Елена Гордина - Падчерица Фортуны

То обстоятельство, что Марина Максимова — это и есть любовница Виталика Афанасьева, а в том, что они любовники, Анна уже не сомневалась, одновременно и обрадовало, и расстроило ее. Конечно, в своей теории о знаках по ту сторону реальности Маша оказалась права, но как теперь эти знаки связать воедино, Лакрицина не представляла. Если она убила Катерину, которая оказалась любовницей ее мужа Антона, значит ли это, что Виталик не имеет к этому событию никакого отношения? Значит ли это, что ему просто так «повезло» и он избавился от нелюбимой жены чужими руками? В том, что Катерина была нелюбимой женой, теперь уже сомневаться не приходилось. Вряд ли, оплакивая смерть любимой супруги, безутешные мужья крутят романы и остаются у любовниц дома.

Было около двух часов ночи, когда автобус подошел к пустой остановке в Ежайске, и Анну высадили на твердую землю все те же случайные попутчицы. Ночью осенью уже было довольно прохладно, Анна застегнула курточку на все пуговицы и пожалела, что потеряла в городе футболку — с непривычки лысина мерзла больше всего. Лакрицина развернулась и поехала в сторону своего временного убежища. «У меня есть еще почти месяц, — успокаивала себя она, маневрируя на коляске по неровной дороге. — Я обязательно все пойму, просто мне надо немного отдохнуть». Анна была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила, как ей дорогу преградила странная троица. Два давно не бритых мужика неопределенного возраста и помятая улыбающаяся женщина с выбитыми передними зубами. Эта женщина напомнила Анне Ржаную Наталью, и Лакрицина вздрогнула и попыталась их объехать.

— Так ты говоришь, это она сегодня утром работала на нашей точке? — От мужика нестерпимо воняло мочой, перегаром и еще какой-то жуткой гадостью.

— Да, это она, лысая и с заклеенной бровью, я ее хорошо запомнила, — прошепелявила беззубая и закурила.

Анна замерла, она не понимала, о чем они говорят, но чувствовала, что ничем хорошим этот разговор для нее не закончится.

— Мы ей сейчас руки обломаем, чтобы знала, как лезть на чужую территорию, — пообещал второй мужик и сделал шаг в сторону Лакрициной. — Ты поняла, сука, что влезла на чужое место?

И тут до Ани дошло. Она вспомнила, что сегодня утром ей на автобусной остановке подавали милостыню, видимо, этот факт и возмутил местных «несчастных и обездоленных».

— Я ей сейчас рожу разобью. — Женщина докурила и замахнулась, Лакрицина автоматически оттолкнула ее руку, вскочила с кресла и что есть силы бросилась бежать. Она неслась, прихрамывая на правую ногу, в сторону ближайшей темной улицы, чтобы там спрятаться за домами. Отбежав на безопасное расстояние, Анна оглянулась — пьяное трио продолжало стоять как вкопанное, наверное, они не ожидали ее столь чудесного исцеления.

В свое временное убежище Анна вернулась совершенно без сил. Она открыла своим ключом дверцу в воротах, прошла мимо угнанной «Газели» и юркнула в дом. Проходя мимо кухни, только сейчас поняла, насколько проголодалась — за весь день она не съела ни крошки.

Лакрицина вымыла руки с мылом и открыла дверцу кухонного шкафа — еще с прошлого раза она знала, что здесь стоят несколько баночек тушенки и есть макароны. Она достала кастрюлю, набрала в нее воды и, пока вода не закипела, пошла в комнату. Включила верхний свет, сняла обувь и повалилась на диван — сейчас она хотела только есть и спать, а все остальное обдумает завтра. Анна вспомнила, как удирала от местных алкоголиков, и потрогала ногу. В джинсах не было видно, в каком состоянии колено, но прикасаться к нему было болезненно и неприятно. Лакрицина вернулась на кухню, высыпала макароны и положила тушенку в кипящую воду, и пока готовился ее ужин, решила сходить в душ. По дороге в ванную она завернула в комнату за чистыми полотенцами и халатом и боковым зрением уловила что-то странное. Лакрицина остановилась и внимательно оглядела комнату. Вроде бы все было на своих местах, точно так же, как она оставила утром, собираясь уезжать из Ежайска. Ее взгляд скользил по комнате: смятый плед на диване, ковер с загнутым углом, придвинутое к батарее кресло, бордовые шторы на окнах, пыльный телевизор на дешевой тумбочке с отломанным краем. Анна подошла к телевизору и похолодела от ужаса: на пыльном экране вместо перечня имен и мест, которые она записала утром, теперь были размазанные чьей-то рукой полосы пыли, словно кто-то хотел все стереть, но не успел.

«Здесь кто-то был!» — поняла Анна и оцепенела, она судорожно оглядывалась по сторонам, стараясь разглядеть незваного гостя. Но в комнате было тихо, никто не прятался по углам, во вторую комнату Анна заглянуть не решилась. Она поняла, что больше не сможет провести в этом доме и минуты, не вздрагивая от ужаса, обулась и выбежала во двор. Проходя мимо «Газели», Анна вспомнила, что оставила на плите готовиться макароны с тушенкой, но это ее больше не беспокоило. Она вышла на улицу и зашагала по ночному Ежайску куда глаза глядят. Лакрицина прекрасно понимала, что ее блестящий план разобраться в происходящем в течение месяца только что провалился. Кто-то, а скорее всего этим «кем-то» был мужчина, с которым она разговаривала по телефону, приходил к Марии, а не застав ее дома, ушел. И какое счастье, что Анна решила уехать в этот день на инвалидной коляске, потому что, если человек, который не может сам ходить, отправляется в город, оставляя коляску во дворе, это выглядит по меньшей мере странно.

— Он ушел, но он вернется! — пробормотала Анна, ускоряя шаг. — А когда вернется, найдет меня, а не Марию, и тогда мне конец.

Лакрицина поняла: что-то пошло не как задумывалось, и именно поэтому незваный гость появился в ее убежище на месяц раньше. Однако он не стал ее дожидаться, и это обстоятельство немного успокоило Анну — значит, все не так уж плохо.

Лакрицина вышла на слабо освещенную проселочную дорогу и двинулась вперед. Ночевать ей было негде — на автовокзал после всего случившегося она сунуться не решилась. Анна хотела найти любой транспорт, на нем вернуться в свой родной город и застать Антона врасплох. Быть беглой преступницей она больше не могла — у нее не было ни денег, ни крыши над головой, но она теперь кое-что знала о муже своей погибшей подруги. И если ей придется связать Антона и держать в ванне с кляпом во рту, пока она не выяснит всю правду, она это сделает.

Лакрициной повезло: уже через пару метров она проходила мимо дома, во дворе которого стоял велосипед. Анна недолго думая перебила цепь и замок, которые были призваны охранять велосипед от воров, камнем и уже на нем поехала дальше. Стараясь не обращать внимания на пульсирующее от боли колено, Лакрицина крутила педали, и едва забрезжил серый рассвет, она уже въезжала в свой родной город.