Мария Спасская - Молитвослов императрицы

— Я никогда не думала, что это так страшно, — глухо звучал ее голос сквозь прижатые к губам ладони. — Если бы знала, ни за что не стала бы помогать фон Ченскому!

— Конечно, со стороны все выглядит гораздо романтичнее, — хмыкнул Влас. — Магические обряды, карты Таро, заговор на смерть и таинственная сила, вершащая людские судьбы. А на деле, голубушка, все именно так. Трупы выглядят на редкость омерзительно. Да и денег вам, должно быть, заплатили немало. Оттого вы в них и не нуждаетесь.

Спрятав лицо в ладони, Макарова молчала. Тогда Влас вынул из кофра пачку снимков, предназначенных для завтрашней аудиенции во дворце, и протянул одну из фотографических карточек Софье.

— Будьте любезны, взгляните. Что вы можете сказать о книге в руках Ее Императорского Величества? Ну же, берите лупу и смотрите как следует, не стесняйтесь!

Девушка убрала руки от лица, навела стеклышко лупы на Александру Федоровну и застыла как громом пораженная, не отрывая исполненного ужасом взгляда от фотокарточки.

— Вам знаком этот молитвослов? — напирал Влас.

Швея молча кивнула. А потом залепетала быстро-быстро:

— Этого не может быть! Когда служанка Великой княгини Милицы делала мне заказ золотом расшить муаровый переплет, она говорила, что ее госпожа преподнесет молитвослов подруге императрицы! Жаловалась на Вырубову и ее приспешника Распутина. Раньше, говорит, не бывало дня, чтобы императрица не пригласила сестер-черногорок во дворец, а когда появилась Вырубова — Александра Федоровна переменилась к черногоркам. Служанка Великой княгини глумилась, что Милица Николаевна подарит Вырубовой бесовское в святом. Смеялась — к одному молитвеннику Вырубовой — неказистому мужику Гришке Распутину — прибавится молитвенник другой, роскошный, богатый — из черного муара, да с золотом! Выходит, служанка меня обманула? Молитвослов предназначался императрице?

Влас закурил и задумался. Это что же получается? Милица черногорская из злого чувства мести преподнесла роковой подарок с заговоренной картой Анне Александровне, а Вырубова, желая угодить подруге, без сожаления отдала красивую и дорогую вещь? И ведь как хитро придумано! Ни один здравомыслящий человек не заподозрит опасности в сборнике святых молитв. Сердце Власа защемило от умиления. Аннушка Вырубова, простая душа, бессребреница, преданная подруга, готова последнее Александре Федоровне отдать, так ее любит.

Полина рассказывала, что императрица ни дня не может прожить без Вырубовой. Поселила в дачном домике рядом с дворцом и посылает за ней чуть что, а вечерами тайком проводит в свои покои. В народе разное говорят, и может, в этой дружбе и нет ничего, кроме душевной привязанности, но для чего же напускать столько таинственности? Весь дворец знает, что Анна тайно бывает у Александры Федоровны, но императрица все равно делает из этих встреч секрет.

При воспоминании о Полине на душе заскребли кошки. Нехорошо он с ней поступает. Морочит девушке голову, хотя никогда на ней не женится. Он вообще никогда не женится. Ибо та, кого он боготворит и с кем хотел бы никогда не разлучаться, недосягаема, как солнце. Как луна. Как звездная россыпь в ночном небе. Это секрет, который Влас бережно хранит и никому не поверяет. И тайну его зовут Анастасия. Великая княжна Анастасия Николаевна Романова. Нет, она, конечно, не так красива, как Великая княжна Ольга Николаевна, и не так рассудительна, как Татьяна, и женственного обаяния Марии Николаевны у нее нет. Зато Анастасия похожа на рыженькую озорную лисичку, шаловливую и резвую, охочую до игр и шалостей, и по характеру гораздо ближе Власу, чем ее уравновешенные сестры.

В первый раз Влас увидел Анастасию в конце лета. Он пришел во дворец в качестве ассистента Магельского, вызванного заснять развлечения царской семьи, да так и просмотрел всю съемку на младшую Великую княжну, резвящуюся у «американских гор», воздвигнутых посреди просторной залы.

Несомненно, Настенька — так он ее про себя называл — невероятно одарена артистически. Ей бы блистать на сцене, а не прозябать в ветхом, триста лет не знающем перемен дворце под душным надзором Александры Федоровны. Из рассказов Полины Влас знал о Насте все. Он и с Полиной познакомился только ради того, чтобы быть в курсе событий жизни Настеньки. А жизнь его рыженькой лисички была до обидного не похожа на общепринятое представление о существовании принцесс.

Немка по крови и англичанка по воспитанию, Александра Федоровна была бережлива до жадности и целомудренна до ханжества. Бабушка, королева Виктория, вырастила будущую российскую императрицу в твердой уверенности, что открытое проявление чувств — это непозволительная слабость, и Александра Федоровна часами сидела в детской, глядя в одну точку и никак не реагируя на тихие игры детей, опасающихся неосторожным шумом потревожить впавшую в задумчивость родительницу.

Царские дети получали игрушки-развлечения только в праздники. В остальное время у них были игры полезные. Полина своими глазами видела картонные наборы для изучения языков и запоминания царских династий. У наследника был еще бумажный театр «Жизнь за царя». Таким образом, рассуждал Влас, укреплялось их самосознание как представителей монаршей семьи.

Великие княжны совсем не в царском духе донашивали друг за другом платьица и обувь и спали на походных кроватях, застеленных по-солдатски. На дни рождения Александра Федоровна, рассуждая, что готовые ожерелья стоят слишком дорого, дарила своим дочерям по три жемчужины, чтобы к тому моменту, когда девочки вырастут, у них набралось по ожерелью. Князь Оболенский однажды, не выдержав подобной скаредности, купил четыре ожерелья и подарил их Великим княжнам, чем вызвал раздражение императрицы.

А история о каминных решетках до сих про шепотом передавалась старыми слугами новичкам для примера, чтобы понимали, с кем придется иметь дело. Едва переступив порог Александровского дворца в качестве хозяйки, Александра Федоровна была неприятно поражена плохо начищенными каминными решетками. Вызвав служанку, императрица при ней собственноручно натерла решетку графитом и потребовала, чтобы и впредь все каминные решетки во дворце выглядели точно так же.

Императрица ассоциировалась у Власа с героями Диккенса, пресными и добропорядочными настолько, что даже негодяи в произведениях английского писателя повинны лишь в том, что вовремя не платят по счетам и выпивают вместо двух положенных кружек эля четыре. И поэтому будоражащие Петроград слухи о противоестественном романе государыни и Анны Вырубовой казались Власу невероятным бредом. Фотограф видел в этой дружбе совершенно иные корни. Александру Федоровну в России не любили, а Вырубова, открыто демонстрировавшая свое преклонение перед царственной подругой и готовность по первому требованию выполнить любое приказание, помогала той поднять самооценку.