Лариса Соболева - Желтые розы для актрисы

И отправилась на сцену под его тихий смешок — это было как плевок в спину. Росита пела в зале между столами, а на сцене выписывали па две пары в ярких цветных костюмах, напоминающих оперенье райских пташек. Ким встретил ее без тени обиды, потирая руки, обрадовал:

— Саня, мы добрались до финала без эксцессов. Росита поет еще две песни, сейчас я объявлю одного мэна, он будет речь толкать, и сгоняю за гонораром.

Скорей бы… А то и устала, и есть хочется, и настроение несколько подпорчено котом Робертом. Она мечтала выбраться из респектабельного обиталища на улицу, где ночная Москва сияет, как новогодняя елка. Все же Саша нашла, куда пристроиться — присела на краешек стола, сбросив туфли и чувствуя, как ножки благодарно откликнулись.

Росита закончила свое выступление, в зале слышался гул, кстати, там тоже вечер подходил к концу, кое-кто засобирался, ведь почти двенадцать. Примчался Ким и заявил:

— Сашка, я без твоих бабок, тебе надо расписаться…

— Расписаться? — изумилась она. — Где? Зачем?

— В получении денег, мне не дают.

— Но обычно мы получаем в конвертах без всяких росписей…

— Трудно расписаться? Иди на этаж ниже, комната четыреста сорок один.

Ох, неохота… Но Саша влезла в туфли — а ножки-то отекли, — и побежала за своими кровными, придерживая длинные юбки. Открыв дверь с цифрами «441», слегка поразилась полумраком, но вошла, ища источник света, ведь именно там должен некто раздавать заработанные денежки. Шла она через просторное помещение с несколькими столами, отделенными перегородками из прозрачного пластика — видимо, это какой-то отдел, может, даже бухгалтерский. А в конце еще одна дверь, она была открыта, оттуда и шел свет. Когда Саша вошла, сразу поняла, что деньги ей просто так не отдадут, потому, приуныв, остановилась на пороге. Вот почему у Кимушки глазки бегали, словно он кого-то обокрал: понял, негодяй, что Сашу заманивают в ловушку, понял и предал, говнюк!

— Заходи, заходи, — пригласил ее Роберт, чтоб ему пусто было!

Он восседал в кресле с высокой спинкой, перед ним на полированном столе лежал листок, рядом стопочка купюр без конверта. Фирма солидная, а на конверты пожадничала разориться? Для пущей убедительности он придвинул к ней лист и положил сверху авторучку. Ей бы развернуться и уйти, потом устроить скандал Киму и потребовать, чтобы принес деньги, но вопреки разуму Саша с опаской подошла, взяла авторучку и склонилась над листком…

— Это что, ведомость? — поинтересовалась, видя явную липу.

— Расходный ордер, — ответил Роберт.

Ни паспортных данных не потребовал, ни адреса, ни других пунктов, удостоверяющих, что это документ, — таких ордеров она может напечатать на принтере штук сто. И что делать? Дать понять, что она не дура? Стоит ли? Он начнет прикалываться, острить, злить, приставать. Подобный экземпляр не впервой встретился, научена, поэтому взрослые корпоративы не любила, но за них хорошо платили. Выход один: Саша поставила фальшивую закорючку на фальшивке и придвинула лист вместе с авторучкой к Роберту, затем медленно выпрямилась. А он крутился в кресле — направо-налево, направо-налево… и поедал ее беспутными глазами.

— Будьте добры, мои деньги… — напомнила Саша, зачем она здесь.

— А куда ты так торопишься?

— А почему вас это интересует? — подчеркнуто вежливо бросила она встречный вопрос.

— Потому что… хочу познакомиться с тобой поближе.

— Вы опоздали. Я замужем, у меня двое детей…

— Разведка донесла, ты НЕ замужем, — ухмыльнулся Роберт, а Саша догадалась, кто сдал ее: Ким, конечно! — И детей у тебя нет.

