неведомо. Но если вы уже были на кладбище, то не смогли, наверное, не заметить одного странного совпадения в датах, высеченнных на надгробиях Анны Хартман и брата Шимона — Якуба. Оба похоронены в один и тот же день. Дальше след Шимона совершенно теряется.

— Доктор, вы хотите сказать, что Шимон убил брата и бабушку? Но это уже переходит все…

— Я ничего не хочу сказать. Просто не знаю.

Теперь я встаю и подхожу к окну. Стекла залепил снег. Ничего не видно. Метель.

— Вы еще мне не поведали всего, доктор Бакула, Но у нас пока есть время. Благодарю вас. Да, еще один вопрос. Кто вам сказал, что в салоне лежит тело Арнима фон Кольбатца?

Не вижу лица Бакулы. На шторы падает его длинная тень.

— Никто. Я первый обнаружил труп.

— У Арнима фон Кольбатца были на руке часы, когда вы клали в гроб?

— Нет.

— Все, доктор. Еще раз благодарю вас за интересное сообщение. Надеюсь, что мы с вами последний раз беседовали о деяниях славного рода фон Кольбатцев. Доброй ночи.

— Я тоже на это надеюсь, пан капитан.

Историк кланяется и выходит, держа руки в карманах. Тихо притворяет за собой дверь.

Ветер.

Проклятый дом! Первое убийство: старый мошенник и ростовщик Мантейфель. Второе убийство: Иоганн. Но может быть, это и в самом деле самоубийство? Третье убийство: Якуб. Четвертое убийство: Анна Хартман. Пятое убийство: двадцать три поляка, которые шли на помощь повстанцам. Шестое убийство: Каспар фон Кольбатц. Седьмое убийство: Арним фон Кольбатц. А куда делся Шимон? И что стало с капитаном Хартом? Кто еще здесь погиб из тех, о ком мы ничего не знаем? И кто еще может погибнуть в эту ночь? Ведь сегодня восемнадцатое января.

Ветер врывается через трубу в камин, огонь вспыхивает с удвоенной силой. Но сквозь заунывную мелодию пламени прорывается совсем другой звук. Сверху. Словно кто-то совершенно обессилевший шаркает ногами в мягких туфлях. Затем слышится скрежет отодвигаемого стула, и наступает полная тишина. Это не звуковая галлюцинация. Я слышу абсолютно отчетливо. «Нет, там не Бакула! — что-то кричит во мне. — Бакула вышел через другую дверь, а из его комнаты нет прямого хода туда!»

Я бегу, освещая себе путь фонарем, по лестнице, которая трещит у меня под ногами.

Распахиваю двери.

Комната пуста. Стол. Семь симметрично поставленных стульев. Шесть приборов.

Присутствовали:шеф следственной группы; И. Домбал, поручик; С. Куницки, эксперт судебной медицины.

Шеф:Я пригласил вас, коллеги, чтобы, наконец, попытаться обобщить данные, полученные нами, начиная с восемнадцати часов. Думаю, что уже пришло время дать ответ на несколько основных вопросов. Это нужно еще и для того, чтобы решить: или мы продолжаем предварительное расследование дальше, или закрываем его и всю имеющуюся в наличии неразбериху передаем в руки прокуратуры. Мое мнение по данному вопросу таково: основные нити расследования мы уже нащупали, если, конечно, в этом сумасшедшем доме не случится еще что-нибудь, чего предвидеть мы не в состоянии. Но в любом случае я считаю, что следствие мы можем продолжать. Ваше мнение? Поручик Домбал?