Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 4. Во имя любви

— Боже мой, боже мой… — простонал Семирядин, морщась и старательно пытаясь обрести чувство реальности. — Ну спасу нет от старухи… Забери ты ее наконец!..

Опорно-двигательная система уже начинала понемногу функционировать, преодолевая похмельный ступор. Андрей Матвеевич не замедлил воспользоваться такой уникальной возможностью. Кто знает, представится ли она еще когда-нибудь. Кутаясь в простыню, как в античное одеяние, Семирядин с трудом поднялся с кровати и коснулся босыми ногами прохладного пола. При этом он случайно задел ступней бутылку, и та, опрокинувшись, покатилась в сторону окна. Драгоценная водка веселой жизнерадостной струйкой зажурчала по паркету. Андрей грубо выругался, но догонять и уж тем более поднимать стеклотару не стал. Не в той кондиции он сейчас, чтобы совершать столь сложные акробатические этюды. Пошатываясь, он поднялся на ноги и нетвердой походкой двинулся в гостиную. Поход занял у него не менее пяти минут.

Первое, что бросилось в глаза Семирядину, так это бутылка розового ликера, водруженная по центру стола, и рядом небольшая рюмка с засохшей бордовой пленкой на дне. Из такой всегда пила ликер мама. Андрей это помнил. Он снова застонал.

— Еще и пьет чуть свет… — проворчал он, затем с привычной обреченностью подхватил бутылку со стола и убрал ее на прежнее место в бар. — Но я чуть свет пить не буду. Нельзя. — Он решительно покачал головой, что вызвало в висках новый приступ боли. Андрей оперся о стол. — У нас крупные финансовые дела… Где-то у нас должно быть пиво. Пиво можно, — решил он.

С этим благим намерением Семирядин и поплелся в прежнем темпе к холодильнику, но путь его был прерван беспощадным дверным звонком. Еще одно испытание. Андрей медленно развернулся к входной двери, сфокусировал взгляд. На маленьком экране видеоконтроля появилось изображение. Иван Кирсанов, дожидающийся у калитки. Семирядин громко рыгнул. Скорее от удивления, нежели по каким-либо иным причинам. Поверить в приход сына покойного Владимира было крайне сложно. Наверняка очередное видение, не более того. Господи!

— Вот и мальчики кровавые в глазах… — горестно произнес Андрей Матвеевич, но кнопку внешней связи все-таки нажал. — Минутку, Ванечка, я сейчас…

Семирядин наспех облачился в домашние штаны, а сверху на голое волосатое тело набросил куртку-ветровку. В таком виде он спустился с крыльца своей загородной дачи и, покачиваясь из стороны в сторону, как тростинка на ветру, прошествовал по гранитной дорожке от дома до кованой калитки. Остановился. Теперь его отделяли от Кирсанова только черные фигурные прутья. Андрей пристально вгляделся в строгое, сосредоточенное лицо Ивана, смахнул со лба капельки холодного пота.

— Ты настоящий, Ванечка? — на всякий случай уточнил хозяин дачи, прежде чем гостеприимно распахнуть раннему визитеру калитку.

— Я — да, — ответил Кирсанов, так же внимательно изучая заплывшую физиономию своего собеседника. — А вы, дядя Андрей?

Семирядин хмыкнул.

— Я — нет. Я — ненастоящий… Но все равно входи… — С этими словами он открыл калитку и впустил мальчика. Мозг Семирядина заработал. С трудом, со скрипом, но все-таки заработал. — Сейчас придет машина, я сделаюсь якобы настоящим, и мы поедем в офис. Ты подпишешь несколько бумажек, и весь этот кошмар кончится. Да? — Он с надеждой заглянул в голубые глаза Кирсанова, остановившегося немного справа от него и не спешившего направляться к коттеджу.

— Куда мне ехать, я решу после того, как поговорю с вами, дядя Андрей, — жестко произнес Иван. — У меня есть вопросы…

Широкой ладонью Семирядин провел по лицу сверху вниз. Полегчало, но не до конца. Пиво все-таки придется выпить. Андрей любезно указал Кирсанову-младшему направление к парадному крыльцу. Мальчик развернулся и неторопливо направился к дому. Семирядин закрыл калитку и направился вслед за гостем.

— Получается, что папу убили, — шепотом произнес Иван, когда Андрей Матвеевич без всяких стеснений и экивоков поведал мальчику истинное положение вещей и ответил на все его интересующие вопросы. — Убили за деньги…

Кирсанов сидел в том самом кресле, в которое последним опускался Лавр, и чувствовал себя в нем не очень уютно. Но, как и в головном офисе «Империи», когда Семирядин любезно предложил Ивану занять место отца, он, забыв про неудобство, продолжал держать спину прямо и уверенно. Будто застыл в величественной позе. На протяжении длительной, но продуктивной беседы с партнером покойного отца Кирсанов смотрел на последнего изумленными, широко открытыми глазами. Андрей же, все еще чувствуя себя разбитым, судорожными глотками потягивал пиво прямо из бутылочки. Это уже была четвертая по счету, но Семирядин благополучно расправился и с ней. Опустошил до дна, с удовольствием крякнул и поставил пустую бутылку на пол. Потом развернулся на табурете лицом к маленькому гостю. Их взгляды встретились.

— Получается… — Как это ни странно, выпитое пиво прибавило Андрею Матвеевичу сил, и он даже удосужился не отвести глаза в сторону. — Но ты думаешь, он был таким чистеньким, большим и красивым? — В своих откровениях Семирядин решил идти до конца. — Он тоже убил однажды, малыш. И тоже за деньги. Во имя «Империи»! Виват!

— Вы лжете.

— Зачем? — В руках Андрея, как по мановению волшебной палочки, появилась новая бутылка пива. — Зачем же мне врать?

— Вы хотите оправдаться.

— Перед тобой, что ли? — усмехнулся Семирядин, открывая бутылку и делая первый глоток.

— Может, и перед собой, — предположил Иван.

— Нет нужды. — Голос Андрея Матвеевича звучал как-то устало и безучастно. — Ни перед собой, ни перед кем другим нет нужды оправдываться! Меня самого скоро тоже… Вот только после этого придется быть максимально красноречивым…

Последние слова Семирядина, отставившего, наконец, в сторону бутылку с пивом и заменившего процесс опохмела поглощением табачного дыма, невольно заворожили Ивана. Каким-то шестым или седьмым чувством на уровне подсознания он определил, что партнер его покойного отца говорит сейчас искренне, а не пытается намеренно запудрить ему мозги. Уж слишком убитый вид был у Андрея Матвеевича. Будто у него недавно почву из-под ног выбили, а нащупать ее снова мужчине так и не удалось. Три-четыре минуты Кирсанов молча наблюдал за тем, как Семирядин окутывался сизыми клубами дыма. Тот даже курить нормально не мог. Пыхтел только, как паровоз.

— Как и кого убил папа? — не выдержал наконец мальчик.

— Сейчас…

Андрей Матвеевич вытянул руку и неуклюже бросил окурок в пепельницу. Промахнулся. Дымящаяся сигарета покатилась по полированному столу и замерла почти у самого края, рискуя свалиться на легковоспламеняемый ворсистый ковер. Семирядин этого не заметил. Он уже мысленно перестроил собственный мозг на какую-то вполне определенную мысль. Скрывшись в боковой комнате, хозяин загородного коттеджа довольно-таки быстро вернулся обратно в общество юного гостя. Под мышкой он тащил какую-то коробку и, едва переступив порог гостиной, высыпал из нее все содержимое на ковровое покрытие. Это были старые фотографии, преимущественно черно-белые.