Лариса Соболева - Любовница Синей бороды

Архип Лукич прошелся от окна к стене, затем взглянул на сторожа. Вид у того был нездоровый, глаза покрасневшие, лицо отечное…

— Гена, — обратился он к оперу, — свози-ка его на анализ крови. Вдруг понадобится, а будет поздно. Хочу исключить одну версию или остановиться на ней.

А версия была одна: преступников впустил и выпустил сторож.

— Камеры зафиксировали грабителей, — докладывал Вадик, настраивая в кабинете телевизор и видеоплеер. — Их действительно двое. Видимо, преступники проникли в музей с одной из экскурсионных групп. Сейчас лето, экскурсии — явление частое, вчера музей посетили несколько групп. Грабители где-то спрятались, а ночью вышли на дело. Судя по записи, преступники подготовились. Посмотрите сами, Архип Лукич, вы поймете.

Половина второго ночи. Обзор коридора сверху. Освещение слабое — горел дежурный свет. Из правой двери вышел человек. Одет во все черное, на голове черный шлем с прорезями для глаз, какой надевает спецназ. Он бесшумно прошел в угол…

— Пошел отключить сигнализацию, — пояснил Вадик. В дверях показался второй, одетый точно так же, как первый. Этот ждал сообщника, дальше не двинулся. Экран погас. — Короче, вырубили сигнализацию, отключили видеокамеры, потом прошли в бальный зал и сняли картину.

— Ну-ка, еще раз включи, — попросил Щукин.

Картинка длилась минут пять. И третий раз просмотрели.

— Я ошибаюсь, или на них комбинезоны?

— Точно! — подтвердил Вадик. — Комбинезоны. Причем сшиты на все тело, включая ноги со ступнями. Я в школе медведя играл на елке, мне сшили точно такой вместе с бахилами. У них только руки свободны. На руках, думаю, латексные перчатки.

— Комбинезоны… — вздохнул Щукин. — Ну, модистку, сшившую этот «медвежий наряд», мы вряд ли найдем. Значит, грабители не дилетанты, знали, куда идут, готовились…

— Есть мысль. Думаю, они бывали в музее не раз. Смотрите: один целенаправленно пошел к аппаратуре, отключил сигнализацию и камеры без проблем, профессионально поработал. Второй ждал… Почему-то второй не помогал сообщнику.

— У них четкое распределение ролей.

— Я к чему: они знали, где и что находится. Картина — понятно, она постоянно на обозрении, а остальное откуда узнали? Надо не просто побывать в залах музея, но и в других помещениях, узнать, что за охранная система в музее, выяснить, где пульт, рубильники…

— Отлично. — Настроение у Щукина несколько улучшилось. — Прощупаем сантехников, электриков и прочих, имеющих хоть мизерное отношение к музею.

— Архип Лукич! — В кабинет влетел, как смерч, Гена. — Сторож в реанимации лежит под капельницей и тому подобное. Врачи сказали: если бы он протянул пару дней, следом протянул бы ноги.

— Не понимаю, — тряхнул головой Щукин.

— Я по вашей просьбе поехал в больницу со сторожем. Ждал, пока ему сделают анализ крови. В крови обнаружен препарат… сейчас… — Гена зашарил по карманам. — Сильнодействующее снотворное или психотропное средство… я записал, но формула примерная…

— Потом, — махнул рукой Щукин. — В чем там суть?

— Сторож получил большую дозу. К счастью, не прошло двенадцати часов, иначе процесс стал бы необратимым. Мне как перечислили побочные эффекты — жуть! Острая почечная недостаточность, чего-то там с печенью, внутренние кровотечения… Я спрашиваю: дед, что пил и ел? Говорит, чай хлебал от скуки. У него есть жестяная банка с заваркой, я отвез ее в лабораторию. И кружку. Там обнаружили тот же препарат. Понимаете теперь, как он заснул и почему неважно сегодня себя чувствовал? Кто-то подсыпал в банку с чаем снотворного. Насыпал много, чтобы взяло сторожа наверняка.

— Ну-ка, ребята, поехали! — с воодушевлением поднялся Щукин. — Хочу знать, где находились грабители до вылазки. Не засну, пока не найду.

— А чего так срочно? — Вадику не хотелось ехать в музей на ночь глядя. Он же молоденький, симпатичный (даже слишком), да еще с пистолетом за поясом, девочки сами набиваются ему в подружки, соответственно и его по вечерам тянет к ним.

— Объясняю популярно, — сказал Щукин, которого сейчас прямо и узнать было нельзя, так разительно он переменился, ожил. — Если мы не найдем место, где грабители прятались, это будет означать, что кто-то из сотрудников музея помогал им, то есть впустил грабителей, отравив сторожа.

— А камеры? Они же контролируют помещения, — возразил Вадик. — До половины второго никого не сняли.

— Во многих помещениях камер нет. В основном они установлены в тех местах, где бывают посетители, следовательно, уйти от них можно. Едем.

От работы до дома им было идти час, и Татьяна и Лада отправились вместе — живут они близко друг от друга и нередко возвращаются вдвоем. Купив на стихийном рынке рядом с домом овощей у деревенских старух, Лада предложила зайти к ней на чай, мужа нет дома. А там ждал сюрприз: Илья спал, напившись, о чем свидетельствовала пустая бутылка из-под водки. Лада, увидев эту картину, психанула и ушла на кухню, за ней поплелась на цыпочках Таня.

— Не осторожничай, — раздраженно сказала Лада. — Он все равно будет спать как убитый. Извини, я тебя невольно обманула — Илья, оказывается, дома… — Она поставила на плиту чайник, устало опустилась на табурет. — На водку у него денег, видите ли, хватает, дешевый самогон он не уважает… Сто раз думала подать на развод, консультировалась у юристов, результат неутешительный. И главный вопрос — квартирный. Нас разведут, конечно. Дочери и мне достанется две трети площади, мужу треть. Как делить на три части двухкомнатную малогабаритную квартиру — никто не знает. Илья не даст согласия продать квартиру, потому что не купит на свою часть приличного жилья, да и на каморку не хватит. Кстати, я на нормальную жилплощадь тоже рассчитывать не могу, значит, придется жить вместе, ничего не изменится. Однажды услышав слово «развод», он мне кулаком по лицу заехал.

— Ну и что? Все дерутся, — успокоила Татьяна. — Даже интеллигентные супруги хоть раз в жизни, но обязательно дерутся.

— Не очень утешает. Я позор едва пережила…

— А где малышка? — решила переменить тему Таня.

— У мамы. Мало того что она дает нам продукты с огорода, которые выращивает без нашей помощи, так еще и внучку берет на лето к себе, а на мои жалобы отвечает: «Терпи». И это моя мать!

— Некоторым хуже приходится, — заверила Таня. — В нашем доме из второго подъезда один алкаш раз в неделю гоняет жену с детьми. Напивается и гоняет в прямом смысле — бегает за ней то с ножом, то с топором по этажам, по улице, кричит: «Убью!» Она пережидает буйность, потом возвращается домой. Тоже терпит.

— Не хочу терпеть! — в сердцах воскликнула Лада и ушла в ванную. Татьяна поплелась за ней. Но и здесь Лада не смогла остановиться — так и мыла руки, жалуясь: — Самой сюда лишний раз заходить не хочется, ванная комната не ремонтировалась со дня сдачи дома. Муж есть, а подкрашиваю, белю, трубы чищу я! Господи, на кого я стала похожа…