Людмила Феррис - Смерть в белом халате

— Обстоятельства, дорогой. Обстоятельства. Ты, например, доволен своей зарплатой? Не думаю. А я хочу хорошо зарабатывать, не прозябать, а зарабатывать!

— Зачем тебе деньги? Это же риски какие! Роза, ты же замуж хорошо вышла, за олигарха!

— А ты откуда знаешь, хорошо или плохо?

— Народ говорит.

— А, народ. Я что-то не помню, Окуневский, чтобы тебя народ интересовал. В общем, на меня вышел один человек, попросил посодействовать в изменении внешности. Просил проконсультировать, а ты ведь знаешь, что я всегда к пластике тяготела. Ему надо молодость поддерживать, короче, я устроила его в одну клинику к приятельнице, он остался доволен, а потом обратился уже с другой просьбой, более сомнительной. В общем, я пару месяцев вечерами в клинике у знакомой стажировалась и решила рискнуть. Несколько операций сделала со своей старшей медсестрой.

— Так ты в клинике подрабатываешь? Молодец!

— Я делаю операции ночью у себя в отделении. Клиенты, которые хотят изменить внешность, так, чтобы об этом никто не знал, хорошо за это платят. И мне нужен врач.

— Ты точно сумасшедшая! Тебя же Архипов вычислит и голову снесет.

— Не снесет. Я все рассчитала. У меня две верных медсестры, которым деньги нужны позарез, еще больше, чем мне. Мне нужно еще месяца три отработать, и все, остановлюсь. Просто клиенты на три месяца уже расписаны вперед. Повторяю, мне нужен врач, ассистент. Я никому не могу довериться, кроме тебя. И мне некому помочь, Коля, некому! А сказки про мое удачное замужество оставим для санитарок. Неужели ты думаешь, что я могу быть счастлива без тебя?

У него подкатил к горлу ком, стало трудно дышать и глотать. Интересно, а кто в этот раз будет помогать ему спускаться с горы приключений, иллюзий и обмана?

Журналист Юлия Сорнева иногда напоминала себе гончую собаку, предназначение которой найти след и бежать по нему до полного изнеможения. А в самом конце пути может оказаться, что никого здесь и не было, только шорох теней. А у теней нет историй, которые можно рассказать читателям. Все свои сомнения она вывалила Егору Петровичу Заурскому и получила совет, в котором нуждалась:

— Давай так рассуждать. Мы, конечно, можем «выкинуть» информацию о похищении Архипова и Шумской, но есть такое золотое журналистское правило — не навредить, не нанести вред. Я сегодня встречаюсь со своими друзьями-следователями и посоветуюсь. У меня есть информация, что банду преступников задержали, это некие братья Ионовы, а их главный — убит.

— Как убит? Кто он?

— Есть такие вещи, которые по телефону не говорят. Усекла?

— Усечь-то усекла, но все равно надо писать о похищении. Если не сегодня, то завтра. Информация-то расходится.

— Архипова и Шумскую просили пока молчать о происшествии. На работе будут считать, что он уезжал в командировку, а она к матери в деревню. Это у тебя везде начинает свербеть от информации, а у людей этой информации нет. Пока молчим.

Юлька решила обидеться:

— Ну вы тоже скажете, Егор Петрович! Нигде у меня не свербит! Я человек понимающий.

— Не рассказывай, свербит и у дружка твоего Тымчишина еще как зудит, раз он мой коньяк чаем подменивает. А потом накинет на себя такую придурковатость и думает, что неуязвим.

— Егор Петрович, ну что вы с этим коньяком так расстроились! Некрасиво, конечно, но Вадик так делать больше не будет.

— А мне больше и не надо. В общем, так, дорогая моя, тайм-аут берем до завтра. Пока полной картины не будет, смысла делать материал нет.

— Все поняла. Сегодня я договорилась на встречу с женой Окуневского и хочу к Архипову заскочить.

— Заскочить, заглянуть, запрыгнуть. У тебя глаголы короткого времени, а здесь разговор долгий требуется. Не торопись. Чтобы не ошибиться, не надо торопиться.

— Да это я так, Егор Петрович, вслух соображаю.

— Юля, я тут обещал одно интервью записать для газеты, ну очень начальники просили.

— Егор Петрович, какие начальники? Вы сам себе начальник. Говорите, кто там у вас.

— У нас Борянкин Сергей Петрович. Разберешься, Сорнева? Там тоже тема современных технологий в медицине. Я обещал, что ты ему позвонишь.

— Ой, я скоро с этой медициной сама буду больной.

— Ничего, ты у нас девушка крепкая. И еще своему дружку Тымчишину скажи, что мужики так не поступают, коньяк не подменивают. Уж лучше бы выпил и пустую бутылку на месте оставил.

Заурский никак не мог успокоиться после истории с подмененным коньяком.

Юлька спешила. До дома Люцины Окуневской она добралась быстро, было недалеко. Вдова оказалась стройной дамочкой без определенного возраста. Юля встречала таких: они интересуются только собой, своей внешностью и ничем больше не озадачиваются, считая, что самое главное: сохранение своей неотразимости и привлекательности на длительное время.

— Я вам звонила, Люцина, — Юля помахала у двери редакционным удостоверением.

— А, пресса. Заходите, — хозяйка приглашающе повела рукой куда-то за собой. — Проходите в гостиную.

В гостиной горели все люстры, громко работал телевизор, и в кресле около маленького столика, на котором стояли бутылки со спиртным, сидела еще одна женщина.

— Ты будешь мартини? — Люцина подвинула к Юльке бокал.

— Нет, спасибо. Жарко на улице, не до алкоголя.

— А у нас здесь прохладно. Налей, Вера, — Люцина попросила дамочку в зеленом платье. — Выпей, помяни Колю. Оливкой закуси.

— Я вроде на работе, — отнекивалась Юлька. — Я вообще хочу написать о докторе Окуневском.

— Написать? — Люцина икнула. — Зачем?

— Он что, герой нашего времени? — подала голос Вера.

— У него было много благодарных пациентов. Им будет интересно побольше узнать о Николае Петровиче.

— Зачем? — повторила свой вопрос Люцина.

— Ну, потому, что человек в принципе хочет знать больше.

— А Окуневский что, был почетным гражданином города? — продолжала допытываться Вера.

— А лед к мартини у вас есть? — перевела Юля тему разговора. Какие дотошные тетки!

— У нас, как в Греции, все есть, — Люцина куда-то ушла и вернулась с чашкой, в которой с верхом переливался искрами наколотый кусочками лед.

Черт с вами. Мартини так мартини! Юля взяла бокал с напитком и насыпала туда с верхом льда.

— Давайте помянем Николая Петровича, — она пригубила из бокала.

Вино было мягким на вкус, с оттенком пряностей и ванили.

— Он и правда был хорошим доктором? — с любопытством спросила Люцина.

— Правда. Люцина, а можно посмотреть его фотографии? Есть у вас альбом? Мне нужно что-то интересное подобрать для иллюстрации статьи.

— У нас все можно, — Люцина снова исчезла из комнаты.

— Зачем вам какие-то статьи про Окуневского писать? Не понимаю, — процедила Вера.