Она протянула руку, чтобы забрать купюры, но… Роберт положил на стопку свою холеную лапу и провокационно улыбался. В данных обстоятельствах возникает два непреодолимых желания: заехать по роже хаму и зареветь от обиды. Саша выбрала третью вариацию: уйти, а завтра приехать и попробовать гонорар, хотя уверенности теперь, что получит деньги, не было. Она развернулась и стремительно вышла в помещение со столами и перегородками. Роберт так же стремительно обогнал ее — вот это скорость! — и встал на пути, еще и руки расставил в стороны, словно голкипер в футбольных воротах:

— Да погоди ты! Странная какая… Ты даже выслушать не хочешь!

— Потому что знаю, что вы скажете, — перебила она. — Вас накрыла любовь, вы без ума от меня и предложите поехать в гостиницу…

— У меня есть своя квартира…

— Какая разница — дом, квартира, номер…

— Не угадала! У меня другое предложение: поехали на Гавайи?

— О… — подняла брови Саша. — Круто.

— Я знал, что тебе понравится мое предложение.

— А в качестве кого я еду на…

— Гавайи. В качестве моей подруги, разумеется.

У деда любимая поговорка: «Дураки учатся на своих ошибках, умные — на чужих». У Саши опыт маленький, зато его бо́льшая часть приходится на чужие ошибки, чужие слезы и свои наблюдения с выводами. Предложение Роберта — банальный шаблон, которым пользуются так называемые золотые слитки, встретив тупую телку, мечтающую о богатом покровителе. Его цель — срочный секс и ничего более, а Гавайи — даже не лапша на уши, это дешевые макароны.

— А до этого я обязана доказать, что заслуживаю гавайского рая? — усмехнулась Саша. — Гарантирую, что не заслуживаю. Дайте пройти.

— Ты не… хочешь? — Как же он изумился!

— В ближайшую пятилетку Гавайи не входят в мои планы.

Не привыкший к отказам Роберт не на шутку начал злиться:

— Слушай, ты чего такая колючая?

— Нужно очутиться на моем месте, чтобы это понять, — сказала она, видя, что дело принимает совершено нежелательный оборот. — Дайте пройти.

Да, это уже был другой человек: встретив отпор, он возмутился наглостью девки с завышенной самооценкой, а потому налет сноба с его лица быстро смыло, появилось другое выражение — злобное, да и тон изменился:

— Слышь, а чего ты корчишь из себя неприступность? Цену набиваешь? Смешно, честное слово.

Тут уж и она не смогла удержаться от ядовитой интонации, но ведь достал представитель элиты, он как раз заслуживал жестокой правды:

— Просто ты мне не нравишься.

— Зато мне нравишься ты.

Наверное, Саша неправильно себя повела, потому что не должно было случиться того, что случилось. Следовало разыграть сердечный приступ, аллергическую реакцию — мол, я смертельно больна, и тогда даже этот придурок поостерегся бы нападать. А на здоровую девушку… запросто! И это стало неожиданностью для Саши, все же она наивно полагала, что Роберт не посмеет действовать агрессивно, хотя теоретически знала: и такое случается.

В один миг она очутилась спиной на столе, скорчив гримасу от боли, ведь скотина Роберт не церемонился, а одним броском уложил ее на лопатки и придавил своим телом, задышав в лицо. От него разило спиртным и дорогим парфюмом, Сашу едва не стошнило. Она попыталась вырваться во что бы то ни стало, а у него, к счастью, не четыре руки, всего-то две. И одной нужно держать жертву, второй юбки поднять, а у нее не юбки — сплошные складки плюс скользкие ткани. Пользуясь его замешательством, Саша пыталась оттолкнуть мерзавца, поняла, что он сильнее, тогда когтями (а когти будь здоров, крепкие и острые) безжалостно проехалась по щеке Роберта.