Джозефина Тэй - Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

Движение было не таким уж оживленным, но мне казалось, будто на автостраде скучились туристы со всей страны, не считая праздных зевак и автолюбителей, которым было не к спеху, поэтому они тащились черепашьим шагом, пялились по сторонам, глазели на девушек, искали подходящую развилку или осваивали азы автовождения. А я торопился, как никогда в жизни. Я летел с такой скоростью, что даже в нормальном состоянии это значило бы искушать судьбу. Старина «мустанг» достойно оправдал свое имя. На малейшее нажатие педали газа он отзывался с прытью реактивного двигателя, а уж я давил на педаль всякий раз, как только представлялся случай проскочить вперед. Взгляд неотрывно прикован к асфальтовой полоске впереди, левая рука — на баранке руля, правая — на переключателе скоростей. В этой бешеной гонке даже полученные травмы как-то меньше напоминали о себе. Вихрем летя по улицам Сан-Рио, я чувствовал себя почти здоровым. Разумеется, я понимал, что за этакое безрассудство неминуемо последует расплата, но сейчас меня волновало лишь одно: вовремя успеть к Эми.

Дорога заняла у меня три с половиной часа. На улочке царила тишина, даже деревья сонно клевали носом, сморенные зноем. Вокруг — ни души; обитатели либо вымерли, либо переселились в другое место, либо, опустив жалюзи, предавались послеобеденной сиесте. Выключив мотор, я вытер потные ладони о рубашку. Каждая клеточка тела дрожала от усталости, но позволить себе расслабиться я не мог. Сунув в карман пистолет, выбрался из машины и постучал в дом тетушки Кэти. Дверь отворила Эми и бросилась мне на шею, губами прильнув к моей щеке. Я почувствовал, как заныло простреленное плечо и начала кровоточить рана в боку.

Вырваться из дружеского плена оказалось не так-то просто. Тетушка Кэти вознамерилась во что бы то ни стало пригласить врача. Эми требовала чистых бинтов и ваты. Билл рванулся к своему охотничьему ружью. Кэти заявила, что вызовет шерифа и тот уж сумеет оградить нас от бандитских нападений; Билл возразил, что он и сам вполне справится с этой задачей, Эми пыталась снять с меня рубашку. От всего этого мне едва не сделалось дурно. Кто-то подставил стул, но я знал, что стоит лишь сесть, и я уже не смогу подняться, и с трудом потащился к выходу. Вся троица двинулась за мной, словно свора настырных коммивояжеров. Подойдя к машине, я распахнул дверцу. Мои доброжелатели, как заведенные, твердили каждый свое, но мне было недосуг их выслушивать. Затолкав Эми на переднее сиденье, я плюхнулся рядом и включил зажигание. Пока машина не отъехала достаточно далеко, в зеркало заднего вида я смотрел на симпатичных стариков, моля Бога, чтобы с ними не случилось беды.

— Что с тобой стряслось? — спросила Эми.

— Побывал в объятиях друзей.

— Оно и видно.

Я ехал куда глаза глядят, безо всякой определенной цели. Мне жуть как не хотелось ссориться, однако необходимо было выяснить некоторые моменты.

— Ведь я запретил тебе высовываться из дому.

Эми расплакалась.

— Я взяла такси и поехала к той церквушке. Только собиралась туда войти, как услышала внутри голоса и звук шагов. Я спряталась за деревом и увидела, как тебя несут… С тобой обращались довольно бережно, и я поняла, что ты жив. Затем вынесли девушку, та была без сознания. Я не знала, что делать. Дождалась, когда все разъехались, и отправилась домой.

Остановив машину, я поменялся с ней местами. Она не спросила, куда ехать, и уверенно взялась за руль.

— Где камень?

Она взглянула на меня искоса, и губы ее тронула улыбка.

— У меня в сумочке.

Мы ехали вдоль набережной. По обе стороны шоссе тянулись загородные особняки. По их самодовольному виду можно было подумать, будто некий ловкий предприниматель соорудил здесь океан специально, чтобы виллы живописнее выглядели. Остановив машину возле какого-то мотеля, Эми прошла в контору. Я сидел в раскаленной стальной коробке, стараясь не думать, чем все это кончится. Вскоре появилась Эми, помахивая ключом.

В смекалке ей нельзя было отказать. Она не польстилась на бунгало, стоявшее на отшибе, как это сделал бы на ее месте любой другой человек, желавший скрыться от посторонних глаз. Выбрала домик в центре, со всех сторон окруженный соседними бунгало. Сам я поступил бы точно так же. Тревога, сжимавшая мне сердце, постепенно начала отпускать. Если угодил в беду, то далеко не все равно, кто с тобой рядом.

Когда мы подкатили к домику, соседи одарили нас мимолетными, но отнюдь не настороженными взглядами. Сами они приехали сюда на отдых, значит, и мы явились с такой же целью. До порога я еще худо-бедно держался, а дальше меня тащила Эми. Не знаю, как она справилась, от меня проку было немного. Добравшись до постели, я провалился в бездну.

Когда я открыл глаза, Эми читала, сидя в кресле. Она была в одном купальнике, и если до сих пор мне казалось, будто я встречал женщин с хорошей фигурой, то теперь я понял, что ошибался. За окном царил полумрак. Странно!..

— Который час?

Эми отложила книгу в сторону и улыбнулась.

— Занимается рассвет. Ты проспал со вчерашнего дня, Дэн.

День выпал у меня из жизни. Я был несколько озадачен этим сообщением. Впрочем, уж если на то пошло, мог бы выпасть и не один день, а гораздо больше. Я встал с постели, позавтракал, с деликатной помощью Эми привел себя в порядок и отправился звонить.

Телефон находился в конторе, однако воспользоваться им удалось без помех. Постояльцы сменяются здесь слишком часто, чтобы кому-то вздумалось интересоваться чужими тайнами. Трубку взяли на третий звонок. Голос подошедшего показался мне незнакомым, но я решил, что уж мое-то имя там должно быть известно.

— Говорит Робертс, — представился я.

— Слушаю вас.

— Соедините меня с шефом.

— Можете подождать?

— Могу, — ответил я и положил трубку.

Похоже, я заболел манией преследования, хотя вроде бы и без причины. Подумаешь, эка невидаль: отколотили кулаками и пальнули разок-другой из пистолета, только и всего. Ни до автоматов, ни до бомбы с часовым механизмом дело пока что не доходило. Словом, скорее всего — это типичный случай мании преследования, но ведь я знаю, как легко выяснить, откуда звонят. Правда, мне известна и защитная контрмера. Я вызвал некий номер в Нью-Йорке. Разговор, конечно, теперь влетит в копеечку, но тут уж не до мелочных подсчетов, когда речь идет о собственной безопасности. Этот нью-йоркский номер принадлежит моему коллеге, с которым мы время от времени оказываем друг другу небольшие услуги. Я попросил его позвонить Траски, а затем соединить линию с моей. Таким образом, если кому-то захочется выяснить, откуда был звонок, все концы замкнутся на Нью-Йорке.

На сей раз трубку подняли сразу же.

— Это опять Робертс.